Божья коровка 2
Шрифт:
Ковалев устроился на стуле и окинул взглядом кухню. А ничего — просторная, и гарнитур неплох. Угловой диванчик, стол, два стула. Есть шкафчики между плитой и холодильником — напольные и на стене. Понятно, ширпотреб, но явно импортный.
Борис тем временем завершил с картошкой и подошел к нему.
— Приятно познакомиться, Нил Семенович, — сказал, протягивая руку. — Мне Ольга много о вас говорила.
— А мне — о вас, — ответил Ковалев, и оба рассмеялись.
«Приятный парень, симпатичный, — подумал Ковалев. — Такому сразу веришь…»
— По рюмке коньяка за встречу? — предложил Борис…
Ковалева накормили. Все было вкусно: отбивная, картошка и салат из свежих овощей. Колбасная
— Кто готовил? — поинтересовался Нил Семенович.
— Борис, — сказала дочка.
— Но Ольга помогала, — поспешил Коровка. — Салат нарезала, картошку чистила.
Дочь благодарно улыбнулась парню.
— Посмотришь, как мы тут устроились? — предложила Ольга.
Прошлись по комнатам. Квартира Ковалева впечатлила. Генеральское жилье, что Борис и подтвердил, поведав о соседе. [57] Заодно рассказал, как получил его. Нил Семенович снова убедился, что Ольга не ошиблась с выбором. У Геннадия, с которым дочка порвала, такой квартиры не имелось. Нет, родители что-то выбили бы, но не такую и не в этом доме, да и то не сразу. Не говоря о прочем. Участие в судьбе Бориса принял лично Брежнев! Отвергнутый жених о таком и мечтать не мог. Завершив осмотр, они расселись за столом в гостиной.
57
ГГ получил квартиру в так называемой «Башне Вулыха». В то время их только начали строить в Москве. По тем временам жилье считалось шикарным и предназначалось для особо заслуженных людей.
— Нил Семенович, — сказал Борис. — Вы, наверное, переживаете, что я и Оля не женаты. Но вы не сомневайтесь, как только пропишусь, пойдем с ней в ЗАГС.
— Не торопитесь, — ответил Ковалев.
— Почему?
Борис был изумлен, и Ольга — тоже.
— Понимаете, Борис, вы с Ольгой взялись за большое дело. Меня назначали его курировать и помогать вам с книгой. Придется много хлопотать. Пристроить вас в «Известия», к примеру. Но в Центральном комитете не принято обеспечивать зеленую дорогу для своей родни. Будущая книга, как в ЦК известно, предложение Коровки. То, что он привлек к проекту Ковалеву, никого не удивит, он с ней знаком. Но если вы поженитесь, получится, что я помогаю зятю. Такое может вызвать недовольство, напишут жалобу в Комитет партийного контроля…
— Серьезные у вас расклады, — сказал Борис. Ковалев кивнул.
— Так что не спешите. Закончите работу — сыграем свадьбу. Ты согласна, дочка?
— Как скажешь, папа, — слегка подумав, ответила она. — С Борисом мы фактически женаты, осталось только брак оформить. Не думаю, что он сбежит. Пусть только попытается!
Ольга погрозила Борису кулаком. Тот сделал вид, что испугался, шутливо заслонившись от нее ладонями. Все трое рассмеялись.
— Я, конечно, рад буду внукам, — продолжил Нил Семенович. — Но с этим тоже погодите.
Ольга покраснела, Борис кивнул.
— Теперь поговорим о книге. Содержание, герои, подробный план…
Рассказывал Борис. Когда он смолк, Нил Семенович остался доволен: парень четко знал, что делать.
— Значит так, — подвел итог. — Оформите заявку для издательства, образец я дам. Пусть включат в план и выплатят аванс — деньги пригодятся. С историками помогу, диктофон приобретем, командировки вам организует редакция «Известий», которая обоих примет в штат.
— Еще вопрос, — сказал Борис. — Мне Цуканов сообщил, что Брежнев не одобрил моего желания учиться на художника. Попросил подумать и выбрать что-нибудь другое.
— И что вы подобрали?
— Пока не знаю, — Борис развел руками. — Я хорошо рисую, только и всего.
— Еще играет
— Это не годится, — ответил Ковалев. — Студента-музыканта не возьмут в «Известия» — нет формальных оснований. Нет, настоять, конечно, можно, но найдутся недовольные, пойдет волна… Значит так, Борис. Леонид Ильич, как полагаю, хочет видеть вас идеологическим работником, что правильно. Не дело, чтоб такой Герой, как вы, полез в советскую богему. Из чего выходит, что вам необходимо гуманитарное образование — педагог, историк, журналист. Прикинем… — он задумался. — Похоже, выход есть. Московский педагогический институт. Насколько знаю, там есть кафедра художественной графики. Цуканову вы скажете, что поступаете на педагога, что правда, а сами же займетесь любимым рисованием. Годится?
— Годится, — подтвердил Борис. — Там можно учиться заочно?
— Полагаю, да. В педагогических есть заочные отделения. За сессию не беспокойтесь, вам пойдут навстречу. Работайте над книгой.
— Мне Борис сказал, — подключилась Ольга, — что, если с ней у нас получится, диплом мне на дом привезут.
— Ну, он слегка преувеличил, — улыбнулся Нил Семенович, — но недалек от правды. Мне пора. Ольга, проводи.
Отец и дочка вышли на площадку и закрыли за собою дверь.
— Матери сказать, где ты сейчас живешь? — спросил у дочки Ковалев.
— Не надо! — Ольга закрутила головой. — Притащится, скандал устроит, ты же знаешь… Перед Борисом будет стыдно.
— Хороший парень, — кивнул отец. — Мне он приглянулся, ты с таким не пропадешь. Держись его!
Он чмокнул дочку и ушел…
Как ни хотел Борис не расставаться больше с Ольгой, но ехать в Минск пришлось. Предстояло забрать там вещи, документы, пригнать в Москву автомобиль… С любимой он договорился созваниваться ежедневно, тем более что телефон в квартире появился. Как оказалось, дом телефонизировали изначально, оставалось лишь сходить на АТС и подать заявление, что Борис и сделал. Как Герою, аппарат ему поставили на следующий же день.
— Ты не задерживайся там, — сказала Ольга на прощание. — Решай свои дела быстрее. А квартирой я займусь. Прихожую обставлю, повешу шторы, наведу порядок в ванной. Там даже зеркало отсутствует. Это просто ужас!..
Приехав в Минск, Борис отправился к Валентине Алексеевне и рассказал ей об изменениях в своей судьбе.
— Я рада за тебя, — она вздохнула. — Но жалко расставаться. Знаешь, Боря, я так к тебе привыкла. Ты мне как младший брат.
— И я к вам привязался, — сказал Борис. — В Москве мне вас будет не хватать… Валентина Алексеевна, такое предложение. Из армии меня комиссовали, вернулся я до срока, из-за чего пришлось освободить мою квартиру от близких вам людей. Вы были недовольны, и я вас понимаю. Скажите, можно сделать так, чтобы квартира в Минске хотя б недолго, но числилась за мной? Тогда Людмила с мужем и ребенком могут в ней пожить, пока своей не обзаведутся. Денег мне от них не надо, пусть только за услуги платят вовремя. Всю обстановку я оставлю, включая холодильник и стиральную машину — в Москве купил другие. Захотят забрать себе — не возражаю.
— Золотой ты парень, Боря! — вновь вздохнула Алексеевна. — Но не выйдет. Как только выпишешься, квартиру заберут. Причем, мгновенно. Желающих найдется куча.
— А если я скажу, что уезжаю на учебу? В Москве мне предоставят общежитие с временной пропиской. Тогда квартиру в Минске можно забронировать, так понимаю?
— Понадобятся документы, — сказала Алексеевна. — Студенческий билет и справка из института о предоставлении общежития. Тебе ее дадут?
— Нет, — покрутил он головой. — Ковалев обещал мне помогать, но на такое не пойдет. И не поймет, зачем.