Бойтесь напуганных женщин
Шрифт:
– Его порода называется – мостоков, – с серьезной миной сообщила появившаяся на веранде хозяйка дома.
– Никогда такого не слышала. В России новую породу вывели?
– Новую породу нагуляли, – рассмеялась Тоня, – московская сторожевая плюс кавказская овчарка.
И осеклась – в калитку кто-то позвонил. Надя, услышав звонок, вздрогнула, и взгляд ее стал беспомощным.
– И ты теперь всякий раз будешь так пугаться? – насмешливо поинтересовалась Тоня.
А про себя подумала: косой кривому глаз колет. Давно ли она сама, обмирая от страха, прислушивалась ко всякому шороху и запускала в дом Джека, когда из-за этого не могла заснуть, а он будто чувствовал, покорно лежал у ее кровати и сопел, так что Тоня, опустив руку вниз, всегда могла до него дотронуться.
Странно, когда период адаптации на новом месте у нее благополучно закончился, Джек не пытался больше зайти в дом, словно прежде никогда в него и не заходил.
– Но ведь поздно же для прихода гостей... – проговорила Надя, опустив глаза. – И потом, когда я приехала, то никакой кнопки не нашла. Еще подумала, что у тебя нет ни телефона, ни звонка у калитки.
– А кнопка у меня в почтовом ящике. Свои знают.
– Значит, это свои, не так ли? Только вот кто?
– Ума не приложу!
Хотя Тоня догадывалась, кто это мог быть, но прежде он не приходил так поздно... Опять гадает, вместо того чтобы взять и посмотреть.
– Куда ты одна? – крикнула ей Надя. – Давай вместе пойдем!
– Сиди. Я с Джеком пойду... К тому же у нас тут места спокойные. – Тоня усмехнулась. – Чужие здесь не ходят!.. Да, и книги свои прибери, а то любой удивится, чего это мы на ночь глядя словарями занялись.
В самом деле, книги с начинкой так и остались лежать на виду – Тоня только переложила их на стоявшую тут же табуретку, чтобы не мешали.
– Константин, случилось что? – сказала она, открыв калитку, придерживая Джека за ошейник. – Половина одиннадцатого!
– Я от Людки шел, – доверчиво пояснил Хромой Костя, – смотрю – у тебя свет на веранде и голоса.
– А если бы я с любовником сидела?
– Я постоял, послушал – голоса женские.
– Тебя врасплох не застать!.. Странно, завтра воскресенье, а ты, можно сказать, среди ночи от любимой женщины ушел... Джек, свои!
Тоня придержала ошейник. Джек уже не лаял, но как-то угрожающе посматривал на Костю. Словно ревновал.
– Любимая женщина – это слишком громко сказано, но ведет себя так, будто она единственная... Прости, никогда не обсуждаю своих женщин, но сейчас еще не отошел, вот в запале и вырвалось... Ладно, не жлобься, Титова, неужели ты сослуживцу и рюмки не нальешь? Что-то сегодня мне не хочется сидеть дома. Как-то я уже настроился на общение. Пусти, а?
– А может, я тебя просто не хочу знакомить с подругой? Вдруг, не дай Бог, влюбится?
– Ты же не влюбилась! – Он нарочито тяжело вздохнул.
– Мне не до того было, мог бы догадаться.
– А я и догадался. Разве я приставал к тебе внаглую?
– Внаглую – нет, – не выдержав, улыбнулась Тоня. – Ладно, заходи.
Она закрыла калитку на засов – чисто машинально, Костя же все равно на ночь не останется – и прикрикнула:
– Поторопись, что ж мне, Джека так и держать, уже рука устала!
– Бегу, бегу! – смеясь крикнул он. – Смотри крепче держи, у меня брюки новые!
Причем пошел к веранде не через дом, а со стороны сада, где легко перемахнул через перила и предстал перед ошеломленной Надеждой, шутовски склонившись в поклоне.
– Константин Бриз! – Он прищелкнул бы каблуками, если б не кроссовки. – Или, как зовут меня в этом благословенном месте, Хромой Костя.
– Так вот вы какой! – одобрительно кивнула Надя.
– Я так и знал! Я верил, что не буду обойден вниманием, как местная достопримечательность. Вы успели узнать обо всех моих м-м... эротических приключениях?
– Ты считаешь, что я только и делала, что с подругой о тебе говорила?
Тоня вошла с небольшим подносом, на котором располагались бутылка виски, рюмка, тарелка с мелко нарезанным салом, пустая тарелка, и споро разложила все это перед Костей. Вернее, закуску пришлось поставить на табуретку.
– Ну может, не только обо мне... Мало ли, твоя подруга проявила бы любопытство к местному донжуану... Кстати, я всегда говорил, Титова, что у тебя слишком маленький столик на веранде.
Тоня удивленно выпрямилась.
– Когда это ты мне говорил?.. А-а, перед Надей рисуешься! Не слушай его, подружка, Костя, как всегда, начал атаку без предупреждения, так что ты и подъемный мост не успеешь поднять.
Костя потер руки и плотоядно взглянул на Надежду.
– Ага, понял, намекаешь, что твоя подруга – неприступная крепость? Но нет таких крепостей, которые не могли бы взять большевики!.. Надеюсь, обстоятельства для штурма сложатся благоприятные. Между прочим, погоды нынче стоят даже не теплые – жаркие, а это не есть хорошо. Деревья вовсю цветут. Весна настает недели на две раньше.
– Балабол ты, Костик!.. А если серьезно, то ты прав. Апрель нынче чересчур жаркий.
– Разве это плохо? – удивилась Надя.
– Плохо, – сказал он, – как и все, что чересчур. Снега в верховьях Челбы начнут бурно таять, река разольется...
– Я почему-то думала, что реки разливаются только на равнинах, затапливают населенные пункты, но в горах...
– А в горах они могут спровоцировать сель.
– Где Челба, а где мы, – хмыкнула Тоня. – Не пугай мою подругу, Константин!
– Ладно, не буду пугать, – согласился он. – Виски, смотрю, успенское? Молодец, Шовгенов! Для приезжих поясняю: это некий предприниматель из соседнего района. То есть он возглавляет закрытое акционерное общество со старым названием ликеро-водочный завод. В прежние времена его руководство никаких особенных новинок не внедряло. Гнали себе водку двух сортов, да и все, а потом на директорство пришел молодой талантливый адыг. Понятное дело, не без денег. Организовал у себя на заводе производство всяческих иностранных напитков со своей технологией. Сначала никто в его планы не верил: виски! Подумать только, кавказский американец! Но тот считал, что в стране, где полно пшеницы, не грех как раз пшеничное виски и производить. И ведь дело пошло! Теперь порой и иностранцы не прочь его напитки попробовать. Вроде как для сравнения...
– Кажется, и я не прочь попробовать, – подала голос Надя, при этом Антонина шутливо подняла брови.
– А я-то нашла чем потчевать – ликер, легкое вино. Все исходя из тех знаний о моей подруге, которые я считала единственно верными.
– Разве я тебе не говорила, что с некоторых пор здорово изменилась? – пробормотала Надя, по-мужски опрокидывая в рот рюмку виски.
Но это было еще одно изменение. Условно считая первым то, какой она предстала перед Тоней по приезде.
Если вспоминать их десятилетнюю дружбу и какой Тоня ее помнила, Надежда опять выглядела другой. Словно сняла одну маску и надела другую. Белую сменила на черную.