Бойцы с окраины Галактики

Злотников Роман Валерьевич

Вопрошающий, как и в прошлый раз, появился внезапно и без охраны. Он окинул их тем же бесстрастным взглядом, в котором Эсмиель, однако, почудилась некая толика презрения, и снова проскрипел:

— Через промежуток времени, равный двум вашим минутам, я укажу вам, куда следует пройти, а пока выслушайте правила, следуя которым вам отныне предстоит жить. — Он замолчал, поведя по сторонам вылупленными глазами и растопырив свой шевелящийся венец. В этот момент один из пленников, взревев, бросился на него. Все сенсоры Вопрошающего тут же развернулись в сторону мужчины, и в следующее мгновение вокруг его головы появилось голубоватое свечение, с выпуклостей сорвалась огромная голубая искра, ударившая матроса прямо в переносицу. Тот сделал еще два шага и рухнул прямо под ноги Вопрошающего. Все произошло настолько быстро, что никто даже не успел осознать, что произошло. Страшный венец Вопрошающего еще мгновение был направлен на лежащего, потом вновь зашевелился, будто ощупывая всех находящихся в отсеке невидимыми щупальцами. Вопрошающий поднял свою худую ногу и резким пинком перевернул труп на спину. Эсмиель вздрогнула и рефлекторно закрыла глаза. Лицо матроса полностью обгорело, и передняя часть головы блестела слегка закопченными костями и скалилась желтоватыми зубами черепа. Но закрытые глаза не принесли облегчения, поскольку в нос тут же ударил тошнотворный сладковатый запах озона и горелой кожи.

— Покорность, повиновение, преклонение! — возгласил Вопрошающий своим абсолютно бесстрастным голосом, и это оказалось последней каплей. Несмотря на всю ее закалку, психика Эсмиель была все же психикой аристократки. Все это чудовищное нагромождение страшных событий последних часов превысило критическую массу, и девушка не выдержала. Она почувствовала, как у нее подгибаются ноги, закружилась голова, затем Эсмиель без чувств рухнула на пол.

Очнулась она уже в этой тюрьме.

По-видимому, что-то отразилось на ее лице, когда в памяти всплыли воспоминания того дня. Во всяком случае, сенсоры Вопрошающего, до того замершие почти неподвижно, теперь вновь зашевелились, но затем Вопрошающий молча сделал шаг в сторону, освобождая проем. Послышались легкие шаги, и спустя мгновение Эсмиель с радостью убедилась, что ее предположения оказались верны. На пороге ее отсека возникла леди Эноминера, одетая в просторное длинное платье. Вернее, та женщина, что возникла на пороге, очень напоминала леди Эноминеру, но выглядела так, будто леди каким-то образом удалось сбросить несколько десятков лет. Эсмиель удивленно захлопала глазами, а ее гостья, заметив ее реакцию, удовлетворенно рассмеялась:

— Ну вот, слава богу. А то все вокруг больше напоминают сушеных рыбин, чем живых людей.

— Эноминера! — Эсмиель шагнула вперед и схватила ее за руки. — Святые стихии, я так счастлива, что вы живы!

— Не только жива, милочка, но, как видишь, еще и процветаю. А как ты? — Она отстранилась и стала рассматривать девушку. — Вижу, не сахар, впрочем, если бы кто из наших славных морячков увидел тебя в таком виде, то их можно было бы пересчитать не по головам, а по буграм на штанах, — и она весело расхохоталась.

Эсмиель почувствовала, что ее душат слезы.

— О Эноминера, если бы вы знали, как я счастлива вас видеть. Уже столько дней я не слышала…

— Знаю-знаю, милочка, — перебила ее Эноминера, — кстати, все это легко изменить.

Эсмиель удивленно посмотрела на нее. Та наслаждалась произведенным эффектом, потом ухмыльнулась:

— Да, охальник Эскон, пожалуй, не упустил бы возможности написать с тебя картину под названием «Обнаженная изумленная», помнится, он любил что-то в этом роде. — Она провела рукой по бедру и поморщилась: — Вот темная бездна, все время забываю, что мои сигары находятся за слишком много световых лет отсюда.

— Что вы имеете в виду, когда говорите об изменениях? — спросила Эсмиель.

— Все.

— То есть?

Эноминера сделала замысловатый жест рукой и пояснила:

— Несколько искусственно выращенных биоэлектронных энигм — и твоя молодость продлится намного дольше, чем ты рассчитываешь прожить, а некоторая демонстрация готовности к сотрудничеству, и перед тобой откроются такие перспективы… — Эноминера демонстративно зажмурилась.

Эсмиель почувствовала озноб. Эноминера… Не может быть! Гостья, криво усмехаясь, смотрела на нее.

— Ты поняла? — И, помолчав минуту, но так и не дождавшись ответа, холодно произнесла: — Я не думаю, что мне стоит в чем-то раскаиваться. Эзарр и его выродки получили то, что заслужили.

Эсмиель отвела глаза:

— Но… почему?

Эноминера скривилась.

— Ты действительно хочешь знать?.. Что ж, тогда слушай.

И она заговорила глухим, надтреснутым голосом.

Спустя полтора часа она замолчала. Некоторое время в отсеке стояла мертвая тишина, потом Эсмиель глухо произнесла:

— И что теперь? Вы довольны тем, что сотворили?

— Оставь, девочка, — леди Эноминера устало покачала головой, — не надо вешать на меня вину за эту войну. Я сама определю ее меру, — она зло усмехнулась. — Кто же мог предположить, что у нас столь бездарные адмиралы?

Эсмиель вскинула глаза. Несмотря на всю браваду, лицо леди Эноминеры, скорее, напоминало маску скорби. И внезапно ей стало жалко эту старую женщину, которая сожгла свою жизнь на алтаре ненависти и мести. По-видимому, следы этих чувств отразились на ее лице, потому что Эноминера поджала губы и отрывисто бросила:

— А вот этого не надо. Я не нуждаюсь ни в чьей жалости. В конце концов, в этом мире найдется мало людей, которые могут похвастаться, что увидят живое воплощение своей самой большой мечты. А я увижу, как рухнет трон Эзарра!

— И сколь много будет погребено под его обломками, — еле слышно пробормотала Эсмиель, но Эноминера, услышав ее слова, яростно прокричала:

— И пусть! Если они безропотно сносили над собой это отродье темной бездны, значит, заслужили то, что с ними произойдет.

И Эсмиель почувствовала, что ее жалость улетучилась, сгорела в пламени застарелой злобы этой леди. Она почувствовала усталость. Теперь, когда все точки над «и» были наконец расставлены, этот разговор стал ее тяготить.

По-видимому, это поняла и Эноминера. Но она тут же натянула на лицо выражение благожелательного участия и торопливо заговорила:

— Ладно, что-то мы с тобой заболтались. Я ведь тебе еще ничего не сказала о главном. Скажу прямо, милочка, похоже, тебе очень повезло, что на тебя обратил внимание этот варвар. Оказывается, господин лорд Контролер немало наслышан о нем и имеет горячее желание с ним познакомиться.

Эсмиель изумленно посмотрела на Эноминеру. Та как-то странно замерла, будто не совсем понимая, о чем это только что говорила, потом лицо ее исказила судорога, которая тут же пропала, и она снова расплылась в слащавой улыбке и поспешно добавила:

— У нас есть возможность связаться с ним. И если ты уговоришь его прибыть к нам и согласиться принять участие в некоторых абсолютно безопасных исследованиях, то… мы… — По ее лицу пробежала волна судорог, потом жилы на лбу вздулись, и леди Эноминера с натугой произнесла: — О темная бездна, как больно… — и глухо закашлялась.