Божественная охота
Шрифт:
– Мрак, возвращайся домой, – сняв с шеи и спрятав медальон Братства в седельную сумку, приказал принц коню и кивнул Связисту: – Идем. Надеюсь, сестра будет расположена нас выслушать.
Энтиор вызвал в памяти образ любимой стради [2] . Божественное чутье мгновенно подсказало принцу, что Элия пребывает в Лоуленде. Он покосился на винные и жирные пятна от жаркого, испятнавшие рубашку Связиста, и, осторожно притронувшись к относительно чистому месту его одеяний кончиками пальцев, шепнул заклятие перемещения. Исчезновения инициатора попойки
2
Стради – сестра крови. Вампирское понятие, отражающее не только кровное, но и душевное родство. (Строди – брат крови.)
Через долю секунды незваные посетители, обойдя с помощью заклятия телепортации кордон из бдительных пажей, стояли на белом ковре в будуаре принцессы. Восприятие времени, быстро настроившееся на родной мир, мгновенно подсказало Энтиору, что сейчас в Лоуленде раннее утро, начало девятого. Явственное ощущение божественной силы сестры, исходящее от дверей спальни, недвусмысленно указывало не только на местонахождение, но и на род занятий Элии. Мысленно посочувствовав самому себе, вампир указал Связисту на диванчик, а сам с куда большими смелостью и уверенностью, чем те, которые ощущал в глубине души, приблизился к дверям и тактично постучал. Выждав минуту, принц сплел заклятие односторонней связи без активации чар видимости и молитвенно позвал:
– Стради, прошу, не гневайся, но я в большой беде. Мне крайне необходим твой мудрый совет. Не будешь ли ты так любезна уделить мне каплю своего драгоценного времени и внимания. Я и Связист сейчас находимся в твоем будуаре.
– Ждите, мучители, – последовал спустя три минуты весьма сердитый ответ, и заклятие вампира развеялось дымом.
Энтиор улыбнулся, не скрывая облегчения, и, сбросив тяжелый плащ на вешалку у двери, опустился на другой угол диванчика, как можно дальше от Связиста, и приготовился ждать столько, сколько понадобится. Единственное кресло вампир тактично оставил для сестры, а пуфиком пренебрег, сочтя, что его черные кожаные одежды будут, по меньшей мере, нелепы в сочетании с бежевым атласом низкого сиденья.
Спустя полчаса двери спальни распахнулись, и мимо Связиста и Энтиора, не преминув вежливо кивнуть ожидающим, проследовали Итварт и Дарис. Воители вели между собой весьма содержательную беседу на отвлеченно-философскую тему. Связист одобрительно присвистнул, а принц скрыл под маской ледяного безразличия легкое удивление. Нет, разумеется, вовсе не извращенностью сестры, а тем, что в яростном, страстном, маниакально ревнивом Лоуленде нашлась пара мужчин, способных не только не перегрызть друг другу глотки в борьбе за милость богини любви, а мирно пользоваться ее благосклонностью сообща.
«Впрочем, – решил принц, – Ни Дарис, ни Итварт не являются лоулендцами по рождению. Вероятно, именно этим и объясняется их терпимость друг к другу».
После ухода воинов явились пажи и сноровисто сервировали невысокий, но весьма вместительный благодаря раздвигающейся столешнице стол для завтрака на троих. Связист тут же потянул руку к блюду с еще дышащей жаром сдобой, но Энтиор так грозно глянул на него, что бедолага поспешно
Прошло еще минут семь напряженного ожидания, и в будуар вплыла Элия с распущенными волосами, в легком домашнем платье цвета темного серебра. Ткань эффектно колыхалась вокруг ее тела, делая богиню похожей на капельку ртути весьма аппетитной формы. Единственным украшением принцессы была большая каплевидная серая жемчужина на тонкой серебряной цепочке, обвивавшей лебединую шею.
– Привет, Элия! – радостно выпалил Связист и жалобно спросил: – Ну теперь-то уже можно есть?
– Можно, – рассмеялась принцесса, кивнув приятелю.
Энтиор моментально оказался на ногах и, склонившись перед своей стради в глубоком поклоне (так принц не кланялся даже Лимберу), запечатлел на тыльной стороне ее запястья вежливый поцелуй. Элия опустилась в кресло, с помощью магии мановением руки налила себе горячего шоколада из пузатого керамического кувшинчика с заклятием сохранения тепла, вдохнула божественный запах, сделала пару глотков и спросила:
– Ну и во что вы влипли?
Вместо ответа вампир обвел будуар взглядом и слегка выгнул бровь.
– Говори спокойно, на моих покоях постоянная защита, – фыркнула Элия и взяла воздушный пирожок с начинкой из печенки, рубленого яйца и зелени.
– И еще какая, – протянул Связист с полным ветчинными рулетиками ртом и невольно поежился.
– Все действительно очень серьезно, дорогая! Поверь, я никогда бы…
– Энтиор, к делу, – попросила принцесса и риторически вопросила у себя самой: – И почему только я не ушла в миры сразу после того как разгребла всю гору проблем, которую свалил на меня любимый папа?
– Ты чувствовала, что я приду, чтобы пасть к твоим ногам с мольбой о помощи, – ответил Энтиор и, налив себе бокал красного вина, начал рассказ, машинально отщипывая виноградинки с грозди лунника, украшавшей громадное блюдо со свежими фруктами, и складывая их себе на тарелку. – Видишь ли, любимая, некоторое время я являюсь адептом Темного Братства.
Связист икнул от удивления, только сейчас уяснив, кто конкретно его заказал, сцапал для утешения сразу три пирога покрупнее и налил себе шоколада.
– Некоторое – это сколько? – иезуитски уточнила Элия, одновременно дирижируя левитирующими ложками, накладывающими салаты на ее тарелку.
– Около четырехсот лет, – скромно признался вампир, опустив длинные черные ресницы на ледяную бирюзу глаз.
– Как неосмотрительно, – неодобрительно поморщилась богиня логики.
– Прежде никогда членство в этом ордене не доставляло мне неприятностей. Я считал его своеобразной игрой, невинным развлечением для своей темной сути, – попытался оправдаться бог.
– Сколько сети ни плестись… Четыреста лет назад меня еще не было рядом, чтобы вовремя напомнить: ты от кончиков клыков до последней пяди кишок принадлежишь Лоуленду и не имел права вступать в сделки, потенциально опасные для семьи и мира. Ладно, шлепать тебя по заду все равно поздно. Что стряслось?
– Возникла серьезная проблема. Вчера мне дали задание, которое я не в силах выполнить, но и признать невозможность его выполнения я тоже не могу. Ты права, стради, гнев Братства будет сокрушительным, его карающая длань обрушится на меня, мою семью, мой мир…