Бойся меня

Рейд Б. Б.

Я не вспоминала о моем дневнике с прошлого года, когда Киран исчез, и мне больше не о чем было писать. Дневник был старым, и я старалась справиться с болью потери родителей. Я завела его через год после их исчезновения, когда издевательства Кирана только усилились.

Первая запись о нем была в четвертом классе после того, как он заставил некоторых девочек сунуть мне в волосы жвачку и заставил всех называть меня «оплеванной головой» за обеденным перерывом. Я заперлась в ванной и тут же достала свой дневник, чтобы сделать запись. Это была моя ошибка, но вскоре она стала моим спасением и способом преодоления трудностей.

Начиная

с воспоминаний о моих родителях, я записывала эти воспоминания и то, что я чувствовала по поводу них. Это было тем, что моя тетя предложила мне сделать, когда она не могла заставить меня говорить. Она сказала, что лучше я изложу все на бумагу, чем никому вообще. Думаю, это говорил писатель внутри нее.

Киран наградил меня новой болью, и я сосредоточилась на ней. Поэтому, с тех пор как я начала писать о Киране, этот дневник стал сосудом всех моих мыслей и эмоций, которые у меня когда-либо были из-за этого парня. Там было какое-то даже замешательство, которое я часто ощущала, потому что у меня возникала симпатия к нему, когда мы становились старше. А затем я призналась в своем дневнике, что влюбилась в него за пару дней до того, как мне исполнилось шестнадцать.

Учебный год только начался, и я увидела его впервые за три месяца. Он отправился в какой-то баскетбольный лагерь, спонсором которого были НБА и НАСС, за свой лучший результат. Взгляд, который он бросил на меня, когда шел по коридору ко мне, был горячим. Я помню, как его серые глаза медленно скользили вверх и вниз по моему телу, когда мы приближались из противоположных концов коридора. Наши взгляды были друг на друге все время, и я не могла не восхищаться его легкой щетиной, которую он отрастил. От этого он выглядел только старше и сексуальней, насколько это было возможно, и когда я проходила мимо него, размышляя об очередной порции унижения с его стороны, от которой он меня избавит, он выбил книги у меня из рук, заставив их отправится в полет вместе с немногими листами бумаги, которые лежали сверху. Я не отреагировала. Я никогда этого не делала. Я подняла свои книги, и продолжила путь на свой первый урок с высоко поднятой головой и болью, которую мое сердце чувствовало в тайне.

Мучения со стороны Кирана участились и стали еще жестче в этом году. По какой-то причине он, казалось, презирал меня еще больше. Я помню, как меня всегда смущали странные взгляды, которыми он меня награждал, сопровождаемые жестоким словесным нападением. Но сейчас мы были на совершенно другом игровом поле. Киран был и так достаточно угрожающим, когда его не провоцировали, но теперь у него появилась причина ненавидеть меня.

Я пыталась посмотреть на это с его точки зрения. Он потерял год своей жизни в тюрьме. Он никогда уже не сможет возвратить тот год, плюс ко всему это осуждение за наркотики ставило под угрозу его будущее, потому что прошлое невозможно похоронить. Добавьте еще к этому публичный арест, думаю этого достаточно даже для того, чтобы разозлить монахиню. Я знала, почему он хотел отомстить, но угрожать жизни моей тети было непростительно. Она была невиновна во всем этом.

Когда его машина останавливается, это выбивает меня из колеи, и тут я осознаю, что мы припаркованы на моей подъездной дорожке. Он не заглушил двигатель, и от этого на меня накатывает облегчение. На сегодня с меня хватит Кирана. После того, как его вечеринка была вынужденно

прекращена, он вернулся наверх и развязал меня. Затем он приказал мне «отвалить», и я бы побежала к двери, но должна была напомнить ему, чтобы он отвез меня сюда, и я не могла позвонить Уиллоу, потому что он разрушил нашу дружбу. Итак, вот мы здесь.

Я коснулась дверной ручки, чтобы уже выйти, но остановилась глядя в лобовое стекло. Я глубоко вздыхаю, принимая решение.

— Это было неправильно, — начинаю я. Он поворачивается в мою сторону, подняв брови. — У тебя все шло хорошо. Ты только недавно стал капитаном баскетбольной команды — ходили слухи, что тебя уже присмотрели в сборную. Это был конец младшего года, который ты должен был закончить в прошлом году. Ты уже должен быть в колледже, в окружении бесконечного количества горячих девушек. Ты хотел будущего. Ты надеялся на будущее.

Я наконец осмеливаюсь на него посмотреть — он выглядит так, словно размышлял над чем-то, потирая нижнюю губу пальцем. Я не могу не наблюдать за тем, как скользит его палец. Его губы полные, которые так и манят поцеловать, и внезапно я начинаю завидовать его пальцу.

— Ты был невиновен. Я знаю это, не потому что ты считаешь, что я подставила тебя, а потому что если бы ты сделал это, то этого… — я указываю жестом между нами, — не произошло бы. Ты смирился бы с последствиями, даже если бы кто-то дал наводку полиции.

Я ощутила тяжесть его взгляда, когда тишина повисла в воздухе, заполняя тесное помещение машины. Сидеть в машине стало невыносимо после нескольких минут ожидания, пока он что-то скажет, поэтому я сдалась и снова потянулась открыть дверь, сказав этим все за себя.

— Почему ты так уверена?

Я обернулась к нему в замешательстве. — Уверена насчет чего? — Он пытался этим сказать, что виновен?

— Что этого бы не произошло.

Его ответ разозлил меня. Я понимала, что это просто была еще одна тактика, чтобы проникнуть в мою голову. — Ты предполагаешь иначе, потому что последние десять лет говорят о другом.

— Ты не такая уж и слепая, как притворяешься, Монро, так что заканчивай с этой ерундой. Ты растекаешься лужицей, когда я без колебаний к тебе прикасаюсь… естественно… последние десять лет говорят о другом, — подчеркивает он последнюю фразу, и я заливаюсь краской, размышляя о том, как в классе его рот пожирал меня.

— Именно. Естественно. Это же чистая биология.

— Ты имеешь в виду, что биология заставляет тебя, как и меня хорошенько отодрать твой ротик?

— Нет, но желание не имеет ничего общего с ненавистью.

— Правда что ли? Ты забыла — я был там в тот день, в коридоре, когда этот хромой молокосос поцеловал тебя, — я вспомнила тот день. Киран фактически разрушил мой первый поцелуй и шанс на любовные отношения.

— Какое это имеет отношение к чему-либо? Откуда ты знаешь, что я его не поцеловала в ответ?

— Потому что ты этого не сделала.

Я ничего не ответила, потому что он был прав. Я ненавидела это. Я не поцеловала Питера в ответ. Я согласилась на поцелуй, но у меня пропало желание, когда его губы коснулись моих. Я даже помню, как считала секунды, пока все не закончилось, и даже почувствовала благодарность, что Киран нашел нас и прогнал его.