Шрифт:
Перевел с италианского размером подлинника
Дмитрий Мин.
Москва
1855
Предисловие
Прошло более десяти лет с тех пор, как я впервые решился испытать свои силы в переводе Divina Commedia Данта Алигиери. Вначале я не имел намерения переводить ее вполне; но только в виде опыта перелагал на русский язык те места, которые, при чтении бессмертной поэмы, наиболее поражали меня своим величием. Мало-помалу, однако ж, по мере изучения Divina Commedia, и чувствуя, что был в силах преодолеть, по крайней мере отчасти, одну из важнейших преград в трудном деле – размер подлинника, я успел в течении двух лет окончить перевод первой части Дантовой Поэмы – Ада. Более нежели кто-нибудь сознавая всю слабость моего труда, я долго скрывал его под спудом, пока наконец ободрительные суждения друзей моих, которым читал я отрывки из своего перевода, а еще более необыкновенно-лестный отзыв г. профессора С. П. Шевырева заставили меня в 1841 г. в первый раз представить на суд публики с V песнию Ада, помещенною в том же году в Москвитянине. После того я напечатал еще отрывок в Современнике, издававшемся г. Плетневым, и наконец, в 1849 году, XXI и XXII песни в Москвитянине.
Убедившись, что труд мой не совсем ничтожен и если не имеет в себе никаких особенных достоинств, то по крайней мере довольно близок к подлиннику, я теперь решаюсь вполне представить его на суд любителей и знатоков такого колоссального творения, какова Divna Соттedia Данта Алигиери.
Считаю нужным сказать несколько слов о самом издании моего перевода.
Такой поэт, как Данте, отразивший в своем создании, как в зеркале, все идеи и верования своего времени, исполненный стольких отношений ко всем отраслям тогдашнего знания, не может быть понятен без объяснения множества намеков, в его поэме встречающихся: намеков исторических, богословских, философских, астрономических и т. д. Потому все лучшие издания Дантовой Поэмы, даже в Италии, и особенно в Германии, где изучение Данта сделалось почти всеобщим, всегда сопровождаются комментарием более или менее многосторонним. Но составление комментария дело чрезвычайно трудное: кроме глубокого изучения самого поэта, его языка, его воззрений на мир и человечество, оно требует основательного знания истории века, этого в высшей степени замечательного времени, когда возникла страшная борьба идей, борьба между духовною и светскою властью. Кроме того, Данте есть поэт мистический; основную идею его поэмы различные комментаторы и переводчики понимают и объясняют различно.
Не имея столько обширных сведений, не изучив поэта до такой глубины, я никак не беру на себя обязанности, передавая слабую копию с бессмертного оригинала, быть в то же время и его истолкователем. Я ограничусь присоединением только тех объяснений, без которых читатель не знаток не в силах уразуметь создание в высшей степени самобытное, и, следственно, не в состоянии наслаждаться его красотами. Объяснения эти будут состоять большею частью в указаниях исторических, географических и некоторых других, касающихся до науки того времени, особенно астрономии, физики и натуральной истории. Главными руководителями в этом деле мне будут немецкие переводчики и толкователи: Карл Витте, Вагнер, Каннегиссер и в особенности Копишь и Филалетес (принц Іоанн Саксонский). Где нужно, я буду делать цитаты из Библии, сличая их с Вульгатою – источником, из которого Данте черпал так обильно. Что касается до мистицизма Поэмы Дантовой, я приведу по возможности кратко только те объяснения, которые наиболее приняты, не вдаваясь ни в какие собственные предположения.
Наконец, большей части изданий и переводов Данта обыкновенно предшествуют жизнь поэта и история его времени. Как ни важны эти пособия для ясного уразумения дивно таинственного творения, я не могу в настоящее время присоединить их к изданию моего перевода; впрочем не отказываюсь и от этого труда, если бы интерес, возбужденный моим переводом, потребовал его от меня.
Вполне счастливым почту себя, если мой перевод, как ни бесцветен он перед недосягаемыми красотами подлинника, хотя на столько удержит за собою отблеск его величия, что в читателе, не наслаждавшемся красотами Divina Commedia в подлиннике, возбудит желание изучить ее в оригинале. Изучение же Данта для людей, любящих и постигающих изящное и великое, доставляет такое же наслаждение, как и чтение других поэтов-гениев: Гомера, Эсхила, Шекспира и Гёте.
Предоставляю судить людям, более меня сведущим, умел ли я удержать в моем переводе хотя слабую искру того божественного огня, которым освещено гигантское здание, – та поэма, которую так удачно сравнил Филалетес с готическим собором, фантастически-причудливым в подробностях, дивно-прекрасным, величаво-торжественным в целом. Не страшусь строгого приговора ученой критики, уевшая себя мыслью, что я первый решился переложить размером подлинника часть бессмертного творения на русский язык, так способный к воспроизведению всего великого. Но ужасаясь мысли,
Inf. Cant I, 83–84.
Песнь I
Содержание. Уклонившись в глубоком сне с прямой дороги, Данте пробуждается в темном лесу, при слабом мерцании месяца идет далее и, перед дневным рассветом, достигает подошвы холма, которого вершина освещена восходящим солнцем. Отдохнув от усталости, поэт восходит на холм; но три чудовища – Барс с пестрою шкурою, голодный Лев и тощая Волчица, преграждают ему дорогу. Последняя до того устрашает Данта, что он уже готов возвратиться в лес, как внезапно появляется тень Виргилия. Данте умоляет ее о помощи. Виргилий, в утешение ему, предсказывает, что Волчица, там его испугавшая, скоро погибнет от Пса, и, для выведения его из темного леса, предлагает ему себя в вожатые в странствии его через Ад и Чистилище, прибавляя, что если он пожелает взойти потом на Небо, то найдет себе вожатую, стократ его достойнейшую. Данте принимает его предложение и следует за ним.
1. В средине нашей жизненной дороги, [1] Объятый сном, я в темный лес вступил, [2] Путь истинный утратив в час тревоги.4. Ах! тяжело сказать, как страшен былСей лес, столь дикий, столь густой и лютый, [3] Что в мыслях он мой страх возобновил. [4] 7. И смерть лишь малым горше этой смуты! [5] Но чтоб сказать о благости небес,Все расскажу, что видел в те минуты. [6] 10. И сам не знаю, как вошел я в лес:В такой глубокий сон я погрузился [7] В тот миг, когда путь истинный исчез.13. Когда ж вблизи холма я пробудился, [8] Где той юдоли положен предел, [9] В которой ужас в сердце мне вселился, —16. Я, вверх взглянув, главу холма узрелВ лучах планеты, что прямой дорогой [10] Ведет людей к свершенью добрых дел.19. Тогда на время смолк мой страх, так много.Над морем сердца бушевавший в ночь,Что протекла с толикою тревогой. [11] 22. И как успевши бурю превозмочь,Ступив чуть дышащий на брег из моря,С опасных волн очей не сводит прочь:25. Так я, в душе еще со страхом споря,Взглянул назад и взор вперил туда, [12] Где из живых никто не шел без горя.28. И отдохнув в пустыне от труда,Я вновь пошел, и мой оплот опорныйВ ноге, стоящей ниже, был всегда. [13] 31. И вот, почти в начале крути горной,Покрытый пестрой шкурою, кружась,Несется Барс и легкий и проворный. [14] 34. Чудовище не убегало с глаз;Но до того мне путь мой преграждало,Что вниз сбежать я помышлял не раз.37. Уж день светал, и солнце в путь вступалоС толпою звезд, как в миг, когда оноВдруг от любви божественной прияло40. Свой первый ход, красой озарено; [15] И все надеждою тогда мне льстило:Животного роскошное руно,43. Час утренний и юное светило. [16] Но снова страх мне в сердце пробудилСвирепый Лев, представший с гордой силой. [17] 46. Он на меня, казалось, выходил,Голодный, злой, с главою величавой,И, мнилось, воздух в трепет приводил.49. Он шел с Волчицей, тощей и лукавой, [18] Что, в худобе полна желаний всех,Для многих в жизни сей была отравой.52. Она являла столько мне помех,Что, устрашен наружностью суровой,Терял надежду я взойти наверх.55. И как скупец, копить всегда готовый,Когда придет утраты страшный час,Грустит и плачет с каждой мыслью новой:58. Так зверь во мне спокойствие потряс,И, идя мне на встречу, гнал всечасноМеня в тот край, где солнца луч угас.61. Пока стремглав я падал в мрак ужасный,Глазам моим предстал нежданный друг,От долгого молчания безгласный. [19] 64. «Помилуй ты меня!» вскричал я вдруг, [20] Когда узрел его в пустынном поле,«О кто б ты ни был: человек, иль дух?»67. И он: «Я дух, не человек я боле;Родителей Ломбардцев я имел, [21] Но в Мантуе рожденных в бедной доле.70. Sub Julio я поздно свет узрел, [22] И в Риме жил в век Августов счастливый;Во дни богов в лжеверье я коснел. [23] 73. Я был поэт, и мной воспет правдивыйАнхизов сын, воздвигший новый град,Когда сожжен был Илион кичливый.76. Но ты зачем бежишь в сей мрак назад?Что не спешишь на радостные горы,К началу и причине всех отрад? [24] »79. – «О, ты ль Виргилий, тот поток, которыйРекой широкой катит волны слов?»Я отвечал, склонив стыдливо взоры. [25] 82. «О дивный свет, о честь других певцов!Будь благ ко мне за долгое ученьеИ за любовь к красе твоих стихов.85. Ты автор мой, наставник в песнопенье;Ты был один, у коего я взялПрекрасный стиль, снискавший мне хваленье. [26] 88. Взгляни: вот зверь, пред ним же я бежал….Спаси меня, о мудрый, в сей долине….Он в жилах, в сердце кровь мне взволновал.91. – «Держать ты должен путь другой отныне,»Он отвечал, увидев скорбь мою,«Коль умереть не хочешь здесь в пустыне.94. Сей лютый зверь, смутивший грудь твою,В пути своем других не пропускает,Но, путь пресекши, губит всех в бою.97. И свойством он столь вредным обладает,Что, в алчности ничем не утолен,Вслед за едой еще сильней толкает.100. Он с множеством животных сопряжен,И с многими еще совокупится;Но близок Пес, пред кем издохнет он. [27] 103. Не медь с землей Псу в пищу обратится, [28] Но добродетель, мудрость и любовь;Меж Фельтро и меж Фельтро Пес родится. [29] 106. Италию рабу спасет он вновь, [30] В честь коей дева умерла Камилла,Турн, Эвриад и Низ пролили кровь.109. Из града в град помчит Волчицу сила,Доколь ее не заключит в аду,Откуда зависть в мир ее пустила. [31] 113. Так верь же мне не к своему вреду:Иди за мною; в область роковую,Твой вождь, отсель тебя я поведу.115. Услышишь скорбь отчаянную, злую; [32] Сонм древних душ увидишь в той стране,Вотще зовущих смерть себе вторую.118. Узришь и тих, которые в огне [33] Живут надеждою, что к эмпиреюКогда-нибудь взнесутся и они.121. Но в эмпиреи я ввесть тебя не смею:Там есть душа достойнее стократ; [34] Я, разлучась, тебя оставлю с нею.124. Зане Монарх, чью власть как супостат [35] Я не познал, мне ныне воспрещаетВвести тебя в Его священный град. [36] 127. Он Царь везде, но там Он управляет: [37] Там град Его и неприступный свет;О счастлив тот, кто в град Его вступает!»130. И я: «Молю я сам тебя, поэт,Тем Господом, Его ж ты не прославил, —Да избегу и сих и горших бед, [38] —133. Веди в тот край, куда ты путь направил:И вознесусь к вратам Петра святым, [39] И тех узрю, чью скорбь ты мне представил».136. Здесь он пошел, и я во след за ним.1
По словам монаха Гилария, Данте начал писать свою поэму по латыне. Первые три стиха были следующие:
Ultima regna canam, fluido contermina mundo,Spiritibus quae lata patent, quae praemia solvuutPro meritis cuicunque suis (data lege tonantis). —«In dimidio dierum meorum vadam adportas infori.» Vulgat. Biblia.
В средине н. ж. дороги, т. е. на 35 году жизни, – возраст, который Данте в своем Convito называет вершиною человеческой жизни. По общему мнению, Данте родился в 1265: стало быть, 35 лет ему было в 1300 г.; но, сверх того, из XXI песни Ада видно, что Данте предполагает начало своего странствия в 1300, во время юбилея, объявленного папою Бонифацием VIII, на страстной неделе в великую пятницу, – в год, когда ему сравнялось 35 лет, хотя его поэма написана гораздо позже; потому все происшествия, случившиеся позже этого года, приводятся как предсказания.
2
Темный лес, по обыкновенному толкованию почти всех комментаторов, означает человеческую жизнь вообще, а в отношении к поэту – его собственную жизнь в особенности, т. е. жизнь, исполненную заблуждений, обуреваемую страстями. Другие под именем леса разумеют политическое состояние Флоренции того времени, (которую Данте называет trista selva, Чист. XIV, 64), и, соединяя все символы этой мистической песни во едино, дают ей политическое значение. Вот напр. как граф Пертикари (Apolog. di Dante. Vol. II, p. 2: fec. 38: 386 della Proposta) объясняет эту песнь: в 1300 г., на 35 году жизни, Данте, избранный в приоры Флоренции, скоро убедился среди смут, интриг и неистовств партий, что истинный путь к общественному благу потерян, и что сам он находится в темном лесу бедствия и изгнания. Когда же он пытался взойти на холмы, вершину государственного счастья, ему представились непреодолимые препятствия со стороны родного его города (Барса с пестрою шкурою), гордости и честолюбия французского короля Филиппа Прекрасного и брата его Карла Валуа (Льва), и корысти и честолюбивых замыслов папы Бонифация VIII (Волчицы). Тогда, предавшись своему поэтическому влечению и возложив всю надежду на воинские дарования Карла Великого, сеньора веронского (Пса), написал он свою поэму, где, при содействии духовного созерцания (donna gentile), небесного просветления (Лучии) и богословия (Беатриче), руководимый разумом, мудростью человеческою, олицетворенною в поэзии (Виргилием), проходить он места наказания, очищения и награды, наказуя таким образом пороки, утешая и исправляя слабости и награждая добродетель погружением в созерцание высшего блага. Из этого видно, что конечная цель поэмы – призвать нацию порочную, раздираемую раздорами, к единству политическому, нравственному и религиозному.
3
Лютый – эпитет не свойственный лесу; но как лес имеет здесь значение мистическое и означает, по одним, жизнь человеческую, по другим – Флоренцию, волнуемую раздорами партий, то это выражение, думаю, не совсем покажется неуместным.
4
Данте избежал этой жизни, исполненной страстей и заблуждений, особенно раздоров партии, в которые он должен был вдаться как правитель Флоренции; но жизнь эта была так ужасна, что воспоминание об ней снова рождает в нем ужас.
5
В подлиннике: «Так горек он (лес), что смерть немногим боле.» – Вечно-горький мир (Io mondo senia fine amaro) есть ад (Рая XVII. 112). – «Как вещественная смерть уничтожает наше земное существование, так смерть нравственная лишает нас ясного сознания, свободного проявления нашей воли, а потому нравственная смерть немного лучше самой смерти вещественной». Штрекфусс.
6
О тех видениях, о которых говорит поэт от 31–64 стиха.
7
Сон означает, с одной стороны, человеческую слабость, потемнение внутреннего света, недостаток самопознания, одним словом – усыпление духа; с другой стороны – сон есть переход к духовному миру (См. Ада III, 136).
8
Холм, по объяснению большей части комментаторов, означает добродетель, по другим восхождение к высшему благу. В подлиннике Данте пробуждается у подошвы холма; подошва холма – начало спасения, та минута, когда в душе нашей возникает спасительное сомнение, роковая мысль, что путь, по которому мы шли до этой минуты, ложен.
9
Пределы юдоли. Юдоль есть временное поприще жизни, которое мы обыкновенно называем юдолию слез и бедствий. Из XX песни Ада, ст. 127–130, видно, что в этой юдоли путеводным светом поэту служило мерцание месяца. Месяц означает слабый свет человеческой мудрости. Копишь.
10
Планета, ведущая людей прямой дорогой, есть солнце, которое, по системе Птоломеевой, принадлежит к планетам. Солнце имеет здесь не только значение материального светила, но, в противоположность месяцу (философия), есть полное, непосредственное познание, божественное вдохновение. Копишь.
11
Даже отблеск божественного познания уже в состоянии уменьшить в нас отчасти ложный страх земной юдоли; но вполне он исчезает только тогда, как мы совершенно исполнима страхом Господним, как Беатриче (Ада II, 82–93). Копишь.
12
Т. е. взглянул в темный лес и эту юдоль бедствий, в которой оставаться значить умереть нравственно.
13
При восхождении, нога, на которую мы опираемся, всегда стоит ниже. «Восходя от низшего к высшему, мы подаемся вперед медленно, только шаг за шагом, только тогда, как твердо и верно встанем на низшее: восхождение духовное подлежит тем же законам, как и телесное.» Штрекфусс.
14
Барс (uncia, leuncia, lynx, catus pardus Окена), по толкованию старинных комментаторов, означает сладострастие, Лев – гордость или властолюбие, Волчица – корысть и скупость; другие, особенно новейшие, видят в Барсе Флоренцию и Гвельфов, во Льве – Францию и в особенности Карла Валуа, в Волчице – папу или римскую курию, и, согласно с этим, дают всей первой песни смысл чисто-политический. По объяснению Каннегиссера, Барс, Лев и Волчица означают три степени чувственности, нравственной порчи людей: Барс есть пробуждающаяся чувственность, на что указывают его быстрота и проворство, пестрая шкура и неотвязчивость; Лев есть чувственность уже пробудившаяся, преобладающая и не скрываемая, требующая удовлетворения: потому он изображен с величавою (в подлиннике: поднятой) головою, голодный, злой до того, что воздух вокруг него содрогается; наконец, Волчица – образ тех, которые вполне предались греху, почему и сказано, что она многим уже была отравой жизни, потому и Данта она совершенно лишает спокойствия и всечасно более и более вгоняет в юдоль нравственной смерти.
15
В этой терцине определяется время странствия поэта. Оно, как сказано выше, началось в великую пятницу на страстной неделе, или 25 марта: стало быть, около весеннего равноденствия. Впрочем, Филалетес, основываясь на XXI песни Ада, полагает, что странствие свое Данте начал 4 апреля. – Божественная любовь, по представлению Данта, есть причина движения тел небесных. – Толпою звезд обозначается созвездие Овна, в которое в это время вступает солнце.
16
Поэт, оживленный сиянием солнца и временем года (весною), надеется умертвить Барса и похитить его пеструю шкуру. Если Барс означает Флоренцию, то спокойное состояние этого города весною 1300 г., когда партии Белых и Черных находились между собою в совершенном, по-видимому, согласия, действительно могло родить в поверхностном наблюдателе событий некоторую надежду на продолжительность мира. Но это спокойствие было только кажущееся.
17
Как символ Франция, которая «потемняет весь христианский мир» (Чист. XX, 44), Лев представляет здесь насилие, ужасающую вещественную силу.
18
Волка Писания Данте превратил в волчицу (lupa) и тем еще жестче очертил алчность римской курии (если ее должно разуметь под именем Волчицы), ибо lupa в латинском языке имеет еще другое значение. Вся поэма Данта направлена против римской курии (Ада VII, 33 и след., XIX, 1–6 и 90-117, XXVII, 70 и след.; Чист. XVI, 100 и дал., XIX, 97 и д., XXXII, 103–160; Рая IX, 125 и д., XII, 88 и д., XV, 142, XVII, 50 и д., XVIII, 118–136, XXI, 125–142, XXII, 76, и д., XXVII, 19 126).
19
Безгласный, в подлиннике: fioco, охриплый. Это искусный намек на равнодушие современников Данта к изучению творений Виргилия.
20
В подлиннике: Miserere de me, и есть воззвание не к одному Виргилию, но и к божественной благости. У подошвы горы Чистилища души насильственно убиенных поют то же. (Чист. V, 24.)
21
68. Виргилий родился в местечке Андес, нынешней деревушке Банде, иначе Пьетоле, близ Мантуи, на Минчио. Отец его, по одним известиям, был земледелец, по другим – горшечник.
22
Он родился в 684 г. от постр. Рама, за 70 лет до Р. X, при консулах М. Лициние Крассе и Кн. Помпее Великом, в октябрьские иды, что, по нынешнему календарю, соответствует 15 октября. – Виргилий, поэт Римской империи (princeps poetarum), говоря, что он родился при Юлии Цезаре, хочет этим прославить имя его: на Цезаря Данте смотрит как на представителя Римской империи; изменившие Цезарю, Брут и Кассий, наказуются у него жестокою казнью (Ада XXХГ, 55–67). – Sub Julio есть одно из тех латинских выражений, которых так много встречается в поэме Данта, по общему обыкновению не только поэтов, и прозаиков того времени.
23
Этими словами Виргилий, кажется, хочет оправдаться в своем язычестве.
24
Виргилий спрашивает, почему Данте, будучи христианином, не спешить на путь истинный, ведущий на счастливую гору или холм? – Данте, не отвечав ему на это, изливается одушевленною похвалою поэту. Этим, кажется, выражено желание поэта, испытавшего скорби жизни, найти утешение в поэзии.
25
Виргилий в средние века был в большом уважении: простой народ смотрел на него как на чародея и прорицателя, энтузиасты как на полухристианина, чему поводом служила, кроме славы его, перешедшей от древности, его знаменитая четвертая эклога. Он был любимый поэт Данта, долго научавшего и ценившего его необыкновенно высоко, как видно из многих мест его поэмы. Впрочем, Дантов Виргилий есть не только любимый его поэт, но и символ человеческой мудрости, знания, вообще философии, в противоположность Беатриче, которая, как мы увидим в своем месте, олицетворяет собою мудрость божественную – Богословие.
26
Т. е. стиль италиянский. Данте уже прославился своею Vita Nuova и стихотворениями (Rime).
27
Под именем Пса (в подлиннике: борзаго – veltro) большая часть комментаторов разумеют Кана Гранде (Великого) делла Скала, властителя Вероны, благородного юношу, оплот Гибеллинов и впоследствии представителя Императора в Италии, на которого Данте и его партия возлагали большие надежды, но который в то время, как надежды Данта начали осуществляться, скончался в 1329 на 40 г. жизни. Но так как Кан родился в 1290, а в 1300, в год странствия Данта в замогильном мире, был 10 лет, то должно думать, что Данте это предсказание об нем вставил впоследствии, или совершенно переделал начало поэмы. Troya (Veltro allegorlco di Dante. Fir. 1826) в этом Псе видят Угуччионе делла Фаджиола, предводителя войск Кановых, того самого, которому он посвятил свой Ад (Кану посвящен Рай), и который еще ранее 1300 и до 1308, когда Кан был еще малолетен, восстал за Гибеллинов в Романья и Тоскане против Гвельфов и светской власти пап. Как бы то ни было, Данте скрыл ими того, кого должно разуметь под символом Пса: может быть, состояние политических дел того времени требовало этого.
28
Медь здесь употреблена вместо металла вообще, как в подлиннике: peltro (по Лат. peltrum), смесь олова с серебром, вместо серебра или золота. Смысл тот: он не прельстится приобретением владений (земли), или богатств, но добродетелью, мудростью и любовью.
29
Меж Фельтро и меж Фельтро. Если разуметь под именем Пса Кана Великого, то этим стихом определяются его владения: вся Марка Тривиджиана, где находится город Фельтре, и вся Романья, где гора Фельтре: стало быть, вся Ломбардиа.
30
В подлиннике: umile Italia. Кажется, Данте подражал здесь Виргилию, который в 3 песни Энеиды сказал: humllemque videmus Italiam.
31
«Invidia autem diaboli mors introivit in orbem terrarum.» Vulg.
32
Души великих мужей древности, содержащиеся, по понятиям Католической Церкви, в преддверии Ада или Лимбе и не спасенные крещением. Они умерли телом, но желают второй смерти, т. е. уничтожения души.
33
Души в Чистилище.
34
Намек на Беатриче, являющуюся Данту в земном раю (Чист. XXX) и ведущую его на небо.
35
В подлиннике: Imperadore. Император, как высший судья на земле, поэту кажется достойнейшим подобием Высшего Судьи на небе.
36
Бог не хочет, чтобы разумом человеческим (Виргилием) достигали высшего небесного блаженства, которое есть дар свыше. Копишь.
37
По представлению Данта, могущество Божье господствует всюду, но престол Его в высшем небе (эмпирее), в котором другие девять кругов неба вращаются около земли, составляющей, согласно с системой Птоломея, средоточие вселенной.
38
Горших бед, т. е. ада, чрез который я пойду.
39
Святые врата Петровы – врата, описанные в Чист. IX, 76. Скорбящие – обитатели ада.
Песнь II
Содержание. Наступает вечер. Данте, призвав муз в помощь, повествует, как в самом начале странствия родилось сомнение в душе его: достаточно ли в нем сил для смелого подвига. Вергилий укоряет Данта за малодушие и, ободряя на подвиг, объясняет ему причину своего пришествия: как, в преддверии ада, явилась ему Беатриче и как умоляла его спасти погибавшего. Ободренный этою вестью, Данте воспринимает свое первое намерение, и оба странника шествуют в предназначенный путь.
1. День отходил и сумрак пал в долины, [40] Всем на земле дозволив отдохнутьОт их трудов; лишь я один единый4. Готовился на брань – в опасный путь,На труд, на скорбь, о чем рассказ правдивыйИз памяти дерзаю почерпнуть.7. О высший дух, о музы, к вам призывы!О гений, все, что зрел я, опиши,Да явится полет твой горделивый!10. Я начал так: «Всю мощь моей душиСперва измерь, поэт-путеводитель;Потом со мной в отважный путь спеши. [41] 13. Ты говорил, что Сильвиев родитель, [42] Еще живой и тленный, низходилСвидетелем в подземную обитель.16. Но если жребий так ему судил,То вспомнив, сколько приобрел он славыИ кто сей муж я как правдив он был, —19. Почтет его достойным разум здравый:Он избран был, чтоб некогда создатьВеликий Рим и быть отцом державы, —22. Державы той, где – подлинно сказать – * [43] Престол священный сам Господь поставилНаместникам Петровым восседать.25. В сем странствии – ты им его прославил —Узнал он путь к победе над врагомИ тем тиару папам предоставил.28……………………………………………..……………………………………………………………………………………………………31. Но мне ль идти? кто дал мне позволенье?34. И так, коль дерзкий подвиг сотворю,Страшусь, в безумие он мне вменится.Мудрец, ясней поймешь, чем говорю».37. Как тот, кто хочет, но начат страшится,Полн новых дум, меняет замысл свой,Отвергнув то, на что хотел решиться:40. Так я томился в мрачной дебри той,И мысль свою, обдумав, кинул снова,Хоть предан был вначале ей одной.43. «Коль я проник вполне в значенье слова,»Великодушного сказала тень,«Твоя душа познать боязнь готова.46. Боязнь людей отводит каждый деньОт честных подвигов, как призрак ложныйСтрашит коня, когда ложится тень.49. Но выслушай – и страх рассей тревожный, —Что моего пришествия винаИ что открыл мне жребий непреложный.52. Я с теми был, чья участь не полна; [44] Там, слыша голос Вестницы прекрасной, [45] Я вопросил: что повелит она?55. Светлей звезды в очах горел луч ясный, [46] И тихим, стройным языком в ответОна рекла как ангел сладкогласный:58. «О Мантуи приветливый поэт,Чья слава свет наполнила далекоИ будет в нем, пока продлится свет! [47] 61. Любимец мой, но не любимец рока,Препону встретил на брегу пустомИ вспять бежит испуганный жестоко.64. И я страшусь: так сбился он на нем,Что уж не поздно ль я пришла с спасеньем,Как в небесах была мне весть о том.67. Подвигнись в путь и мудрым убежденьемВсе для его спасенья уготовь:Избавь его и будь мне утешеньем,70. Я, Беатриче, умоляю вновь…… [48] ……………………………………………………………………………………………………73. Там, пред моим Владыкой, с состраданьем,Поэт, я часто похвалюсь тобой».Умолкла тут, я начал я воззваньем76. «О благодать, которою однойНаш смертный род превысил все твореньяПод небом, что свершает круг меньшой! [49] 79. Так сладостны твои мне повеленья,Что я готов немедля их свершить;Не повторяй же своего моленья.82. Но объясни: как можешь нисходитьБез трепета в всемирную средину [50] От горних стран, куда горишь парить?» —85. – «Когда желаешь знать тому причину,»Она рекла, «короткий дам ответ,Почто без страха к вам схожу в пучину.88. Страшиться должно лишь того, что вредНаносит нам: какой же страх бесплодный,Как не боязнь того, в чем страха нет? [51] 91. Так создана я благостью Господней,Что ваша скорбь меня не тяготитИ не вредит мне пламень преисподней. [52] 94 Там некая Заступница скорбитО том, к кому тебя я посылаю,И для нее жестокий суд разбит. [53] 97. Она, воздвигши Лючию…. [54] Рекла: Твой верный ждет тебя в слезах,И я отсель его тебе вверяю.100. И Лючия, жестокосердых враг,Подвигшись, мне вещала там, где вечноС Рахилью древней воссежу в лучах: [55] 103. «О Беатриче, гимн Творцу сердечный!Спаси того, кто так тебя любил,Что для тебя стал чужд толпе беспечной. [56] 106. Не слышишь ли, как плач его уныл?Не зришь ли смерть, с которой он сразилсяВ реке, пред ней же океан без сил?109. Никто так быстро в мире не стремился [57] От гибели, иль к выгодам своим,Как мой полет от слов тех ускорился112. С скамьи блаженной к пропастям земным —Ты дал мне веру мудрыми словами,И честь тебе и тем, кто внемлет им!»115. Потом, сказав мне это, со слезамиВзор лучезарный возвела горе,И я потек быстрейшими стопами.118. И, как желала, прибыл к той поре,Когда сей зверь пресек в пустынном полеТвой краткий путь к прекрасной той горе.121. Так что ж? зачем, зачем же медлит боле?Что на сердце питаешь низкий страх?Что сделалось с отвагой, с доброй волей….124. …………………………………………………………………………………………………………………………………………………………?»127. И как цветочки, стужею ночноюСогбенные, в сребре дневных лучейВстают, раскрывшись, на ветвях главою:130. Так я воздвигся доблестью моей;Столь дивная влилась мне в грудь отвага,Что начал я, как сбросив груз цепей:133. «О слава ей, подательнице блага!О честь тебе, что правым словесамУверовал и не замедлил шага!136. Так сердце мне с желаньем по стопамТвоим идти возжег ты мудрым словом,Что к первой мысли возвращаюсь сам.139. Идем: крепка надежда в сердце новом —Ты вождь, учитель, ты мой властелин!»Так я сказал, и под его покровом142. Нисшел путем лесистым в мрак пучин.40
Вечер 25 Марта, или, по Филалетесу, 8 Апреля.
41
В колебаниях разума проходит целый день; наступает ночь и с нею новые сомнения: решимость, возбужденная разумом, исчезла, а вера колеблется. Данте спрашивает себя: способен ли он свершить отважный подвиг?
42
Эней, сын Венеры и Анхиза, отец Сильвия от Лавинии, руководимый Сивиллою кумскою, нисходил в тартар (Энемды VI) для того, чтобы узнать от тени отца своего, Анхиза, каким образом он возможет одержать победу над Турном, царем Рутулов.
43
Подлинно сказать – намек на то, что дух гибеллинский побуждает его скрыть истину, или сказать противное. Лонбарди.
44
Т. е. в Лимбе, где помещены великие мужи древности (cм. прим. к Ад. I, 115). – Чья участь не полна, в подлиннике: che son sospesi. Язычники, заключенные в Лимбе, остаются в сомнении на счет окончательной своей участи; они находятся в среднем состоянии между мукой и блаженством и ждут страшного суда (Ада IV, 31–45, и Чист. III, 40 и д.).
45
Вестница прекрасная (в подл. donna beata e bella) – Беатриче, символ божественного учения, богословия (см. ниже ст. 70, примеч.). – «Божественное учение нисходит к томящемуся, некогда Бога не послушавшему человеческому разуму для того, чтобы он исполнил истинное свое назначение – руководить человеком.» Копишь.
46
Под именем звезды здесь разумеется солнце, названное по преимуществу звездою (Даниелло, Ландино, Веллутено и др.). Небесная мудрость в Библии нередко сравнивается с солнцем; так об ней в Кн. Премудр. VII, 39, сказано: «Есть бо сия благолепнее солнца и паче всякого расположения звезд, свету соравняема обретается первая».
47
Лоха продлится свет. Я следовал здесь тексту манускриптов нидобеатинскому, библиотек Корсини, Киджи и др., которому следует Ломбарди и Вагнер (Il Parnasso Ilaliano), где: quanto 'I mondo (в других: moto) lontana*
48
Беатриче, дочь богатого флорентинского гражданина Фолько Портинари, с которою Данте, еще на 9 году своей жизни, встретился впервые в первый день Мая 1274. По обычаю того времени, первое число Мая праздновалось песнями, плясками и гуляньем. Фольсо Портинари пригласил к себе на праздник своего соседа и друга, Аллигиеро Аллигиери, отца Дантова, со всем семейством. Тогда, во время детских игр, Данте влюбился страстно в восьмилетнюю дочь Фолько Портинари, впрочем так, что Беатриче никогда не узнала о его любви. Таково повествование Боккаччио о любви Данта, – повествование, может быть, несколько украшенное поэтическими вымыслами. Впрочем, Данте и сам рассказал о любви своей в сонетах и канзонах (Rime) и в особенности в своей Vita Nuova. Беатриче, вышедшая впоследствии за муж, скончалась в 1290 на 26 году. Не смотря на то, что чувство первой любви Данте сохранил во всю жизнь, он вскоре по смерти Беатриче женился на Джемме Донати и имел от ней шесть сыновей и одну дочь. Он не был счастлив в супружестве и даже развелся с женою. – Под символом Беатриче, как мы неоднократно говорили, Данте разумеет богословие, любимейшую науку его времени, – науку, которую он глубоко изучал в Болоньи, Падове и Париже.
49
Поди небом, что свершает м. круг. Здесь разумеется луна, которая, принадлежа к планетам в системе птоломеевой, вращается ближе всех прочих светил к земле и, стало быть, свершает меньший круг (см. примеч. к Ад. I, 127). Смысл тот: человек божественным учением превышает все создания, находящиеся в подлунном мире.
50
Всемирная средина (в подлиннике: in queeto centro). Земля (см. примеч. к Аду I, 127), по Птоломею, находится в средине вселенной. Дантов ад помещается внутри земли, как мы увидим ниже: стало быть, составляет, по его понятиям, настоящий центр всего мира.
51
Только тогда не ощущаем мы страха не только пред ужасами земными, но и адскими, когда, как Беатриче, проникнуты мудростью божественной, страхом Господним. (См. примеч. Ад. I, 19–21).
52
Хотя Виргилий с прочими добродетельными язычниками не наказуется никакими муками и хотя в Лимбе нет адского огня, тем не менее, слова Беатриче верны, потому что Лимб все-таки есть часть ада.
53
Жестокий суди (в подлиннике: duro giudicio). Поэт имел в виду: «Judicium durissimum iis, qui praesunt, fiet» Sapient IV, 6.
54
Лючия (от lux, свет), как мученица католической церкви, призывается на помощь теми, которые страждут телесными очами. Это, кажется, заставило Данте избрать ее предпочтительно для той роли, которую она играет в его поэме. Об ней упоминается в Чист. IX, 55, и Рае, XXVII.
55
Рахиль есть символ жизни созерцательной (Чист. XVXII, 100–108), как сестра ее, Лия, – жизни деятельной. – Весьма глубокомысленно помещает Данте учение божественное (Беатриче) возле Рахили, вечно-погруженной в созерцание неизреченного Блага Ландино.
56
Любовью к Беатриче Портинари Данте возвысился над толпою, с одной стороны, предавшись поэзии, с другой – изучая богословие, которое олицетворяет собою Беатриче.
57
Под именем реки (в подлиннике: fiumana, водоворот, gurges, aquaram congeries, Vocab. della Crueca) разумеются треволнения жизни; бури напастей житейских превосходят все волнования океана.
Песнь III
Содержание. Поэты приходят к двери ада. Данте читает над нею надпись и ужасается; но, ободренный Виргилием, нисходит вслед за ним в мрачную бездну. Вздохи, громкий плач и крики оглушают Данта: он плачет и узнает от вождя своего, что здесь, еще вне пределов ада, наказуются среди вечного мрака души людей ничтожных, не действовавших, и трусов, с которыми смешаны хоры ангелов, не соблюдших верность Богу и не принявших стороны Его противника. Затем поэты приходят к первой адской реке – Ахерону. Седовласый Харон, кормщик адский, не хочет принять Данта в свою ладью, говоря, что в ад проникнет он иным путем, и перевозит на другой берег Ахерона толпу умерших. Тогда потрясаются берега адской реки, поднимается вихрь, сверкает молния и Данте падает без чувств.