Боясь тебя
Шрифт:
— Я не позволю тебе больше обидеть эту девушку. Шелдон рассказала мне, что случилось и что ты сделал. Я знаю, что она была там, в ночь, когда подстрелили Кинана. О чем ты думал?
— Я думал, что смогу отомстить и доказать себе что-то одновременно. Я имею в виду… почему бы и нет, верно?
Он отвернулся от меня и уставился в окно.
— Думаю, что не могу тебя винить. Отчасти это моя вина.
— Серьезно?
Я ожидал, что он будет бить или требовать уважения или чего-то еще, что делают родители, но он этого не сделал. Он откинулся назад, покачал
Джон рассказал историю о том, как София сбежала, потому что она не могла справиться с давлением, связанным с рождением ребенка, и я помог ему. Это было чертовски тяжело, но в то время не было двух людей, которые ненавидели бы ее больше чем нужно. Джон по своим причинам, а я по своим. Думаю, он даже сожалеет о любви к ней.
— Знаешь, ты поступил правильно.
— С чего вдруг? — спросил я, не сводя глаз с Кинана.
Проснись, чувак.
— Не сказать ему правду о твоей матери и моем участии в твоем исчезновении. Спасибо.
— Знаешь ту банальную фразу, которую всегда используют в фильмах? Никогда не думал, что воспользуюсь ею, но… да. Я не делал этого ради тебя.
— Тем не менее…
— Как думаешь, мы поступили правильно? Сказав ему, что его мать была эгоистичной шлюхой, которая не могла не раздвигать ноги и у нее не было материнских инстинктов?
— Следи за своим ртом, — рявкнул он.
— О, верно. В этой семье мы не говорим правды. Мы разбрасываем деньги, чтобы прикрыть нашу чушь, и наступаем на любого, кто встанет у нас на пути. Ты хорошо нас воспитал. Неудивительно, что наша семья вымирает. Кто захочет рожать в такой семье отморозков?
– Киран, я предупреждаю тебя…
— По крайней мере, я знаю правду. Думаю, можно сказать, что брак распущен. Я, черт возьми, не отдам свое семя какой-то несчастной суке, чтобы она могла понести таких жестоких отморозков, как я. Я жесток, но не настолько. Думаю, это больше, чем я могу сказать тебе и моему трусу отцу.
Джон встал со своего места, схватив меня за рубашку прежде, чем я смог полностью сказать слово «отцу». Его глаза были почти черными от ярости, когда он смотрел на меня сверху вниз, отрывая мои ноги от земли.
— Следи за своим гребаным ртом.
— Правда больно, словно член в задницу, да? — Я ухмыльнулся ему, и, полагал, что это могло быть ошибкой, потому что следующее, что осознал, я летел через комнату и врезался в дверь позади себя. Я видел, как лицо Джона краснеет, мышцы и вены на его шее напрягаются, но вместо того, чтобы источать агрессию, как я ожидал, он стоял на месте.
Я нелепо рассмеялся.
Что я могу сказать? Его гнев меня позабавил.
Мой хриплый смех начал утихать от первого звука стона, когда Кинан просыпался ото сна, вызванного наркозом. Я замолчал, как только его
Мы смотрели друг на друга, казалось, целую вечность, когда я начал понимать, что он говорил мне своими глазами. Я кивнул, затем повернулся, чтобы уйти, и закрыл дверь. Я не чувствовал ни массивного опускания плеч, ни ритмичного биения сердца, когда оно замедлялось, ни чертовых эмоций, чуждых мне, но быстро становившихся знакомыми — Сожаление.
Мой кузен. Мой брат. Ненавидел меня.
* * *
Я бесцельно ездил, пока не позвонил Марио и сказал, что хочет встретиться. Я был не в настроении для его дерьма. Он давно хотел, чтобы я работал на него, и ответ всегда был один и тот же.
Я ни на кого не работаю.
И только когда я оказался в более глубоком дерьме, я начал обдумывать его предложение. Прошло много лет с тех пор, как я был на той стороне закона, и даже тогда я был всего лишь ребенком.
Я подъехал к гостинице, где он был, чтобы спрятаться и припарковаться. Я не сразу вышел. Вместо этого я проверил территорию в поисках недружелюбных или нежелательных лиц. Шавки моего отца всегда скрывались где-то в тени, и некоторые из них могли наблюдать и вести прослушку прямо сейчас. В конце концов, мне придется перестать играть в прятки со своим прошлым. Оно не могло ждать вечно.
Войдя в отель, я снова осмотрел вестибюль и окрестности, прежде чем двинуться к лифту. Я прошел по коридору, когда лифт остановился на его этаже. Дверь открылась прежде, чем я успел постучать, и он провел меня внутрь.
Комната была пуста, в ней не было багажа и всего такого, что указывало на то, что это место обитаемо. Марио был крайне осторожен и недоверчив, поэтому никому, в том числе и мне, не позволял знать, где он обитает.
— И что же важное?
— Есть кое-что, что тебе нужно увидеть.
Когда он вытащил свой телефон, я тут же рассердился.
— И ты не мог мне это на электронку скинуть? Сообщение? С чертового Facebook.
Я знал, что в моем гневе нет необходимости, но я был в дерьме. Все были мишенью.
Мне была нужна Лэйк.
Мне пришлось напомнить себе, что я больше не использую ее таким образом. За последние несколько месяцев она стала чем-то более ценным, чем моя личная боксерская груша, и черт меня побери, если бы я знал чем.
— Поверь мне. Это не то, из-за чего тебя поймают.
Он бросил мне телефон, и я поймал его в воздухе. Я посмотрел на телефон и увидел то, что выглядело как видео, прежде чем поднял глаза, чтобы встретиться с его глазами и задержать взгляд.
После нескольких минут безмолвного общения я нажал на символ треугольника, и началось воспроизведение видео. Качество было хорошее, поэтому я мог все ясно видеть. На экране появилась кровать с красными атласными простынями, и появилась девочка лет девяти или десяти, с завязанными глазами и скованными руками.