БП - 2
Шрифт:
— Михаэль.
— Нортис! Господи! Что же творится…
— Я разобрался с проблемой – бесстрастно сообщил Нортис, задумчиво глядя на застывшего у двери робопса, ожидающего дальнейших команд. Примитивнейшее устройство…
— Ты их…
— Я разобрался с проблемой – повторил киборг – Если кто спросит – ты никого здесь не видел. Ничего не слышал. Понял?
— Понял…
— Удачи тебе, Михаэль. Береги себя. Ты хороший человек. Здесь это редкость.
— Береги и ты себя! Подумай! Может не стоит того?! Задуманное тобой…
Но Вертинский уже не слушал. Подхватив робопса, деактивировал его, выдрал источник питания,
Вскоре киборг покинул площадку перед складом. И едва он отошел, первые крысы кинулись к лужам крови и принялись жадно насыщаться. Из коридора, где он оставил трех свежих мертвецов, уже доносились звуки возни, слышался голодный писк. Меньше, чем через сутки от трупов мало что останется. Экспертное полицейское исследование сможет выявить подробности гибели трех парней. Но кто станет проводить экспертизу? В этом городе… в этом секторе… в это время…
Ромуальдо…
Он перешел черту. Следуя их договору, Нортис выполнил каждую договоренность. И что получил в ответ? Попытку неумелого устранения?
91.
— Давно меня так не зажигало! – задушевным голосом признался Ржавый трупу, присев рядом и приобняв его за плечи. Тряхнув покойника, Манн широким жестом указал на заваленный телами коридор, где недавно разыгралась битва мятежников с теми, кто просто хотел покоя. В результате тут полегли все. Включая женщин и детей. Уцелевшие мятежники прихватили скудные запасы алкоголя и продолжили свой разрушительный путь.
— Видишь? – продолжал Ржавый тормошить мертвеца – Неслабо здесь поработали. Да кому я рассказываю – ты тоже нехило оторвался, да? И помер ты зачетно… вмяли тебе голову чем-то тяжелым. Выпьешь?
Из прижатого к губам трупа горлышка фляги полилось смесь энергетика, алкоголя и наркотика.
— Не хочешь – с сожалением вздохнул Ржавый – Ну ладно. Потом с тобой выпьем.
Встав, он потянулся, не отирая горлышка, сделал несколько глотков из фляги. Кнопла – парня со странным прозвищем, данного Манном пару месяцев назад, когда они познакомились в одном из баров десятого сектора – невольно передернуло от отвращения. Мик Нокаут, второй из трио, желающего вкусить опасных приключений в охваченном бунтом секторе, остался безразличным. Он вообще всегда был спокоен – после одного особо сильного удара пришедшегося в голову. Тот парень бил рукой-протезом и Мик отрубился сразу. А пришел в себя только через два дня, выйдя из комы удивительно спокойным и таковым оставшись впоследствии. С тех пор ему приходилось выпивать в несколько раз больше алкоголя, чтобы ушибленный мозг почувствовал хоть что-то.
Оглядевшись, Ржавый сделал несколько фотографий. На его компе имелась обширная подборка подобных фото и он обожал показывать их, увеличивая особенно «красочные» места. Многие считали Манна извращенцем и психопатом. Он же считал себя кровавым эстетом, понимающим толк в смерти.
— Здесь прямо как в Диснейленде – признался он парням – Двинули дальше?
Кнопл с легкой заминкой кивнул. Мик остался безучастным, но от него ответа и не ждали. Шагнувший было Ржавый остановился, наклонился к трупу, похлопал его по холодной
— Теперь ты не двуличный. Радуйся! Таких как ты редко встретишь! И я такой же!
С этими словами он и пошел дальше. По его лицу пробежала резкая судорога. Гримаса злости. Вот уже десять лет он ненавидел своих бывших друзей. Ненавидел за их двуличность. За их трусость.
Ведь в тот раз им всем понравилось! Было круто! Крики мужика, визг симпатичной бабы, кровь на их руках, одежде, на полу. Кровь повсюду! И всем им понравилось! Забойно вышло!
И что потом?
А потом все перетрусили. Кто-то вдруг занялся самокопанием и ударился в религию. Остальные же просто попытались забыть случившееся. И начали ударно строить карьеру, завели семьи, наплодили детишек. Умело прикинулись добропорядочными гражданами этого сраного города. Улыбчивые, достойные, с грехами не больше и не меньше, чем у других. И как огня избегающие той старой кровавой темы.
Почему?!
Почему, мать вашу?!
Ведь им всем так понравилось!
Но нет… старательно подтерли все следы с помощью влиятельных предков. Стерли эту историю отовсюду, включая собственную память. И живут теперь как долбанные водоросли, мирно плавая в своих судках.
Где тот драйв? Где тот бешеный отрыв, когда им всем разом сносило крышу и они ничего не боялись, делая что хотя?
Даже не позволили прикончить того чудом выжившего пацана! А пацан как оказалось ничего не забыл. И не простил. И вот теперь выполз из своей детдомовской дыры и начал наводить шороху. Вот этот подход ему нравится! Пацан… Нортис Вертинский… своей натуры хищника не прячет! Не боится крови. Не боится наказания. Уверенно движется к своей цели.
— Когда мы встретимся – пробормотал Ржавый – Я выражу тебе мое глубокое уважение. Прежде чем прикончить.
А затем он вернется, соберет всю бывшую компанию и еще раз предложит им изредка устраивать старые добрые вечеринки, на которых они так отменно развлекались. Жизнь проходит мимо! Мимо, мать вашу!
Вертинский легко избежал встречи с небольшой толпой орущих мятежников, спрятавшись за мусорными контейнерами, ими же прикрыв свою технику и внимательно понаблюдав за пьяным сбродом.
Борцы за свои ущемленные права. Ага. Как же. Чего ж тогда каждый второй что-то тащит? И почему толпа движется в противоположную от полиции сторону? Тут все ясно. Поубивали, пограбили, притащили с собой побольше жрачки и бухла. И хватит с них политических заявлений. Спешат назад, домой, к окраинам сектора, где забьются в свои норы и начнут истреблять награбленные запасы. Они свое получили…
Еще двое бунтарей встретились ему в коридоре, где избежать столкновения было невозможно. Слишком узко. Заметив пьяные оценивающие взгляды, Нортис показал испачканный в начавшей запекаться крови тесак и сообщил:
— По стеночке по одному. Смотреть в пол. Тогда не трону.
— Да мы тебя…
— Заткни пасть! – второй, оказавшийся поумнее, ударил другана локтем в живот – И делай как сказано.
— Да мы его…
— Заткнись! – на этот раз удар был куда сильнее. Тем же локтем, но уже по лицу.
Обратившись к киборгу, умный заискивающе проблеял:
— Вы уж простите его, сэр. Перебрал немного. Мы пройдем?
— По одному.
Прижимаясь к стене, они миновали худощавого парня, старательно пялясь в пол. Прошли дальше. И первый снова не выдержал: