Божественные приключения кота Сократа в Австралии
Шрифт:
Так вот этот орган перерабатывает крошечные количества химических веществ, попадающие на язык змеи. Каждый раз, когда она высовывает его изо рта, он улавливает эти вещества из воздуха. Затем змея всовывает раздвоенные кончики в два отверстия органа, тот по быстренькому проводит анализ и выдает хозяйке информацию, кто находится перед ней – враг или добыча. Во как! Прямо не язык, а супер современный локатор.
Пока этот шланг сканировал меня своими голубыми, как океан глазищами, я сидел нм живой, ни мертвый. Я много раз слышал выражение: «Он на меня действует, как удав на кролика» и только теперь понял его смысл. Перед Борзини я превратился в желе. Если бы змей захотел меня съесть, он бы сделал это с легкостью.
– Ты кот, что ли? – спросил змей, продолжая меня разглядывать, как чучело мамонта в музее.
«Сократ, да ты сума сошел. А ну-ка сейчас же возьми себя в лапы. Ты льва не испугался, а перед каким-то червяком дрожишь, как заяц», – я мысленно прикрикнул на себя и, все еще полностью не отойдя от испуга, промямлил непослушным языком.
– А что, не заметно?
Тот ничего не ответил, потому как в этот момент раздался испуганный голос Колумба.
– Тревор, он точно не слопает Сократа? – еще раз уточнил он, – а то смотри, как он его гипнотизирует.
– Сто процентов, – заверил хозяин, – Борзини, как и твой котейка, очень общительный товарищ. Просто он так знакомится.
Ничего себе знакомство. Прожег во мне дыру своими глазищами.
– Зря твой человек переживает, я котами не питаюсь, – ухмыльнулся питон и спросил:– знаешь почему?
– Почему? – машинально выпалил я и в недоумении уставился на него.
– От вас жутко воняет, потому, что вы едите этот ваш корм, – хоть его физиономия осталась и неподвижной, но я прямо почувствовал, как он скривился.
Фух, наконец-то, можно расслабиться. Слава вискасу и китекэту вместе взятым! Уж лучше пусть от меня воняет, чем я буду пахнуть, как сдобная булка и какой-то червяк, проглотит меня, словно таблетку. Я вдруг вспомнил, как амурский тигр в московском зоопарке тоже заметил, что от меня дурно пахнет (* «Подлинный Сократ»). Интересно, почему я этого не замечаю? А моя Белла, так и вовсе, говорит, что не может надышаться моим ароматом. Пусть для кого-то я воняю, главное, чтобы для нее всегда пах.
– Борзини, иди ко мне, дружок, – похлопал себя по ноге Тревор, как будто собаку позвал, – я вижу вы с Сократом уже подружились, теперь иди познакомься с Эндрю.
«Таких друзей за ухо и в музей, триста лет он мне не нужен».
– Так значит, тебя Сократом зовут, – хмыкнул змей и пополз выполнять команду.
Оказывается и пресмыкающиеся поддаются дрессировке. После того, как он заявил, что не питается котами, я осмелел и направился за ним. Пока он кружил вокруг ног хозяина, выписывая между ними восьмерку, я запрыгнул на стул у стола и оттуда наблюдал за его выкрутасами. Он выразил свою любовь и преданность Тревору, затем потащился к Колумбу. Я всегда знал, что мой компаньон смелый парень, поэтому нисколько не удивился, когда он поднял Горыныча и повесил себе на шею, как полотенце.
– Надо же, какой ты легкий, – воскликнул Андрей, он взял его голову и посмотрел в глаза, а тот давай высовывать и засовывать язык, сканируя, кто перед ним стоит, – запомни, дружище, кота трогать нельзя, – он пригрозил ему пальцем и глянул на австралийца, – Тревор, а ты чего его в мафиози записал?
– Так он же, как гангстер, которого все бояться, – усмехнулся тот, – несмотря на то, что он и мухи не обидит. Когда Борзини выходит гулять, вся живность на соседних участках прячется по домам.
– Так ты же говоришь, что он общительный, – напомнил Колумб.
– Общительный, – подтвердил приятель, – ему хочется с ними дружить, но они все равно его бояться.
– А как ты решился завести его? – поинтересовался компаньон, наглаживая Горыныча по голове, а тот аж прикрыл глаза от удовольствия. Осталось только замурлыкать.
– Да как? – хмыкнул австралиец и
Хм, действительно разницы никакой. Но, лично я не хотел бы жить с таким квартирантом под одной крышей. Уж лучше десять Пух, чем один Горыныч.
– Ты говоришь, он выходит гулять, так у тебя же нет ограждения на участке, ты не боишься, что он и от тебя сбежит? – спросил Колумб.
– А куда ему отсюда бежать? – пожал плечами австралиец, – дом это не квартира, здесь ему раздолье. Хочешь на лужайке загорай, хочешь в бассейне плавай, хочешь по деревьям лазай да птичек лови. К тому же, он всегда гуляет под моим присмотром. Хоть заводчики и утверждают, что змеи не поддаются дрессировке, но я могу с уверенность сказать, что это не так. Я с легкостью обучил Борзини нескольким командам, и «ко мне» в том числе. Причем, для этого мне не пришлось применять к нему абсолютно никаких жестких мер, он сам подчиняется. Может, тем самым он высказывает мне преданность за свое спасение?
– Надо же, я даже предположит не мог, что змею можно приручить. Они всегда казались мне независимыми тварями, – усмехнулся Колумб и спросил: – а это имя та женщина ему дала?
– Нет, – мотнул головой хозяин, – у нее он был Апполоном, – усмехнулся он, – а я его переименовал в Борзини. Конечно, он красавец, спору нет. Ты часто встречал желтых питонов с голубыми глазами? – спросил он.
Андрей снова поднял голову змея и заглянул в его очи.
– Точно голубые, – оттопырив губу, закивал он, – но,если честно, это первый змей, глаза которого я увидел. Раньше я никогда не обращал на них внимания.
– То-то и оно, – ухмыльнулся австралиец и добавил: – но Борзини это еще не все.
– Что ты имеешь ввиду? – не понял компаньон.
– У меня есть еще один жилец, – улыбнулся Тревор и подмигнул мне, – я спас его из горящего леса.
Что? Так, господа человеки, на сегодня хватит сюрпризов. Мое кошачье сердце не выдержит еще одного подобного стресса.
– Кенгуру что ли? – предположил Колумб.
– Да нет, – отмахнулся тот, – вы бы его уже давно увидели. Малыш, позови сюда Альберта, – он обратился к Борзини.