БП
Шрифт:
Оладьин в ответ улыбается и отрицательно качает головой, в смысле, не желает, всему свое время.
– Вот завтра и начнем… Прямо с утренней пробежки. – Видя лица собеседников, объясняю. – Отдохнули после рейда, расслабились, пора и в норму входить. Тем более, к обеду новые офицеры прибудут. В количестве двух нетренированных организмов. Еще и их подтягивать до общего уровня.
– В качестве кого они у вас будут? Может быть, мне одного отдадите? – Дольский заинтересованно ждет ответа. – Денис, поделись, у меня же только корнет и унтера.
– Я не знаю, на каком уровне их отношения с лошадьми.
– Хочешь таскать с собой в рейды пушки? Они же снижают подвижность.
– Нет, я говорю про штурмовые действия. В тылу у германцев, если понадобится, мы пушки и так найдем. А вот при прорыве обороны своя артиллерия не помешает.
– Так прорывать-то ее мои драгуны и будут. Значит, и офицеров – ко мне. – Дольский ударяется в фантазии. – Только представь: эскадрон отлично выученных кавалеристов в сопровождении конной батареи трехдюймовок!.. М-м-м!.. Батарея сходу разворачивается, поддерживает огнем атакующих!..
– Господин поручик, спустись с небес на землю! Начинается позиционная война. Какие такие конные атаки? – Пытаюсь охладить пыл Дольского. – Прискакали, спешились и поползли. Тихо и незаметно. Скрытно преодолели рядов пятьдесят колючки, попали в окоп, вырезали там все, что шевелится, ползем во вторую линию, там делаем то же самое, дальше в третью, ну и так далее, до самого Берлина.
– Вот всегда так! Вечно, стоит только немного размечтаться, как ты тут как тут, со своими шпильками и подковырками. – Анатоль утрированно огорчается. – Нет, чтоб поддержать товарища!.. Кстати, ползком до столицы Германии, – мы так и за год не управимся. А вот аллюром, за пару недель там будем.
– А ведь Вы, Денис Анатольевич, не так уж далеки от истины. – Присоединяется к разговору капитан Бойко. – С передовой разведка докладывает, что на левом фланге армии германцы уже вовсю окопы копают и проволоку тянут по десять-пятнадцать рядов. Вгрызаются в землю, как кроты. Вдумчиво и основательно. Так что, Анатолий Иванович, боюсь, что твои мечты так и останутся несбыточными.
– Ну, почему же, Валерий Антонович? Если оборона противника будет прорвана, в образовавшуюся брешь тотчас надо вводить кавалерию, и именно драгун, чтобы расширить и удержать плацдарм для дальнейшего наступления. А им в помощь – артиллерию, не требующую больших усилий при транспортировке. – Дольский разговаривает уже серьезно. – Но я сомневаюсь, чтобы нам передали хотя бы одну трехдюймовку. Их нет, равно, как и снарядов к ним.
– Таких – да, не дадут. Но они не особо и нужны. Громоздкие, тяжелые, скорострельность низкая. Больше мороки, чем пользы. Тебе больше пользы принесут тачанки с пулеметами. – Тут уже сам вступаю в спор, пытаясь отстоять вариант, вычитанный когда-то от нечего делать в «Технике молодежи». – А насчет пушек – на складах Морского ведомства лежит очень много снятых с кораблей пушек Гочкиса. И скорострельных, и револьверных.
– А калибр? Что можно сделать такими снарядами? – Не сдается Анатоль. – Немного попугать противника, и все?
– Здравствуйте, господа!.. Позвольте полюбопытствовать, о каких снарядах идет речь? – В канцелярии появляется штабс-капитан Волгин. – Денис Анатольевич, простите великодушно, примите мои поздравления!.. Так о чем Вы, господа?
– О морских пушках Гочкиса, Иван Георгиевич. И о снарядах к ним.
– К сожалению, не слишком хорошо с ними знаком. Я, все же, – из полевой артиллерии. – Волгин выглядит озадаченно. – Но на складах немного, их использовали в самом начале войны прямо в окопах в качестве батальонной поддержки, но вот насколько эффективно? Не знаю. Тут надо расспрашивать морского артиллериста, или крепостника.
– Вот появятся новые офицеры, их и спросим. – Торжествую, получив передышку… А где, собственно, Сергей Дмитриевич?
– Я отправил его к роте, пока вы тут с Анатолем, как два бродячих кота орали друг на друга. – Шутит Валерий Антонович. – Предлагаю отложить разговор на другой раз, пока дело не дошло до дуэли. Вон, что у одного, что у другого глаза горят. Остыньте, господа!
Окончательно перерыв в споре оформили наши новички. Прапорщик Бер и подпоручик Стефанов прибыли для прохождения дальнейшей службы, о чем тут же и доложились. Играть в традиционную в таких случаях шараду «Кто прибывает, а кто является» мы не стали, господа офицеры быстренько перезнакомились и после недолгого перекура все вместе отправились на построение.
Рота в развернутом строю уже стояла перед казармой. Более того, на левом фланге к ней пристроился полуэскадрон Дольского. Как объяснил Анатолий Иванович, чтобы живой пример был перед глазами. Оладьин уже здесь, по его знаку Остапец командует равнение на середину и, четко печатая шаг, подходит с докладом:
– Ваше благородие! Вверенный Вам отряд специального назначения построен!..
Не понял!.. Какой отряд?.. Поворачиваюсь к Валерию Антоновичу, тот утвердительно кивает, типа, все так и есть. Почему я, как обманутый муж, все новости узнаю последним?! Фельдфебель тем временем продолжает так, чтоб слышали все:
– С «Егорием» Вас, командир! От всей роты… виноват, отряда!
Блин, что-то в горле запершило, и в носу защипало… У генерала в штабе не стушевался, а вот здесь, со своими… А может, именно поэтому. Они мне – свои. Первый Состав, Котяра, Остапец, Чернов с Сомовым, студенты, – все, вплоть до последнего солдата. Они – МОИ солдаты, а я – ИХ командир. И за каждого буду стоять до конца…
Прокашливаюсь, краем глаза замечая понимающую улыбку Оладьина, обращаюсь к строю:
– Спасибо за поздравление!.. Только без вашей выучки, храбрости, дисциплины не было бы ордена! Поэтому считайте, что всех наградили! Сегодня у нас еще пять человек получили медали, и, я надеюсь, что это только начало! Чтобы никому не было обидно, я постараюсь сделать так, чтобы у всех у вас на гимнастерках сверкали награды! Ну, а если для этого вам придется немного помучаться и попотеть, – не взыщите!.. – Кидаю руку к фуражке. – Отряд, смирно!.. Благодарю за службу!..