Божии дворяне
Шрифт:
Чтобы отвести резко возросшую угрозу и получить помощь для оказавшихся в опасности крестоносных государств, Патриарх Иерусалимский Ираклий в сопровождении магистра иоаннитов Роже де Мулэна и магистра тамплиеров Арнольда де Торожа весной 1184 г. отплыл на Запад. В Вероне они были приняты папой Луцием III (1181-1185 гг.) и римско-германским Императором Фридрихом I Барбарососой, но без ощутимых результатов. В январе 1185 г. делегация отправилась в Париж просить о помощи французского короля. Опасаясь своего соперника, короля английского Генриха II Плантагенета, король Франции лично не взял крест, но предоставил патриарху значительную сумму денег на оборону Святой Земли. Заручившись письмом от папы, три просителя отправились в Англию. Преклонив колена перед королем Генрихом Английским, они вручили ему от имени короля Иерусалимского Балдуина IV (1173-1185 гг.) ключи от “столпа Давидова” (иерусалимской башни Давидовой, куда иерусалимские короли к тому времени перенесли свою резиденцию из своего прежнего дворца, всецело уступленного им Ордену Храма) и от Святого Гроба Господня, а также знамя Иерусалимского королевства, желая этим широким жестом побудить его “взять крест”. Однако английский король, в свою очередь, опасаясь короля Французского, отказался участвовать в крестовом походе. Впрочем, он также выделил
Подлинной катастрофой для христианских владык и находившихся под их управлением территорий стала битва при Хиттине в 1187 г. Эта решающая битва, в которой был “сломан хребет” власти крестоносцев на Ближнем и Среднем Востоке, подробно описана как в “латинских”, так и в арабских хрониках. Из описаний средневековых летописцев вырисовывается следующая картина.
В 1185 г. Саладин заключил с христианскими государями перемирие сроком на 4 года. Торговля между государствами “франков” и их соседями, почти сведенная на нет вследствие военных действий, ведшихся на протяжении предыдущих десятилетий, была возобновлена. В условиях перемирия возобновилась, в частности, и транзитная караванная торговля между сирийским Дамаском и Египтом через территорию крестоносных государств. В конце 1186 г. из Каира в Сирию отправился огромный караван под охраной небольшого отряда египетских воинов. Когда караван вошел в Моав, на него неожиданно напал местный «франкский» сеньор Райнальд (Рейно) де Шатийон. По его приказу все египетские воины были перебиты, а мусульманские купцы с семьями и товарами заключены в сильно укрепленном замке Керак, принадлежавшем Райнальду. Добыча была столь велика, что “не поддавалась никакому описанию”. Вскоре об этом грубейшем нарушении условий перемирия было доложено султану Саладину. Саладин направил к Райнальду посла с напоминанием о святости заключенного договора и с требованием об освобождении пленников и компенсации причиненного им ущерба. Получив от Райнальда отказ, посол Саладина отправился в Иерусалим к королю Гвидону Лузиньяну, чтобы с помощью короля добиться выполнения требований султана Египта и Сирии. Король приказал Райнальду отпустить пленников и выплатить им компенсацию. Но Райнальд не подчинился королевскому приказу. Война тем самым стала неизбежной. Саладин начал подготовку к окончательному уничтожению крестоносных государств и провозгласил джихад (священную войну всех мусульман против неверных).
Битва при Хиттине
Прелюдией к решающей битве при Хиттине явилась стычка небольшого отряда рыцарей с сарацинами 1 мая 1187 г. В тот роковой день Великие магистры Орденов Святого Иоанна Иерусалимского и Храма в сопровождении примерно 150 братьев-рыцарей выехали из Тивериады в Назарет. У истоков реки Крессон они натолкнулись на расположившихся там лагерем 7000 египетских мамелюков, отчаянных рубак, всегда готовых к нападению и потому внушавших страх любому противнику. Тем не менее, Великий магистр храмовников, Жерар де Ридфор, как бы по наущению злого духа, призвал рыцарей немедленно напасть на сарацин. Некоторые крестоносцы стали отговаривать его, указывая на гигантское численное превосходство мусульман. Тогда Жерар публично обвинил их в трусости, во всеуслышание бросив в лицо маршалу собственного Ордена, Жаку де Майи, что тот „видно, слишком дорожит своей белокурой головой, чтобы рисковать ею в бою“. В ответ маршал Храма пророчески заметил, что он-то никогда не избегал схваток с неверными и сразится с ними и на этот раз, как подобает честному христианскому рыцарю, а вот сам магистр Храма сбежит, как жалкий трус и ренегат. В общем, рыцарям-монахам не оставалось ничего иного, как атаковать. В последовавшей вслед за тем жестокой резне все они были перебиты. В бою с мамелюками погибли маршал храмовников Жак де Майи и Великий магистр Иерусалимского Госпиталя Роже де Мулэн, изрешеченный арбалетными болтами сарацин, „принявших его за самого Святого Георгия“. Избежать гибели удалось всего 3 христианам, в том числе...Великому магистру храмовников Жерару де Ридфору, заварившему всю эту кашу, и благополучно спасшемуся бегством, не получив ни единой царапины! Поле боя осталось за торжествующими мамелюками, отрубившими павшим рыцарям головы и насадившими их на пики для всеобщего обозрения.
После боя при Крессоне магистр тамплиеров повел себя более чем странно. Проезжая через г. Назарет, он объявил во всеуслышание, что рыцари разбили сарацин в пух и прах, и призвал жителей идти на поле боя собирать несметную добычу. Поверив де Ридфору, жители Назарета вышли из города и были перебиты подоспевшими мамелюками почти до последнего человека.
Тем временем по обе стороны границы лихорадочно готовились к войне. И без того огромное войско Саладина непрерывно пополнялось все новыми воинскими контингентами со всех концов его необъятной державы. На другом берегу Иордана король Иерусалимский Гвидон неустанно призывал баронов и рыцарей своего королевства присоединиться к его войску у Аккона. Ордены храмовников и иоаннитов, обуреваемые желанием отомстить сарацинам за резню при Крессоне, привели под знамя короля всех своих пребывавших в Святой Земле рыцарей, оставив для охраны орденских замков и крепостей лишь небольшие гарнизоны. Кроме того, король Гвидон получил от храмовников солидную сумму денег, предоставленную Ордену Храма королем Генрихом II Английским для финансирования крестового похода. Король Генрих, в качестве искупления греха совершенного по его приказу убийства примаса Англии - архиепископа Кентерберийского Фомы Беккета - обетовал принять участие в крестовом походе и заранее выделил на это деньги, предоставленные им духовно-рыцарским Орденам, как основной военной силе крестоносных государств. Так, иоанниты получили от него сумму, достаточную для содержания в течение целого года 200 рыцарей, предоставивших себя в распоряжение Ордена для защиты Святой Земли. Фома (Томас) Беккет, причисленный римской церковью в 1173 г. к лику святых, вошел в историю Англии как соперник Генриха II. Будучи первоначально другом и фаворитом короля, он стал его противником, когда Беккет, ставший по воле короля архиепископом Кентерберийским, стал защищать в первую очередь “честь Церкви”, не побоявшись вступить в конфликт с короной из-за вмешательства последней в церковные прерогативы. С ведома короля Беккет был зарублен в церкви 4 королевскими рыцарями. Позднее королю Генриху II пришлось принести публичное покаяние у гроба убитого архиепископа.
1 июля 1187 г. Саладин перешел Иордан. 2 июля он взял христианский город Тивериаду и расположился станом у стен захваченного города. Христианское войско, все еще не имевшее единого верховного командования, неоднократно меняло свои планы,
План Саладина заключался в том, чтобы не подпускать крестоносцев к уже видневшемуся вдали Тивериадскому морю (Генисаретскому озеру) и вообще к каким бы то ни было водоемам. Христианскому войску пришлось провести всю следующую ночь в безводной местности близ Хиттина. На помощь Саладину пришла поднявшаяся ночью песчаная буря-самум, усилившая мучительную жажду, терзавшую крестоносцев, и скрывшую от них передвижения сарацинского войска. Чтобы увеличить страдания христиан, магометане подожгли кустарник по всей низменности, вследствие чего в лицо христианским воинам повалил густой и едкий дым. Не вынеся всех этих тягот, пехота крестоносцев, под защитой которой стояли рыцари, взбунтовалась. Пехотинцы частью перебежали к мусульманам, частью убежали на две горные вершины, возвышавшиеся над равниной (так называемые “рога Хиттина”), не поддаваясь ни угрозам, ни просьбам короля и епископов спуститься вниз и принять участие в битве. Тем не менее, битва еще не могла считаться выигранной мусульманами. Согласно воспоминаниям Малика аль Афдаля, сына Саладина, участвовавшего в битве плечом к плечу с отцом, дальнейший ход битвы выглядел следующим образом.
“Король франков, стоявший на холме с дружиной своих рыцарей, совершил блестящее нападение на противостоявших ему мусульман и погнал их туда, где находился мой отец. Я следил за отцом и видел, что он был сильно озабочен. Мусульмане вновь вступили в бой и загнали христиан обратно на холм. Увидев, что франки отступают, а мусульмане преследуют их, я возрадовался и воскликнул: “Мы победили!”. Однако франки вернулись и атаковали снова, и снова гнали мусульман до того места, где находился мой отец. Но тут мусульмане контратаковали и снова загнали христиан обратно на холм. И снова я воскликнул: “Мы обратили их в бегство!”. Однако мой отец обратился ко мне со словами: “Молчи, мы не сможем одержать над ними верх, пока не падет этот (королевский) шатер!”. И в это мгновение шатер, о котором он говорил, рухнул. Мой отец спешился, бросился на землю, вознес хвалу Аллаху и заплакал от радости...”.
После этих последних отчаянных, но безуспешных атак рыцарей Креста их сила сопротивления была окончательно сломлена, и христианское войско потерпело полное поражение.
Святой Истинный Крест, который епископ Акконский, вместо патриарха Ираклия, нес перед войском, шедшим в бой, попал в руки неверных. Так оправдалось древнее зловещее пророчество. Добравшись до вершины холма, победоносные мусульмане нашли там немногих уцелевших рыцарей, и среди них - самого короля Иерусалимского, лежащими на земле и настолько обессиленных, что они оказались не в состоянии передать сарацинам свои мечи в знак сдачи в плен. Саладин принял разбитых врагов в своем шатре и собственноручно подал королю Иерусалимскому кубок воды. Король Гвидон отпил из кубка и передал его стоявшему рядом с ним Райнальду де Шатийону, также взятому в плен мусульманами. По правилам арабского гостеприимства, человек, принявший угощение от хозяина шатра, переходил тем самым под его защиту. Поэтому Саладин велел перевести королю, что вода предназначалась ему, а не Райнальду, которого султан назвал разбойником с большой дороги. В ответ на дерзкий ответ Райнальда Саладин собственноручно обнажил саблю и отрубил Райнальду голову. По его приказу были убиты также все попавшие в плен к мусульманам храмовники и иоанниты. Остальных христианских пленников угнали в Дамаск, где они были проданы в рабство. Христианские пешие ратники, взбунтовавшиеся против своего короля и тем ускорившие роковой ход событий, были беспощадно истреблены сарацинами или сброшены ими живьем с горной кручи в пропасть.
Какова же была численность войск, противостоявших друг другу в битве при Хиттине? Согласно “Истории Иерусалимского королевства “ (Historia Regni Hierosolymitani), христианское войско якобы состояло из:
1) 1000 рыцарей Королевства Иерусалимского,
2) 1200 рыцарей, снаряженных на деньги, пожертвованные королем английским Генрихом II Плантагенетом;
3) 4000 туркопулов (конных лучников);
4) 32 000 пехотинцев.
В сравнении с другими свидетельствами современников, эти цифры представляются сильно завышенными. Известнейший исследователь истории Крестовых походов, сэр Стивен Рэнсимэн, на основании изучения многочисленных источников, пришел к выводу, что христианская армия, вероятнее всего, состояла из 1200 кавалеристов (в том числе 300 рыцарей и сервиентов Ордена Храма, такого же числа рыцарей, сервиентов и туркопулов Ордена иоаннитов и 600 светских рыцарей и баронов с оруженосцами и конными слугами) и менее чем 10 000 пехотинцев; во всяком случае, он исключает вариант, при котором на 1 конного воина приходилось бы 10 и более пехотинцев.
Что же касается армии Саладина, то собственное двенадцатитысячное войско султана Египта и Сирии, за счет притока добровольцев-шахидов и воинских контингентов, присланных его союзниками, вполне могло составить 18 000 человек. Во всяком случае, в битве при Хиттине сошлись две крупнейшие армии, когда-либо выводившихся друг против друга в поле в эпоху Крестовых походов. Христианские рыцари в своих тяжелых доспехах и на конях, у многих также покрытых броней, превосходили численностью аналогично вооруженную тяжелую кавалерию мусульман и представляли большую угрозу для легковооруженных сарацинских воинов. Однако рыцари и кони, истощенные жарой и недостатком воды, обессилели, и тяжелое вооружение превратилось для них в невыносимое бремя. Что же касается христианских туркопулов, то они значительно уступали легкой кавалерии Саладина в вооружении и боевом искусстве. Решающую роль в поражении христиан под Хиттином сыграло отсутствие единого командования у христианского войска и неблагоприятные условия безводной местности, куда Саладину, изощренному знатоку военного искусства, удалось заманить в ловушку обессиленных долгим маршем под палящим зноем, жарой и жаждой “латинян”.