Божественное безумие
Шрифт:
– Обещаешь? – придирчиво уточнила девчушка.
– Да, если даже сама идти не захочешь, Нрэн тебя за руку приведет, – подтвердила богиня, а Бэль, отставив обиду, принялась засыпать Эйрана ворохом разнообразных вопросов:
– А какого призвания ты бог? Ты теперь будешь жить с нами в замке, и если да, то на каком этаже? А ты полосатым сделал себя специально для моды или такой родился?..
Маг, против воли очарованный столь глубоким и искренним интересом к своей персоне, терпеливо отвечал на эти и массу других вопросов сестренки. Он даже пообещал обязательно позаниматься с ней магией, если Бэль пожелает. Уловив
– Если тебе легче восстановить мысленный облик живого создания, а не обстановку помещения, поначалу можешь использовать ментальный образ объекта и как точку отсчета, и как точку-якорь для прибытия. Скажем, ты пропадаешь не из гостиной Элии, а из общества сестры и переносишься не в комнату магии, а к учителю – лорду Эдмону. Когда телепортация станет для тебя повседневной практикой, ты легко перейдешь на другую, более традиционную систему привязки координат, не закрепленную на эмпатическое восприятие объектов.
– Спасибо, попробую! – Бэль на секунду зажмурила глаза, а потом, приоткрыв один, радостно оповестила родичей: – Ой, а так гораздо проще! Ну-ка! – Губы девушки зашептали, воспроизводя слова заклятия, а пальцы сложились в традиционное кольцо. Миг – и юная принцесса исчезла из покоев сестры.
– Очень вовремя, – констатировала Элия, потому как в прихожей зазвонил колокольчик, оповещая хозяйку о прибытии первого гостя.
Эйран мгновенно подобрался, словно хищный зверь, приготовившийся к вторжению чужака на свою территорию, и абсолютно нейтрально, слегка даже небрежно, а потому явно отрепетированно уточнил у сестры:
– Не следует ли мне пока покинуть твои покои?
– Ни в коем случае! – решительно отрезала Элия и неожиданно подмигнула брату: – Если уж ты мигом нашел общий язык с Бэль, то и с остальными поладишь, я уверена. Оставайся в гостиной, только отойди от меня на несколько шагов, вдруг мне с кем-то из мальчиков пошептаться захочется. А что чувствуешь себя как в логове голодных драконов, так это не беда, попривыкнешь. Можешь, коли захочется, чары невнимания на себя набросить.
Эйран улыбнулся богине одними глазами, в которых хоть и оставалась настороженность, но тревожный огонек потускнел, и исполнил ее просьбу. Ясное дело, его братьям захочется перемолвиться с прекрасной сестрой хотя бы парой словечек наедине, подальше от уха чужака.
Приглашения на Семейный Совет принцесса разослала заблаговременно, точно определив дату сбора и час, а потому каждый родич имел возможность вписаться в предложенные временные рамки.
Первым загодя явился Элтон, предупрежденный о том, что сегодняшний Совет может потребовать отражения в хрониках. Мимоходом бросив самопишущую ручку (надо же освободить руки для жестикуляции, еды и пития!) и блокнот на стол у центрального дивана, с которого просматривалась вся комната, и тем самым застолбив себе место, бог широко улыбнулся и, раскинув руки, направился прямо к сестре:
– Привет, дорогая! – Элтон покосился на парня по правую руку от принцессы и сердечно расцеловал сестру в обе щеки. – Люблю, когда ты нас собираешь!
Если бы не существовало какого-нибудь срочного дела, его непременно следовало
– В следующий раз я так и поступлю! – пообещала богиня, обнимая семейного хроникера.
– Как? – прогудел с порога Кэлер, расплываясь в широкой приветственной улыбке, и поочередно сжал в равносердечных объятиях сестру и брата.
– Я поклялась Элтону выдумывать поводы для наших встреч почаще, – объявила Элия, пытаясь решить, сломал ли бог бардов все ее ребра или они трещат просто для порядка, выражая протест против столь бесцеремонного обращения.
– Дело! – согласился Кэлер и, кивнув в сторону Эйрана, поинтересовался: – А паренек чей?
– Паренек – одна из тем нашего Совета, – коротко ответила принцесса, вовсе не собиравшаяся всю церемонию встречи ни повторять как заведенная: «Это Эйран – сын Лимбера!» – ни вешать на шею магу табличку соответствующего содержания.
Мэсслендец, уловив тенденцию и воспользовавшись мудрым советом сестры, наложил на себя рекомендованное заклятие. Теперь, под прикрытием бурлящего котла сил родственников, собиравшихся в гостиной, это не составило трудности. Конечно, внимательный наблюдатель, применив чары сканирования, смог бы без труда вычислить его личную нить, но вряд ли принцы станут баловаться подобной магией прямо сейчас, оскорбляя недоверием сестру.
– Прекрасный день, кузина, – принц Лейм просиял обаятельной улыбкой и взмахнул длинными ресницами, стыдливо прикрывая изумруды глаз. Молодому богу все еще было немного не по себе из-за хамского разноса, не так давно учиненного Элии, и не верилось до конца в то, что богиня его простила.
– Привет, солнышко, – нежный поцелуй стер сомнения принца и залил румянцем кожу.
Под прикрытием засмущавшегося Лейма и поднятого Кэлером с Элтоном басовитого гомона в гостиную незаметно проскользнули Ментор, Ноут и Тэодер. Первые двое ограничились приветственными кивками (кто не видел, мы не виноваты!) и уселись в уголке, а последний все-таки подошел к кузине.
– Дорогая, – принц вежливо поклонился богине, целуя руку.
– Рада видеть тебя, – пальцы Элии скользнули по щеке кузена, и только она смогла почувствовать, как учащенно забилось его сердце.
Серебристо-серые глаза встретились со стальными, вечность длиною в секунду длился обмен взглядами, а потом Тэодер кивнул и направился к выбранному креслу, в компанию Ментора и Ноута. Бог не подал вида, что заметил подле кузины постороннего, однако предупреждающий холодок на загривке подсказал Эйрану – его увидели, оценили, не сочли угрозой, подлежащей немедленному устранению, и потому оставили жить.
– Всем привет! Элия, здорово! – в комнату ввалилась шумная, звенящая, переливающаяся яркими цветами толпа, оказавшаяся при ближайшем рассмотрении всего тремя богами. Каким-то образом Рика, Клайда и Джея было столь интенсивно много, что создавалось впечатление огромного скопления народа.
Пережившие период полного облысения вследствие весьма удачной шутки над Мелиором и его не менее удачного ответного хода, ныне принцы пребывали в состоянии крайней пушистости. Не в качестве моральной компенсации за недавнюю безволосость, а по причине чрезвычайно интенсивного лечения оного недуга. Приобретя после лечебных процедур несказанное богатство волосяного покрова, принцы даже не думали от него избавляться, они решили на всю катушку использовать новые преимущества.