Божья кара

Алейникова Юлия

– Гражданский, – кивнула Наташа. – Мы с ним уже лет семь живем. Ну и вот. Начались сохранения, потому как тонус матки был повышенный, потом какие-то профилактические меры, а потом она мне и заявляет: «У тебя ребенок уродом родится. Надо аборт делать». А сама, стерва, из меня уже тысяч двести выкачала. Ну уж тут я, не будь дурой, пошла в консультацию, в ближайший роддом, сделала все УЗИ, анализы и выяснила, что беременности-то и нет никакой!

– Жуть!

– Не то слово. Вот стою я в кабинете и думаю, а как я Арсену об этом скажу?

– А что? – не

сообразила Женя.

– А то. Что он уже детскую мебель покупать начал и жениться на мне собрался. А самое главное, у меня через месяц день рождения, он мне кольцо обещал с брюликами, – сердито треснула зажигалкой по столу Наташа.

– Да, не повезло. И что вы? – сочувственно нахмурилась Женя.

– Мало того, что эта тварь меня здоровья лишила, потому как от ее уколов у меня и почки, и печень, и давление – все разболталось. Она мне гормоны какие-то колола. Сволочь! – закуривая новую сигарету, проговорила Наташа. – Так еще и на бабки развела. Как бы я объяснила Арсену, что такого дурака сваляла?

– Никак, – согласно кивнула Женя.

– В общем, легла я на обследование, а Арсену сказала, на сохранение. Он все равно в женских делах ни хрена не понимает. А потом сказала, что выкидыш у меня случился, и виновата во всем Васильева. Только он меня все равно бросил, – зло усмехнулась Наташа. – Только кольцо и осталось, – подняла руку, украшенную внушительным перстнем, барышня. – Потому как поинтересовался у доктора, когда я снова смогу забеременеть, а доктор возьми и скажи ему правду. Никогда. Так что я теперь и без мужика, и без ребенка, и здоровье подорвано. Хорошо, хоть рака нет, как у Полинки. Той вообще зверски не повезло.

– Ясно. Хотите с Васильевой поквитаться? Размазать ее по стене так, чтобы мокрого места не осталось? – спросила Женя холодно, откидываясь на спинку пластикового стула.

– А зачем я, по-вашему, сюда пришла? – На ярко накрашенном, грубоватом лице Натальи намерения читались так же легко, как девиз на первомайском транспаранте.

– В таком случае вам надо заключить договор с каналом на участие в нашей передаче, – доставая из сумки файлик с документами, проговорила Женя. – Стандартная процедура. Далее, хорошо бы нам заранее записать с вами интервью, возможно, его фрагменты пойдут в передаче в качестве вступления наравне с интервью других пострадавших.

– А их много?

– Достаточно. И мы продолжаем их разыскивать, – уклонилась от прямого ответа Женя. – Далее, если у вас есть чеки, назначения, медкарта, любые документы и доказательства, покажете мне, сделаем с них копии для передачи. Подлинники пойдут в прокуратуру.

– Вы будете на нее в суд подавать? – наклонилась вперед Наташа.

– А вы хотите, чтобы она и дальше на свободе разгуливала? – задала резонный вопрос Женя.

– Нет, конечно! Пусть посидит! Хорошо бы из нее еще и бабки выбить, – мечтательно сощурив глаза, проговорила бывшая администраторша.

– Насчет бабок ничего не обещаю, потому как надо сперва доказать, что она их брала, и в каком объеме. Но мы над этим работаем. Вообще, мы рассчитываем,

что Васильеву публика еще в студии на мелкие клочки порвет, именно с таким расчетом будет строиться передача. Так что не исключено, что с вами перед эфиром поработает наш специалист, чтобы рассказ получился эффектнее. Согласны?

– Еще бы! Да вы только скажите, что делать, – тряхнула пышным бюстом Наталья, демонстрируя боевую готовность.

– Для начала подпишите вот здесь и здесь, – ткнула пальцем в нижние строчки договора Женя. – Паспорт с собой? Заполняйте. Ваш экземпляр привезу вам в понедельник, когда интервью будем снимать.

Простились Женя с Наташей в кафе, но так вышло, что обе направились к одному и тому же выходу из комплекса, просто Женя чуть отстала. Компания Наташи была ей отчего-то неприятна. А потом она увидела, как Наташа в модном кашемировом пальто и высоких сапогах процокала на парковку и загрузилась в огромный джип.

– Ничего себе бедная покинутая страдалица! – присвистнула Женя, проверяя в кармане куртки жетончик на метро. – Как у нас, однако, администраторы в салонах красоты процветают!

– Женя, мне кажется, ты не тем занимаешься, – строго выговаривала Жене Ольга, она уже наелась фаршированных перцев, селедки «под шубой», домашней буженины, которую Женька запекала пол-утра, но добрее отнюдь не стала. – Твоей Васильевой должна заниматься прокуратура, а ты, как журналист, должна расследовать разрастающееся социальное явление, которое никто, кроме журналистов, расследовать не может и не будет. Гибнут молодые, успешные, благополучные женщины. Что толкает их на этот страшный шаг? Как общество может помочь этим людям? Ты хотя бы понимаешь, как это важно? – Ольга сидела, вальяжно закинув ногу на ногу, склонив набок голову, и отчитывала Женьку, как учитель нерадивую ученицу. – Скажи, пожалуйста, что конкретно ты узнала о погибшей на твоих глазах девушке?

– Пока ничего, – потупилась Женька, ощущая определенную вину.

– Пока ничего! – подчеркнув слово «пока», проговорила Ольга. – А ведь со дня ее гибели прошло не меньше месяца!

– Месяц, – пискнула Женька.

– Помолчи, – перебила ее Ольга. – А я, между прочим, специально для тебя раздобыла данные еще двух женщин, которые погибли в этом месяце. Вот. – И она вытащила из сумки папку и бросила ее на стол, между кофейными чашками и блюдом с профитролями.

Женька любила готовить, сервировать стол, принимать гостей и делала это всегда по высшему разряду и с удовольствием, неважно, сколько народу ожидалось.

– Вот. Дарья Попкова, временно неработающая, и Александра Сабирова, артдиректор популярного ночного клуба. Я, между прочим, там бывала, – весомо добавила Ольга, сверля Женю выразительным взглядом.

– Ты хочешь принять участие в передаче в качестве свидетеля? – растолковала этот взгляд по-своему Женя.

– Нет, с тобой невозможно нормально разговаривать! – отчего-то рассердилась Ольга. – Я хочу, чтобы ты немедленно бросила заниматься глупостями и принялась продвигать собственную карьеру.