Божество смерти

Мэрфи Уоррен

— С чего ты взяла?

— Все в Синанджу знают, чем заняты Мастера. На рынке люди говорят в основном об этом. Ну так я права? Ты делаешь все, ведь верно?

— Мы никогда не выясняем, кто и что сделал, Пу. Просто работаем. И это — самый лучший способ. Прощай, любимая.

— Для кого самый лучший? — недоуменно спросила Пу, но дверь за Римо уже захлопнулась.

В коридоре Римо вспомнил, что его дражайшей жене всего двадцать лет от роду. Бог мой, что же будет, когда ей исполнится двадцать один? А сорок? Если она, конечно, доживет до этого времени.

И

никакого развода. Раз я Мастер Синанджу — значит, навсегда прикован к этой женщине. Но где-то в глубине памяти теплилась надежда, что в свитках Синанджу попадалось упоминание о разводе какого-то Мастера. Просто про это, наверное, все забыли. Вот таким образом и создается традиция.

Хотя эти свитки в последние несколько недель он читал внимательнее, чем когда-либо, и женитьба каждого Мастера Синанджу отмечалась в них должным образом. Так же, как, например, и смерть Мастера. Про развод не говорилось нигде. Жены всех Мастеров в положенный срок умирали — от Великого Вана до Ги Младшего. Умерла даже жена Чиуна.

Стало быть, Пу навечно принадлежит Римо. Ну и наоборот, разумеется.

Прибыв в Бат, расположенный в юго-западной части Англии, Римо подумал, что попал на бракосочетание члена королевской семьи. Все обочины шоссе были заняты приткнувшимися друг к дружке автомобилями. Улицы наводняли мрачные типы в штатском и с рациями.

Момент появления Римо в округе Эйвон был зафиксирован незамедлительно. Информацию о некой посторонней личности тут же передали всем постам.

Особых подозрений Римо не вызвал — при нем был лишь бамбуковый футляр, внутри которого лежал свиток пергамента.

Тем не менее первый же полицейский остановил странного прохожего и вежливо поинтересовался, что привело его в эти края и — тысяча извинений — что у него в футляре?

— Так, кое-что почитать, — ответил Римо, следя, как внимательный взгляд полицейского изучает его американский паспорт.

— Так вы говорите, что хотите посетить местные серные источники?

— Так точно.

— А для чего, позвольте спросить?

— Омолаживает, — пожал плечами Римо.

— Но вам ведь примерно лет двадцать восемь, я угадал?

— Ошиблись. Лет так на двадцать.

— В самом деле?

— Именно. Мне всего восемь.

Римо недооценил полицейского чувства юмора: последнего не оказалось. По знаку бобби к ним медленно приближалась группа лиц в штатском. Они уже поравнялись с водителем такси, на котором приехал Римо. Таксист с жаром доказывал, что видит этого человека в первый раз, никогда с ним раньше не ездил, да к тому же он еще не заплатил за проезд.

— То, что произошло здесь у нас, не повод для шуток, мистер Уильямс. Похищен наш премьер-министр в окрестностях этого самого города, и мы вынуждены принять кое-какие меры. Сожалею, но они могут коснуться свободы вашего передвижения.

— Нет проблем, только скажите, куда ходить воспрещается; я туда и близко не подойду.

— Боюсь, мистер Уильямс, что мы вообще не можем пропустить вас в этот район.

— В таком случае

боюсь, что мне придется самому туда проникнуть.

— Тогда мне придется отобрать ваш паспорт.

— Можете вставить его в рамочку.

— Мы будем вынуждены физически задержать вас.

— Боюсь, что у вас это не получится.

Римо спокойно зашагал прочь. Однако дорогу ему тут же преградили несколько человек в штатском. С извинениями они сообщили мистеру Уильямсу, что вынуждены задержать его. С извинениями мистер Уильямс ответил, что не может позволить им сделать этого.

После чего извлек из футляра свиток и попытался вникнуть в его содержание. В принципе он знал, куда двигаться, — вначале путь его лежал в центр. Оттуда уже нетрудно добраться до самих серных бань.

Несколько рук протянулось к нему, и Римо позволил своему телу откликнуться на произведенное ими колебание воздуха. Мозг его в это время напряженно работал, и физическое движение было скорее следствием рефлекса, нежели обдуманным маневром, дабы одурачить противника. Глаза же его бежали по строчкам свитка Мастера Ва, работавшего на римского императора Клавдия как раз в ту эпоху, когда римские легионы оккупировали юг Британии.

В древнем Риме, как явствовало из свитка, постоянно существовала угроза, что какой-нибудь претор отведет свои легионы от границ империи и повернет их на Рим. Первым подобный пример подал Юлий Цезарь. Другие тоже не раз пытались устроить нечто подобное. Именно это время, когда западный мир сотрясали восстания, войны и заговоры, центром которых был погрязший в золоте и пороках город, называлось в свитке старого пергамента «золотой эпохой Синанджу».

Мастер Ва сообщал:

«Ни один из императоров не мог спать спокойно, ни один сенатор не отваживался на откровенную речь из страха ночью быть убитым ассасинами. Услуги Синанджу ценились высоко — и золото текло к нам рекою».

Римо почувствовал, как его плечо сдавили, словно тиски, чьи-то сильные пальцы. Полицейский офицер сумел приблизиться к нему почти незаметно и сдавил его плечо так, что Римо почувствовал боль. Стряхнув руку, Римо продолжал движение.

Чиун велел взять с собой именно этот свиток. Но почему? И откуда он знает, что мистер Эрисон должен быть именно в Бате?

Мистер Эрисон, похоже, тоже ищет Римо? А для чего? Явно пути Синанджу и мистера Эрисона когда-то пересекались. Но когда, где и каким образом? И при помощи какой таинственной техники мистер Эрисон избегал даже самых точных ударов?

Еще двое полицейских возникли перед Римо словно из воздуха. Может быть, Эрисон владеет той же техникой, что и Римо, только боец он более опытный?

Да нет. Иначе он, как и Римо, использовал бы созданные противником колебания воздуха. И эти доспехи, про которые израильский профессор сказал, что они совсем новые, только сделаны по технологии, забытой тысячи лет назад?

Сам Римо эти доспехи как следует и не рассмотрел. Но именно они оказались у него в руках после освобождения «Джеймса К. Поука».