Бойтесь своих желаний
Шрифт:
— Кэйл, заходи. Садись за стол. Я никого не заставляю вставать на колени, хотя в некоторых случаях мне это нравится, — я взглянула на Дина, который недоуменно моргнул — об этой стороне вопроса он точно не задумывался. Забавно, если бы я настолько прониклась местной культурой, что потребовала бы, чтобы он приветствовал меня на коленях — что бы он сделал? Наверное, он сам бы сбежал от меня в ДИС.
Если я могла шутить, хотя бы сама с собой, то оба мужчины все-таки чувствовали себя скованно. Ну, не удивительно — если не считать общение в клинике, они практически незнакомы. Плюс ко всему, Кэйл очень стесняется своего внешнего вида — он привык всегда выглядеть идеально, это уже даже не для соблазнения женщин, а просто вторая
Дин, не менее привлекательный в темно-синей рубашке, молча наблюдал за нами, пытаясь определить свою линию поведения. Он неожиданно напомнил мне темного эльфа, но не то воздушное создание, которое часто изображают в фэнтези, а экзотически красивое и непростое существо, случайно забредшее сюда из ближайшего леса.
Посмотрев на обоих мужчин, я подумала, что скука в ближайшее время мне не грозит…
Учитывая, что Кэйл пока гость, у меня был порыв наполнить его тарелку и поухаживать за ним, но Дин подскочил с места, не дав мне совершить ошибку, и налил нам обоим суп, предупреждающе взглянув на меня. Да, действительно, нельзя на Кэйла сейчас столько нового и непривычного обрушивать, женщина, ухаживающая за мужчиной за столом — это точно будет для него разрыв шаблона.
— Кэйл, ешь, если чего-то еще захочешь — положи себе или попроси передать, вот здесь пюре, овощи, тефтели, — учитывая, что он еще полностью не поправился, мы пока не стали готовить тяжелую пищу, жареное мясо, к примеру.
— Потом, когда совсем поправишься, поможешь Дину с готовкой или с уборкой, может, займешься покупками. А сейчас не геройствуй, как только почувствуешь, что устал — отдыхай.
Мимолетно меня посетила мысль — а к чему привык Кэйл во время своей жизни у жены? Может, у них всеми этими хозяйственными делами занимались «специально обученные люди», спецы? Впрочем, он же не муж или наложник из какого-то богатейшего Дома, да и мне он, помнится, обеды-ужины сервировал и убирал потом, так что вряд ли он ничего не умеет по хозяйству. В любом случае — чему-нибудь научится, я так понимаю, что ему самому очень хочется быть полезным.
Вот Дин как раз — рабочая лошадка, привык всего своим трудом добиваться, хотя вполне мог бы очаровать какую-нибудь женщину еще на Земле и жить полностью за ее счет. Но — у него совершенно не тот характер, он и у меня дергался, стараясь не потратить больше необходимого и чуть ли не считая съеденные им куски.
А сейчас за столом и Дин, и почти освоившийся Кэйл следили за моей тарелкой и периодически предлагали какое-нибудь блюдо. Закончив есть, Кэйл оглянулся на меня, получил одобрительный кивок, собрал посуду и поставил в раковину. Ну, ничему его учить не надо, тут, похоже, с обоими мужчинами все идеально, с желанием работать проблем не будет. Но сейчас, еще полностью не поправившись, не надо геройствовать.
— Кэйл, спасибо, я рада, что ты рвешься поработать, но пока отдохни. Ты только что из больницы, побереги себя.
Пока, как ни странно, у нас все идет хорошо. Кэйл почти поправился, мы слетали в клинику, где его осмотрели и сказали, что процесс выздоровления идет очень хорошо, постепенно можно снимать все ограничения и жить нормальной жизнью.
Перед Дином я все-таки чувствую себя иррационально виноватой в том, что уделяю ему мало времени, поэтому мы с ним несколько раз выходили в город, были даже в Космопорте, заходили в кафе и магазины и наблюдали за этим забавным смешением обычаев Венги и инопланетной свободы. В остальное время он приводил в порядок сад. Может быть, он все-таки не очень хочет часто сталкиваться с Кэйлом? Но, вроде бы, они нормально
Получается, что я вообще могу ничего не уметь и ничего не делать — за меня все сделают, за мной поухаживают. Очень приятное чувство!
Кэйл уже мой и, наконец, я могу забыть про «не тронь чужого» и… потрогать, что ли? Не представляю, как это будет выглядеть и к чему приведет, но даже в клинике врач дала «добро», сказав что-то вроде: «Вы можете использовать этого мужчину без ограничений». Чего мне стоило удержать на лице серьезное выражение!
Наверное, стоит перестать стесняться подобных вещей, особенно учитывая наличие второго мужчины в этом доме. Отсутствию эмоций или умению демонстрировать только нужные стоило бы поучиться у выпускников Джордана, например.
В общем, я зашла в комнату Кэйла и закрыла дверь. При моем появлении он вскочил, потом упал на колени, потом вспомнил, что мне не нравится, когда встают на колени, и замер. Полюбовавшись на эти упражнения, я спросила:
— А твоя бывшая жена давно тебя использовала?
У него на лице сменили друг друга удивление, смущение, грусть… Э, нет, ты не понял. Я вовсе не для того спросила, чтобы напомнить о твоей «ненужности».
— Кэйл, солнышко, это я к тому спрашиваю, что если ты поправился достаточно, то я хочу «использовать» мужчину, который скоро станет моим мужем.
Глядя на его лицо, в согласии на все мои действия сомневаться не приходилось. А еще он смотрел с такой надеждой, что даже если бы я решила зло пошутить, то передумала бы и исполнила обещанное. Правда, не очень понимаю, чего я там наобещала, потому что во мне сейчас любопытства и желания поэкспериментировать больше, чем желания заняться любовью. Но последним местных мужчин балуют вообще нечасто, поэтому Кэйл был счастлив просто от того, что госпожа проявляет к нему внимание.
У него очень красивое тело, ни в коем случае не перекачанное, но мускулистое, скорее, как у гимнаста или танцора. Я, вообще-то, совсем не против мускулистых мужчин, но не в этом случае, да и в местном гареме качки меня что-то не привлекали. А Кэйл высокий, но не нависает над тобой и не подавляет своим ростом, мне не случайно при первом знакомстве пришли слова «Ледяной принц». Не такой уж ледяной, как выяснилось, но все-таки принц. Вряд ли по происхождению, но по внешности, по характеру, по воспитанию… Надеюсь, чувство неполноценности меня в процессе не одолеет.
Он худощавый, возможно, это и последствия больницы в том числе; кожа смугловатая для блондина, гладкая и как будто светящаяся, на лице появляется слабый румянец и выражение предвкушения, которое он старательно пытается спрятать, прикусив губу. Нет, не надо меня лишать удовольствия. Я знаю, что в их высших учебных заведениях, вроде Джордана, как раз первым делом отучают демонстрировать эмоции. Но, надеюсь, обратный процесс не очень труден.
— Кэйли, если ты будешь делать вид, что ничего не происходит, я решу, что ты не хочешь, разозлюсь и уйду, — провокационно шепчу я ему в ухо. Он с ужасом смотрит на меня. — Просто не прячь свои эмоции, я хочу знать, что ты чувствуешь.
Я расстегиваю рубашку на несопротивляющемся теле, старательно сохраняющем неподвижность, киваю: «Снимай дальше сам» и укладываю его на кровать. Она достаточно большая, места на двоих хватит… Остриженные волосы нисколько не портят его внешность, а, может, я уже привыкла; я осторожно перебираю светлые волосы, дотрагиваюсь губами до румянца на скулах, касаюсь его губ… Ай-яй, доктор ведь не знала, как именно извращенно я собираюсь «использовать» мужчину классического венговского воспитания, может, это уже слишком для него? Кэйл бледнеет, краснеет, пытается контролировать дыхание, но в обморок, вроде, не падает. Думаю, что это он все-таки переживет.