Боярышня Дуняша
Шрифт:
приглядывает за окружающей обстановкой, да на стене мальчишки за дорогой бдят.
Дуня посмотрела на полную корзинку всякой всякости и, не желая возвращаться в терем, предложила собрать побольше смородиновых и малиновых листочков, чтобы самим сделать
водку. Произнося слово «водка», девочка внутренне поморщилась. Она узнала много новых
слов и легко приняла их, но запоминать другие значения уже известных слов было сложно.
Одним таким коварным словом оказалась
отвары.
О, их было великое множество! Травницы и лекари составляли сборы от изжоги, вздутия, ломки костей, детского испуга… Дуня путалась с местными названиями болезней, но твёрдо
поняла, что местные лекари знали, как обихаживать раны, гнойники, простуды, внутренние
болести…
В общем, они даже воздействовали на родники, которые в будущем звали на восточный
манер чакрами и — та-дам! — родников в теле человека, по мнению лекарки, было девять, а не
семь. Вот и как прогрессорствовать в таких условиях? Тут впору не учить, а учиться самой!
Но сестру и брата она немного поучить сможет. Дуняша рассказала, как следует
ферментировать листики и что это не одно и тоже, если просто посушить лист. Пришлось
соврать Маше, что это она вызнала у лекарки Катерины, хотя та оберегала свои знания и, как
показали будущие столетия, напрасно!
Особенно старался собирать листики Ванятка. Ему почудилось, что важно соблюдать размер
и он сосредоточенно выискивал самые правильные листочки, за что получил похвалу от обеих
сестричек.
В этот день они долго гуляли, а вечером с важным видом скручивали «уставшие» листики в
колбаски и накрыв увлажненным полотном, оставили до утра. Утром первым делом
потребовали заварить им оставленные на просушку травяные трубочки, и пили отвар с
причмокиванием, закусывая медовыми шариками. Казалось, что до отъезда в Москву жизнь в
имении ничего не потрясет, но…
Через две недели боярыня выдала замуж всех приживалок! Сначала Матрёну, а потом и
остальных.
Приданое за всех объявили богатое, и женихи слетелись, как осы на мёд. Женщины рыдали, но на их слёзы никто не обращал внимания. Дело в том, что невеста и должна плакать! Надо же
показать семейным духам-покровителям, что невеста огорчена переходом к духам другой
семьи. Да и всем известно, что если не плачешь перед свадьбой, то будешь плакать в семейной
жизни…
Суетно было в эти недели и благодарности за заботу родственницы говорили сквозь зубы. А
вот их будущие свекрови остались довольны приданым и низко кланялись боярыне, выражая
надежду, что она станет крестницей
В тереме осталась только ключница, Машина нянька-воспитательница и приставленная к
Дуне Любаша. Дочка сама попросила за понравившуюся ей девушку — и не ошиблась!
Вот с этого момента Дуняша ощутила свободу и начала потихоньку-помаленьку
реализовывать вынашиваемые в прошлой жизни планы. Она же, сидя в «лавке древностей», выпестовала множество вариантов развития своего мнимого попаданства, и пусть часть
фантазий оказались лишь фантазиями, но остались подходящие заготовки для реализации!
— Мам, скажи Фёдору, чтобы он выделил мне кусочек земли для посадок! — уже на
следующий день канючила Дуня.
— Пташечка моя, зачем? Для детского огорода у Маши есть земля.
— У Машки там капуста растет, а мне свой огород нужен и земля для зерна.
— Глупости! Ради баловства хорошую землю…
— Не-не-не, мама я возьму землю у речки. Фёдор сказал, что она уже не родит ничего.
— Так, а тебе зачем такая? — удивилась боярыня.
— Хочу накормить землю и посмотреть, что будет.
Боярыня Милослава засмеялась и потрепала дочь по голове:
— Какая ты у меня выдумщица! Как же ты её кормить будешь? С ложечки или черпака?
— Мам, ты вели отдать мне тот кусочек — и всё увидишь!
— Ну хорошо, свой огородик раскопаешь рядом с Машиным, а детское поле будет у реки.
Скажу Фёдору, чтобы оградку поставил, а то животина всё тебе потопчет.
— Спасибо, мамулечка, ты самая лучшая!
— Беги уж, непоседа!
И Дуня побежала. За кусочек полукилограммового маслица, которое она экспроприировала
на кухне, долговязый подросток Митька натаскал ей ил с речки и раскидал его по полю. Потом
он вместе с Любашей разводил водой в кадке навоз и щедро оплескал им землю. За порчу кадки
Дуне влетело от ключницы, но вскоре боярышня сумела растопить сердце рачительной
женщины. А пока Дуняша велела своим помощникам рассыпать золы и толчёной скорлупы, что
насобирали за несколько дней, а потом посеять горох.
— Так первые числа вересеня уже! — ахнул Митька. — Не успеет горох вызреть.
— А мне не надо. Пусть взойдёт и чутка подрастёт, а потом его нужно будет скосить и в
землю заделать.
— Чудишь ты, боярышня!
— Не тебе судить! — накинулась на парнишку Любаша. — Сказано, что делать —и делай!
Избаловала тебя боярышня подарками. Виданое ли дело: смерду судить дела боярские!
Митька сгорбился, опустил голову. Любка права была, напоминая про съестные отдарки за