Бойтесь напуганных женщин
Шрифт:
– Давай быстрей, – поторопила Тоня подругу, задержавшуюся у калитки.
– Тебя что-то беспокоит? – Та как раз о своем размышляла и потому не сразу откликнулась на Тонино волнение.
– Беспокоит. Почему я не закрыла дом на ключ! Привыкла к тому, что моими сбережениями кого-нибудь трудно соблазнить. Шесть тысяч. Двести с чем-то долларов. Умоляю тебя, проверь, на месте ли твои деньги?
Надя бегом пробежала в дом, некоторое время ее не было видно, а потом она вернулась, успокаивающе помахав рукой.
– Все на месте, не волнуйся!
В самом деле, если кто-то и заходил в дом, то за такое короткое время обыск вряд ли был тщательным. У самой Тони взять нечего. А случайный вор насчет книг вряд ли бы сообразил. Правда, у Нади имелась ее дорожная сумка, но подруга, взглянув в нее, сказала, что все на месте.
Тоня закрыла калитку на щеколду, отпустила Джека с поводка и сказала своей гостье, все еще пытаясь сообразить, что произошло:
– Давай чайку попьем, что ли, а то сегодняшний вечер меня окончательно добьет. Как в трюме во время шторма. Незакрепленный груз носится по нему, рискуя сделать пробоину.
– Пробоина! – прыснула Надя. – Ты прямо как бывалый моряк.
– Как раз такой мне об этом и рассказывал, когда я отдыхала у подруги в Новороссийске.
Тоня поставила на газ чайник и постелила на кухонный стол тонкую клеенку, похожую на кружевную скатерть.
– У тебя был роман с моряком? А ты мне ничего не рассказывала.
– Так рассказывать было не о чем. Мы с ним всего один вечер погуляли по городу, а утром он уходил в рейс.
– Ты обещала ждать?
– Не говори ерунду, я была замужней женщиной.
– Великое препятствие!.. – Надя приняла чашку с крепко заваренным чаем и осторожно отпила глоток. – Молодец, помнишь мои пристрастия. Отличный чай!.. Между прочим, ваш Костя был в роли блюстителя порядка хорош. Я им даже залюбовалась.
– Зря, что ли, у него так много поклонниц.
– Считаешь, мне пытаться не стоит?
Тоня удивилась:
– Как я могу что-нибудь такое считать? Я тебе о нем рассказала, а ты уж сама решай... Я думала, ты, как и я, первым делом будешь какое-то время в себя приходить и сможешь обойтись без мужского общества.
Но наверное, прозвучало это у нее не слишком убедительно, потому что Надя посмотрела на нее с усмешкой.
– Да он тебе и самой нравится!
Тоня хотела возмутиться, но подумала, что таким образом еще больше укрепит подругу в своем подозрении.
– Просто сплю и вижу, как заманить его в свою постель!
– Может, тебе и в самом деле было не до него. Развод! Для тебя это было крахом, стрессом и еще черт знает чем! Целый год сидела здесь и носа не высовывала...
– А для тебя?
– Для меня было достаточно сесть в самолет, который увозил меня на родину.
– Пожалуйста, делай что хочешь! – Тоня постаралась запихнуть свое раздражение в Надин адрес подальше. Сегодня весь вечер она только и делала, что сама с собой боролась. Может, потому что ей нужно отдохнуть? В самом деле, почти год жила одна, отвыкла от людей... – Давай-ка спать ляжем. В конце концов, тебе надо отдохнуть. Кто знает, может, с утра все покажется не таким уж плохим. Не пойму только, отчего меня что-то колбасит. Какие-то нехорошие предчувствия мучают. Как у старой бабки... – И честно призналась: – Все меня раздражает. Извини, если я покажусь тебе не слишком гостеприимной хозяйкой. А вообще я тебе очень рада.
Это называется: верьте мне, люди!
Тоня лишний раз потрогала запор на двери – достаточно крепкой, чтобы ее нельзя было открыть, всего лишь надавив плечом. Обошла свой дом, словно не знала в нем каждый уголок. А вдруг тот, кто приоткрывал ее калитку, пробрался в дом и теперь ждет, пока они расслабятся, чтобы... Что? Передушить их с Надей как курят?
Хорошо же повлияла на нее прогулка с собакой перед сном! Настолько, что, вместо того чтобы готовиться ко сну, она выдумывает бог весть что!
– Мне, между прочим, тоже не по себе, – подумала вслух Надя. – Прямо кожей чувствую, в воздухе будто тревога разлита. А сначала мне и в самом деле показалось, что ваш Раздольный – такое тихое уютное место. Даже слишком тихое. Странно, что меня несколько успокоило именно это происшествие. Вроде все стало на свои места, и у вас так, как у людей: ссорятся, режутся, страстями кипят... А вот тишина в какой-то момент прямо-таки испугала.
– Пусть это будет самое большое наше беспокойство... – торопливо проговорила Тоня. Тревога медленно отпускала ее. – Вот только Виктора жалко. Да и что Костя придумал: выселять его из поселка! Идти ему все равно некуда. Лучше им с Иркой разойтись.
– А ей есть куда идти?
– У нее здесь родители. Она ведь в дом к Виктору пришла, значит, до того где-то жила. Но вряд ли она так просто этот дом ему оставит. Небось судиться начнет.
– Ничего ей не выгорит, – уверенно сказала Надя. – Если этот дом принадлежал Виктору до женитьбы, ему же и останется. Делится только совместно нажитая собственность.
Тоня постелила Наде постель, пожелала спокойной ночи.
– Мы так с тобой и не договорили, – сказала она. – Но думаю, время у нас еще есть?
– Есть, – ответила Надя, устраиваясь поудобнее. – Видимо, у вас какой-то воздух особенный. Вроде только что пережили кое-какие волнения, а у меня глаза слипаются, будто после снотворного. Прости, ежели что не так, но я уплываю.
– Счастливого плавания!
Тоня вымыла на кухне посуду, все прибрала и пошла к себе в комнату, но в отличие от подруги уснуть никак не могла. Тщетно промаявшись, наверное, с час, она все же встала и вышла на крыльцо. К ней тут же подошел Джек и, довольно урча, улегся возле ног, на нижней ступеньке – там было его место.