Божественный яд
Шрифт:
Ванзаров пообещал быть исключительно дипломатичным.
— А где наш Железный Ротмистр? — с легкой иронией спросил Лебедев.
— Он поблизости, — Ванзаров начал слегка нервничать и достал часы. «Брегет» показал десять минут одиннадцатого.
На другой стороне Невского остановилась пролетка. С нее, прямо на проезжую часть, решительно соскочила худощавая дама в узкоприталенном жакете. Дама сунула в лапу извозчика мелочь и двинулась прямо через проспект, не обращая внимания на проезжающие экипажи и ползущую конку.
— Она! —
Дама пересекла дорогу, заставив притормозить двух извозчиков и даже не повернув царственной головы на их возмущенные крики. Она шла не по-женски прямой, грубой походкой, не придерживая края юбки. Сыщик засмотрелся на необычную барышню. Лебедев быстро снял котелок и подтолкнул Ванзарова.
Дама остановилась в двух шагах.
— Мужчины, как не стыдно, наденьте шляпы! — неожиданно раздался ее густой басок.
Ванзаров растерянно глянул на эксперта, но Лебедев обворожительно улыбался.
— Здравствуй, Вера! Ты выглядишь прекрасно!
Вера крепко пожала протянутую руку Лебедева. Эксперт прыснул натянутым смешком.
— Позволь мне представить своего друга!..
Вера смерила сыщика с головы до ног мрачным взглядом.
— Какой-то рыхлый… спортом не занимаетесь! — сурово проговорила она. — Будем знакомы, Герцак.
Сыщик невозмутимо пожал протянутую руку дамы.
Родион Георгиевич не являлся рьяным приверженцем домостроя. Он считал, что женщины в России должны иметь возможность зарабатывать на достойную жизнь и даже получить избирательные права. Но всему же есть предел! Сыщик категорически не соглашался с бредовой, на его взгляд, идеей европейских суфражисток, что женщина должна стать совершенно равной с мужчиной. Хотя бы потому, что Родиону Георгиевичу нравилось целовать женские ручки, а не пожимать их. В этой сушеной даме с лошадиным лицом Ванзаров разглядел страшное будущее всеобщего равенства полов.
Лебедев по-джентльменски кашлянул и пригласил пройти в ресторан. Вера Герцак первой решительно открыла дверь.
Ресторан «Доминик» слыл излюбленным местом деловых встреч и переговоров. Уютные маленькие столики с венскими стульчиками, отменный выбор всевозможных напитков, большое меню легких закусок — в общем, все, что нужно для общения. Правда, ходить с дамами в это исключительно мужское заведение было не принято.
Без тени смущения Вера самостоятельно скинула в гардеробе теплый жакет, отчего совсем превратилась в спичку, и, пройдя в зал, выбрала столик рядом с окном, хотя Ванзаров предпочел бы сесть как можно дальше от улицы.
Официанты и буфетчики откровенно посматривали на странную компанию и посмеивались. Родиону Георгиевичу от неловкости захотелось бросить все и уйти, но Лебедев мягко попридержал его за локоть.
Подошел официант в благородном черном сюртуке, из-под которого спускался крахмально-белый фартук, и, не скрывая наглой улыбки, предложил карту напитков.
— Вера, что желаешь? — спросил светским тоном Лебедев.
— Я бы предпочла саке, но у них ведь нет? — хмыкнула российская суфражистка.
— Не держим-с! — гордо ответил официант, поправив идеальную белую бабочку.
— Тогда абсент, — недовольно заявила Вера и отвернулась
Лебедев заказал себе и Ванзарову кофе с коньяком.
В зале появился Джуранский. Когда ротмистр увидел, с кем сидит его начальник, то замер от удивления, но тут же отвел взгляд и сел за соседний столик так, чтобы держать под контролем входную дверь.
Официант поставил изящные кофейные чашечки и бокал с зеленой жидкостью, а также лопатку и сахарницу с горкой колотого сахара. Дама решительно кинула рафинад в бокал, с треском размешала и сделала большой глоток. Потом вытащила серебряный мужской портсигар, зажала в зубах папироску, чиркнула спичкой и, затянувшись, мило выпустила в сторону Ванзарова струю дыма.
— Ну, мужчины, о чем молчим? — процедила она.
— Вера, у нас к тебе важное дело, — начал Лебедев.
— Ну да… — Герцак вновь пыхнула дымом на сыщика. — Курильный салон ищете…
— Нам нужно найти тех, кто регулярно употребляет опий, — вежливо поправил Ванзаров.
Герцак неприятно усмехнулась.
— Полицейские хотят попробовать опий! Вот это да! — она сделала очередную глубокую затяжку.
— Вера, я же тебе все объяснил… — произнес Лебедев с легким укором.
— Аполлоша, не нервничай! — Вера затушила окурок о пепельницу, которую успел подставить официант. — Вы, мужчины, такие нежные и нервные — даже смешно!
— Вера!.. — укоризненно покачал Лебедев головой.
— Аполлон, помолчи! — сурово сказала она. — Я вот узнать хочу, раз довелось с полицейскими общаться. Вы, Ванзаров, слышали о таком Фандорине? Что про него думаете?
— В Департаменте полиции у него отменная репутация, — спокойно ответил Родион Георгиевич.
— А могли бы с ним познакомить? — с интересом спросила Вера.
— К сожалению, мы не знакомы… Я бы…
— Подождите, Ванзаров! — Вера отодвинула в сторону полупустой бокал абсента. — А что вы думаете про его методы?
Вопрос был совершенно неожиданный. Видимо, барышня в свободное от борьбы за женскую независимость время увлекалась чтением криминальных хроник.
— Господин Фандорин много сделал для сыска. Его заслуги безусловны. Но сейчас новое время, все быстро меняется… — Ванзаров тщательно подбирал слова. — Его методы несколько устарели. Правда, Аполлон Григорьевич?
Лебедев пробурчал что-то невнятное.
Ванзаров никогда бы не признался, что лет пять назад, только поступив в сыскную полицию, он с трепетом и надеждой написал Фандорину письмо. Родион Георгиевич надеялся, что известный сыщик поделится крупицами бесценного опыта. Но проходила неделя за неделей, а ответа так и не было. И лишь через два месяца Ванзаров получил краткое письмо, в котором Фандорин сообщал, что ничем не может быть полезен молодому коллеге, и пожелал ему всяческих успехов. Родион Георгиевич нешуточно обиделся. Он поклялся, что добьется успехов более значительных, чем этот признанный гений.
— А вот говорят, у Фандорина слуга — японец. И вообще он необычный человек, увлекается, как говорят англичане, хобби! — глаза Герцак зажглись любопытством.
— Я тоже имею… хобби, — спокойно сказал Ванзаров.
— Это какое же? — Вера ядовито улыбнулась.
— Уголовный сыск — мое самое большое хобби, — жестко ответил Родион Георгиевич.
Лебедев предупреждающе кашлянул.
— Глупость! — Вера недовольно фыркнула. — Надо увлекаться чем-то особенным, восточным, да хоть японским!