Бойтесь напуганных женщин
Шрифт:
Леонид Петрович смотрел на нее во все глаза.
– Лотосы, значит? Неслабо.
– А что, я слышала, у нас в крае, кажется, в Старо-Деревянковской станице, есть огромный пруд с лотосами. Очень красиво, между прочим. Туристы только и ездят, что лотосами любоваться. А если они будут расти возле нашего сада камней... Представляете?
– Представляю... За лотосами сама поедешь!
– Командировочные дадите?
– Дам, конечно, куда тебя деть!
– Тогда и поеду, куда же вас деть!
Они посмотрели друг на друга и рассмеялись. Директор одобрительно кивнул Тоне:
– Приятно, что
– Да, уговорить меня легко, – в тон ему откликнулась Тоня.
– Если бы ты сама не хотела, кто бы тебя уговорил?.. Получилось двусмысленно, но ты же не станешь понимать меня превратно?
– Не стану. Тем более что в Раздольном вы считаетесь человеком высокоморальным...
– Да ладно тебе расхваливать. Можно подумать, что всякий мужчина хочет таковым выглядеть. Может, я только и мечтаю...
Он конфузливо умолк.
Тоня мысленно посмеялась. В ней пророс и стал набирать силу росток самоуверенности. А так как место для всех эмоций, как и фобий, было одно и то же, то этот росток стал вытеснять ее страхи, неуверенность в себе, откровенную слабость. Нет, она не хотела быть этакой бой-бабой, пытающейся встать рядом с мужчинами или мериться с ними силой, но она могла дать отпор. По крайней мере переставала бояться своего мужа. Как ей казалось.
Директор подвез ее до дома после того, как совместными усилиями мужчины установили Плачущую девушку там, куда показала Тоня.
Она включила нагреватель воды и подумала, что в самом деле жила в поселке, не пытаясь никак свой быт приукрасить. Вон Надежда, не успела купить дом, а уж работа в нем кипит вовсю, Тоня же до сих пор выносит помойные ведра. А ведь вначале она хотела даже устроить в доме камин.
Правда, для камина нужно, чтобы в доме жили двое людей. Кто это сказал? Тоня так считала. У камина, верила она, нужно сидеть обнявшись, вдвоем с любимым человеком. А потом и втроем со своим ребенком...
Через поселок проходит сетевой газ. Уж могла бы поставить себе котел, сделать в огороде септик никто не мешает. Почему до сих пор не сделала? Да потому что прав Леонид Петрович: она приехала сюда на время, пересидеть, а потом вернуться в родной город.
В самом деле, пусть и не столица, но город-то краевой, в нем все как у людей: три театра, филармония, концертный зал, в котором стоит настоящий большой орган... Можно подумать, что она ходит в концертный зал чаще чем раз в год!
И вообще, почему люди так стремятся жить в больших городах? Чтобы иметь возможность ездить в общественном транспорте или стоять в автомобильных пробках? Чего им не хватает в таких вот поселках? Общения?
Но вот Тоня прожила в Раздольном десять месяцев. Почти без общения, и ничего... Да и общение вполне можно организовать. Найти для себя друзей, перед этим выйдя замуж за Дмитрия, и ходить друг к другу в гости. Если же приспичит приобщиться к культуре, можно спокойно съездить в краевой центр, сходить в этот самый театр, переночевать в гостинице...
О Господи, слышала бы мама, как ее дочь планирует свои приезды в город, совсем забыв, что там находится родительский дом...
Поймав себя на этих рассуждениях, она улыбнулась. Теперь уже не кто иной, как сама Тоня, уговаривает себя остаться в Раздольном и подсчитывает плюсы такой жизни. И при этом моется в таком примитивном душе – вспомнить хотя бы ее шикарную ванную в родном городе, – чтобы пойти на свидание с мужем, который при самом удачном раскладе их встречи ни за что здесь не останется!
Тоня самой себе удивилась: неужели она допускает, что можно вернуться к Михаилу?
Уж лучше думать о том, как облагородить свой быт. По крайней мере душевую кабину можно купить готовую – вон их сколько даже в районном хозяйственном магазине! – и не стоять под ржавой лейкой в загородке, сделанной из клеенки!
Кстати, а почему она не сказала Лавру о том, во сколько у нее встреча с Михаилом? Он же пообещал находиться поблизости! И как раз в эту минуту у калитки кто-то позвонил.
Только она его помянула, как он и в самом деле тут как тут. А кто еще может прийти к ней вечером? Интересно, они с Михаилом уже виделись, или тот не станет показывать посельчанам и, конечно же, Тоне, что приехал в Раздольный вслед за Лавром?
Пришлось Тоне наскоро набрасывать на мокрое тело махровый халат и бежать к калитке, открывать.
Но пришла Надя.
– Я тебя из душа вытащила, извини!
– Могла бы просто зайти и без звонка. Что ты как посторонняя?
– А вдруг у тебя Джек по двору бегает?
– Я его днем не выпускаю, – сказала Тоня. – Тебе что-нибудь нужно?
– Нужно. Восстановить статус-кво.
– А попроще?
– Мы должны объясниться. При этом твоем Лавре-Гришке как-то было неудобно...
– Ладно, займись пока чаем, а я все-таки домоюсь и воду вынесу.
– Собираешься куда?
– А то ты не знаешь! Конечно же, на свидание с мужем.
– Свидание! – фыркнула Надя. – Пригласила бы его к себе в дом.
– Не хочу. Серьезные дела в отношении развода стоит вести на нейтральной территории.
– Значит, все-таки развод? А мне показалось, он надеется...
– И напрасно!
– Ну ладно, иди домывайся. Несмотря ни на что, я хочу жить в Раздольном без того, чтобы ссориться здесь со своей лучшей подругой.
Тоня быстренько окончила свои водные процедуры, убрала за собой и пошла к Наде на кухню. А подруга, оказывается, с вареньем заявилась. Земляничное. Душистое. Но не ее заслуга в том, что бывшая хозяйка оставила Наде свои припасы.
– Присаживайся! – Надя подвинула ей табуретку.
– Нечего нам выяснять! – Тоня забыла, что почти помирилась с Надей, и опять себя накручивала. – Ты же приехала сюда из-за Мишки? Чтобы приглядывать за мной? А сегодня мы с ним расставим точки над i, и ты можешь уехать на родину. Чего тебе торчать в этой дыре?
– Так вот что ты напридумывала! – удивилась Надя. – Решила, что я у Мишки твоего вроде на службе, вроде засланного казачка при тебе состоять? А вот этого вы не хотите? – Она сделала неприличный жест. – Чтобы я в угоду Страхову согласилась жить в глубинке? И ради него дом купила? И договор с директором совхоза заключила?.. Да если хочешь знать, я всегда мечтала жить где-нибудь на краю света! Одно время даже хотела на Сахалин уехать... Да как раз Грэг подвернулся. Между прочим, я сегодня хотела с тобой помириться и выпить за помин его души... Что ты на меня так смотришь? Брезгуешь?