Божья искра
Шрифт:
Маша, миловидная и во всех отношениях расторопная помощница Ивана Алексеевича, заранее заказала ему роботизированное такси бизнес-класса. «Фантому» оно было не ровня, зато без суеты и лишних обязательств.
– А вот и он! – в кармане Лесина раздался протяжный гудок, сигнализирующий о вызове по защищенному внутреннему каналу. – Ответьте, пожалуйста, Иван Алексеевич! Это Губернатор…
Лесин достал из кармана коммуникационные очки («комочки» или «комки», как называла их молодежь) и сделал два шага в сторону, дабы кружащие около него
Разговор получился коротким. Представший перед зрачками Ивана Алексеевича губернатор не стал долго любезничать и сразу предложил встречу. Человек старой закалки и привычек, он никак не мог свыкнуться с новомодными технологиями – виртуальными переговорными, «комочками», машинами без водителя. Лесин не возражал, хотя к новшествам относился неплохо.
«Все же при реальном общении человека чувствуешь лучше, – сказал он себе и нырнул в учтиво распахнутую перед ним дверь «Фантома». – Главное, чтобы без водки…»
Губернатор встретил его в уютном банкетном зале с единственным обеденным столом на шесть человек. Лебезивших перед Лесиным служащих он властно отправил «исполнять свои обязанности» – не по чину им было присутствовать на этом раннем обеде.
– Ну что, с каким вопросом ты, Иван Алексеевич, в нашу деревню пожаловал? – по-отечески спросил губернатор, садясь за стол.
Василий Анатольевич был почти вдвое старше Лесина и мог без особого риска называть его на «ты»; так он, по крайней мере, считал.
– Да вы, верно, уж и сами догадались, – Лесин неспешно снял со стола салфетку и бережно прикрыл ей манишку своей сорочки.
– Из-за японского демарша, что ли? – не угадал с первого раза губернатор, предполагая, что визит Ивана Алексеевича связан со скандальным отказом японских инвесторов от участия в авиастроительном проекте. – Нет? Значит, из-за Калабина?!
– В точку!
Калужский губернатор прекрасно знал свои немногочисленные слабые места. Область была одним из лидеров экономического роста страны, причем роста ценного – высокотехнологичного. В регионе не было проблем, за которые его могли бы пожурить или тем более наказать. Практически не было…
– Василий Анатольевич, скажите мне, вы же у себя на территории все как свои пять пальцев знаете, – польстил для затравки Лесин, – что вдруг стряслось с Калабиным? Я ж его лично хорошо знал! Помню, как глаза его горели, когда он мне о киборгах своих рассказывал! А тут взял так…
– Эх, Петька наш, Петька… – тяжело вздохнул губернатор, отодвинул свой суп и облокотился на спинку резного, под старину кресла.
Пожилое тело Василия Анатольевича, казалось, совсем не несло на себе отпечатка старости. Большой, широкоплечий, здоровый – могло даже показаться, что густая седина на его голове появилась несколько преждевременно.
– Ты знаешь, – после длительной паузы продолжил губернатор, – грех мне на самом деле на него жаловаться. Налогов уйму платит, слава об области на весь мир… Теперь все знают, что такое Калуга! – он довольно ухмыльнулся. – Вот только встречаться, поросенок, ни с кем не хочет! Был тут канцлер у нас немецкий, ты представляешь, лично прилетел, без всей этой виртуальщины…
– Ну....
– Хотел светило наше увидеть. Нет же – залез к себе «в норку» и даже на вызов отвечать не стал. Чуть скандал не случился, насилу замяли…
– Я слышал, с Седовым тоже нехорошо вышло…
– Ну так еще бы!
Василий Анатольевич громко рассмеялся событию, которое в недавнем прошлом чуть не стоило ему губернаторского кресла. Приехавший на открытие нового федерального университета премьер-министр велел доставить ему Калабина, без которого «антуражу должного не было», даже привез для вручения профессору орден за заслуги перед Отечеством.
– Тот, как ты понимаешь, «в норку» и молчок. Мы и так, и сяк! А никак! Поместье свое огородил забором трехметровым – и нет его. Баста! А ты ж знаешь, какой Седов у нас обидчивый!? Мол, что ты здесь за хозяин, раз какой-то яйцеголовый не уважает тебя?! Ха!
– Вкуснейшие тут щи, Василий Анатольевич! И как выкрутились?
– Да никак! Вспылил я тогда, – без удовольствия признал губернатор, теряя былую веселость. – Говорю, это тебя он, значит, ни в грош не ставит, раз плевать хотел на твои желания и медали! Ну, а дальше ты сам знаешь…
– Да уж, непросто вам с Калабиным приходится…
– А ты знаешь, Иван Алексеевич, меня все устраивает! Работает как вол, для себя зарабатывает и для региона, для страны. Живет себе скромно, в политику не лезет. На партийные нужды хорошо жертвует. Заперся в своем ангаре? Да и бог бы с ним! Кому ж с того худо?!
Объяснять, что худо с того Родине, Лесин не стал. Разглашать те сведения, которыми лично поделился с ним Президент, он был не уполномочен.
– Ну, скажи мне, Иван Алексеевич, чего вам там в Кремле наш Калабин мешает? Ты же ведь не первый уже сюда едешь? Знаешь ведь, наверное?
– Знаю, Василий Анатольевич…
– И что? Государственная тайна?! Чего не оставите мужика в покое? Взбесится ж – всем худо будет!
– Действительно, сказать всего не могу. Но кое-чем поделюсь. Затевается сверхважный проект и непременно нужно, чтобы он его возглавил… Это все, что могу сказать.
Губернатор пристально посверлил Лесина взглядом, ожидая, что тот все-таки приоткроет завесу тайны. Лицо Ивана Алексеевича оставалось неподвижным, взгляд твердым. Поняв, что больше сказанного он не узнает, губернатор откинулся на спинку кресла и закурил:
– Эк ведь как в империи у нас получается – раз обладаешь исключительной силой, изволь отдать ее стране… всю без остатка… М-да…
Через полчаса Иван Алексеевич вышел из банкетного зала и тепло попрощался с губернатором. Встреча прошла излишне старомодно, зато душевно.