Божественная охота
Шрифт:
Энтиор однажды бывал в этом кабинете, но никогда не оставался с Верховным маршалом наедине, никогда прежде его не приглашали приблизиться к главе Братства и уж точно не удостаивали приватной аудиенции. Обычно принц, вступивший на путь теней ради забавы и сообразно с душевными склонностями, получал задания от более низких в иерархии братства командиров, да и не претендовал на большее. Бог был бесконечно самолюбив, но в эту игру играл, делая ставки по маленькой, ему вполне хватало эффектных развлечений и пышных собраний, устраиваемых Темным Братством для своих членов, а также мелких поручений – пыток, убийств, слежки, которые были в удовольствие богу боли и охоты. За карьерой Энтиор не гнался и глубже в темные дела старался не лезть. Слишком большой шум мог бы подняться в Мире Узла, ввяжись его высочество в крупную авантюру Темного
И вот теперь, стоя у кресла Верховного маршала, осторожный лоулендец с диагнозом «врожденная паранойя» насторожился почти всерьез. Зачем он понадобился Старику? Так за глаза именовали главу Братства особенно дерзкие адепты. Впрочем, маршал вполне соответствовал своему прозвищу: худой, почти прозрачный очень пожилой с виду мужчина, закутанный в черную мантию. Из-за короткого ежика седых волос он казался почти безобидным до тех пор, пока ты не смотрел в его глаза: глубокую серо-фиолетовую бездну, более морозную, чем воздух на вершине горы, и неумолимую, как топор палача. Мало кто мог бы встретить взгляд Верховного маршала без внутреннего содрогания. Энтиор, сам знаток убийственных взглядов и обладатель дивных озер бирюзового льда, вымораживающих душу жертвы, знал это и не собирался играть со Стариком в гляделки. Проиграешь – самолюбие замучит, выиграешь – Верховный маршал со свету сживет. Поэтому-то и капюшона принц не снял с головы даже в жаркой резиденции начальства. Столкновения взглядов мудрый принц избежал, а вот голос Старика ему услышать пришлось, и походил он на лед, завернутый в бархат. Сначала воспринимались его внешняя вкрадчивая мягкость и звучная красота, а потом уже пробирала хладная дрожь.
– Во имя воцарения извечной Тьмы, к вящей славе и процветанию нашего Братства, к низвержению недругов, ты, адепт, должен выполнить задание, – разомкнул уста сидящий.
– Служу Тьме, – прижав ладонь к медальону, ответил ритуальной фразой Энтиор и замер, дожидаясь объяснений.
– Выследи и убей. Убей так, чтобы его смерть вошла в славные анналы нашего Братства. Задача по тебе, Ловчий? – Тонкая рука поднялась с резного подлокотника, и в воздухе соткалось изображение могучего блондина с яркими голубыми глазами и лучезарной улыбкой во все тридцать два, или сколько их у него там было, зуба. Столь же ярко, как глаза, вокруг незнакомца сияла светлая аура, близкая к тем, какие облекали самых высших адептов света. Такой уровень «белизны» странным образом сочетался с удивительной жизнерадостностью незнакомца, обряженного в синюю щегольскую рубашку, расшитый бисером и золотой нитью жилет и кожаные штаны, весьма выигрышно оформляющие его мужественность.
– Встать на след по твоему слову, Верховный маршал? Прекрасно, – улыбнулся Энтиор, внутренне расслабляясь: от него не потребовали ничего сколько-нибудь противного его сути или сложного. – Но было бы проще, имей я на руках какую-то вещь, принадлежащую жертве, или ее изображение с вплетенной характеристикой силы.
– Возьми! – Длинные, похожие на белых пауков пальцы с крепкими чуть желтоватыми ногтями записного курильщика нырнули в складки плаща и достали оттуда тонкую книжицу в обложке из темного металла.
Принц-вампир, как мы уже упоминали, не был выдающимся магом, но даже его способностей достало, чтобы определить, что в книжицу вплетены весьма и весьма могучие заклятия, призванные подавлять эманации содержащегося внутри предмета. Энтиор раскрыл книжицу, и в обрамлении того же металла, заклятого сильными чарами, узрел тошнотворно-радостную физиономию блондина, которую только что видел в форме иллюзии, посланной Стариком.
Чем-то изображение показалось принцу знакомым, не физиономия, нет, это что-то было настолько неясным, что его высочество почти мгновенно отбросил попытки вспомнить. Принц повертел книжицу, внимательно изучая жертву, и вздрогнул от неожиданности, когда ему показалось, что лицо мужика расплылось дымным маревом. Но нет, рожа блондина снова обрела четкость. А визуальные галлюцинации бог списал на крепость заклятий, подавляющих силу портрета. Спрятав вещицу под плащ, Энтиор отвесил магистру поклон – настолько глубокий, насколько позволяла принцу лоулендская гордость, и услышал короткий ответ Старика.
– Ступай, адепт Ловчий, и
Повторного разрешения или подробного рассказа о жертве с детальным изложением ее привычек и биографии, а также причин, по которым, собственно, следовало начать охоту, Энтиор дожидаться не стал. Глава Братства никогда не отличался многословностью и уж тем более никогда не объяснял мотивов своих действий. Принц приложил руку к личному медальону и исчез из приемной Верховного маршала. Тот остался сидеть, неподвижно следя за пляской языков пламени, лижущих дрова в камине. Через минуту, возложив длани на подлокотники, старик задумчиво констатировал, решив поделиться своими мыслями с самым достойным собеседником, то есть с собой:
– Юнец весьма заносчив. Но Тьма любит гордых, лишь ему по силам взять след врага. Пусть Ловчий покажет себя. Если проиграет, призову других. Наш собрат в изначальном мраке должен быть отомщен.
Вздохнув, маршал наклонился, протянул пальцы прямо в жаркое чрево огня, погрел руку в открытом пламени и довольно защелкал суставами, которые после столь радикальной процедуры восстановили гибкость.
Энтиор, довольный предоставившейся возможностью поразвлечься, перенесся в замок Гранд и стал собираться в дорогу. Велел седлать Мрака – резвого и выносливого коня, облачился в одежду из мягкой, превосходно выделанной, обработанной специальным составом и потому непробиваемой ни стрелой, ни клинком кожи, в такой же плащ со стоячим воротом, высокие сапоги с острыми шпорами и подбитыми черным серебром каблуками. В довершение туалета пристегнул меч, выбрал кинжал, стилет, пару метательных ножей и арбалет. Более ничего принцу для любимого занятия – охоты на самую хитроумную, а оттого особенно желанную разумную дичь – не требовалось. Бог рассчитывал, что задание Верховного маршала не займет много времени, и он успеет прибыть домой к ужину, если же нет, всегда оставалась возможность вкусить кого-нибудь подходящего, попавшегося на дороге. Энтиор оставил балахон в тайной комнате, но медальон не снял, только убрал его под одежду.
Пристегнув к седлу несессер с различными принадлежностями, сделанными из особого сплава стали с серебром и кауримом (принадлежности сии без сомнения вызвали бы истинный восторг у знатока и панический ужас у жертвы), принц вскочил на коня и пришпорил его. Мрак заржал и вихрем сорвался с места, унося своего хозяина на избранную дорогу, туда, куда звало Энтиора чутье вампира и бога охоты – тот сверхъестественный дар, который позволял принцу искать и находить дичь, где бы она ни пыталась скрыться. Ни заклятия, ни расстояния не были преградой для безжалостного принца. Жертва могла улизнуть от погони лишь одним-единственным способом – покончить с собой самостоятельно, не дожидаясь совершенных мучений, которым ее готовился подвергнуть бог боли. Впрочем, для этого дичи следовало бы знать, что на нее идет охота, а Энтиор не собирался играть в благородство и тактично высылать уведомление о визите.
Принц-вампир мчался по мирам через сумрак вечера и через ночную мглу. Именно это время суток он предпочитал, именно оно будило в нем жажду крови и охотничий инстинкт, столь необходимые для погони. Энтиор почти бесшумно несся во тьме, словно ветер ночи, то по едва видной лесной тропе, то по проселочной дороге, то по центральной улице спящего города, то просто по бездорожью. Очень редко он останавливался и доставал книжицу, врученную Верховным маршалом. Бог проверял, верно ли он избрал путь, который соединил биение его сердца с ощущением присутствия жертвы где-то там, в невообразимой дали. И после каждой такой проверки Энтиор чувствовал, что приближается к цели. Он все еще не мог понять, к какой расе принадлежал и какими способностями обладал белобрысый весельчак, не угодивший самому Старику, но одно принц знал точно: вскоре он настигнет жертву.
Бог боли ехал сквозь ночь. Мало кто рискнул бы встать на пути такого охотника. Если только по великой дурости или случайно. Но мало ли на свете идиотов? И богам ли не знать, как причудливо тасуется колода Случая.
В сумеречном лесу, освещаемом лишь светом громадной голубой луны и далекими зелеными огоньками звезд, справа от Энтиора, вслед за далеким уханьем совы, писком испуганных грызунов и сонным птичьим щебетом раздался близкий, вполне человеческий крик ужаса, потом послышались громкий треск ломающихся веток и нечленораздельные грубые проклятья.