БП
Шрифт:
– Спасибо за высокую оценку, но я бы на вашем месте не стал называть моих солдат бандитами. Некомбатантов мы не трогали. А что касается грабежей… Не подскажете, господин генерал, что за мешочек с драгоценностями вез майор Тольбах вместе с донесением в штаб армии? Нашли клад, или теперь это называется дипломатичным словом «контрибуция»?
Ой, а чтой-то ганс побледнел и замолчал? Не иначе, я прав оказался…
– Хорошо, что вы от меня хотите, гауптман Гурофф?
– Сущий пустяк… Отдайте корпусу приказ о капитуляции.
– Это невозможно!!!..
– Ну, почему
– Я не буду этого делать! – Фон Гутьер язвительно улыбается. – Тем более, что помимо устного распоряжения я должен составить приказ и отправить его в дивизии!.. Нет!!!..
– Генерал, я пойду даже на то, чтобы разрешить вашим фельдегерям отправиться с приказом по адресатам.
– Нет! Я этого не сделаю!.. Вы воюете не по правилам! Ваши действия противоречат Конвенциям! Вы – просто горстка бандитов, которых скоро раздавят, как клопов!
– Вы надеетесь на подкрепления? Их перехватят наши по линии Константиново – Лынтупы. – Врать, конечно, нехорошо, но иногда не остается другого выхода. – Даже если они прорвутся, я очень хочу посмотреть, как Баварская кавалерийская дивизия (спасибо интендантам за инфу!) попробует атаковать Кобыльники по снежной целине под огнем станковых пулеметов. Утром здесь уже будет казачий полк. А мы пойдем дальше вдоль фронта, уничтожая ваши склады и базы снабжения. Когда ваши солдаты в окопах расстреляют все патроны и сгрызут последнюю галету, они сами сдадутся. А если нет, я заставлю их считать пойманную крысу самой большой удачей в жизни. Но многих после этого придется похоронить, – умерших от ран, голода и мороза.
– Это бесчеловечно! Так поступать могут только подлые и гнусные бандиты!
Эх, как понесло немца! Пора притормаживать.
– Генерал!!! Вы уже несколько раз назвали меня бандитом! Я – дворянин! Надеюсь, вы – тоже благородного происхождения! Вам влепить пощечину, или так примете вызов на дуэль?!.. Возьмите любого своего офицера в секунданты, и – прямо здесь и сейчас! Выбор оружия – за мной!.. А, может быть, мои, как вы говорите, «бандиты» сделают с вашими сестрами милосердия то же, что германские солдаты делают с НАШИМИ девушками?! Лазарет, насколько я знаю, находится в НАШЕЙ, православной церкви! Кроватей там хватит, а чтобы раненые не мешали, мы их выкинем на мороз! Так же, как поступают солдаты кайзера с НАШИМИ пленными!.. Хотите, я принесу плетку, которую мы отобрали у германского фельдфебеля и покажу, как можно изуродовать человека с ее помощью?!!.. Что ж вы молчите? Нечего ответить, а, господин генерал?!!..
Что-то неуловимо поменялось в собеседнике. Две минуты назад передо мной сидел генерал, а сейчас на его месте вижу пожилого, ссутулившегося человека в красивом мундире, уставившегося взглядом в пол.
– Подумайте, герр фон Гутьер… От вас зависит, останутся жить ваши солдаты, или бесполезно умрут. Даю вам время до шести утра… Я выставлю здесь пост. – Глядя на недоумевающего генерала, объясняю. – Ну, не привязывать же вас к кровати. А когда я просил дать слово офицера, вы промолчали…
Выхожу покурить и проверить посты и буквально тут же, отсвистав положенный сигнал, появляется Анатоль с десятком своих кентавров.
– У меня все в ажуре. Лазарет, казино и солдатский дом взяли легко, никто и не дернулся. С комендантской ротой – хуже. В одном из домов гансы начали стрелять, пришлось покрошить их через окна из мадсенов. Больше никто не сопротивлялся. У меня двое убитых и один раненый. На всех въездах выставил посты с МГ-шками, пустил патрули. Хотя, я думаю, ночью германцы не сунутся.
– Пленных куда дел?
– Офицеров в костеле запер. – Дольский весело улыбается. – Хотел в синагогу сначала, но потом подумал, что обидятся. Солдаты – в пустом пакгаузе. Тесновато там, ну да как-нибудь переживут, в тесноте, да не в обиде. Лазарет – на месте, своих предупредил, чтобы фройляйн не трогали… А у тебя что?
– А у меня, Анатолий Иванович, полный штаб пленных во главе с командиром корпуса. Который думает до утра отдать приказ о сдаче, или нет.
– А если откажется?
– Посмотрим. Будет день, и будет пища.
– Кстати о пище. Не хочешь прокатиться в казино? Там неплохое по фронтовым меркам меню.
– Не-а, не хочу. Бойцы – на консервах, а мы – по ресторациям? Тем более, есть еще одно дело. Хочу попробовать с нашим генералом связаться. По радио. Он же с собой походную радиостанцию таскает…
Немецкого радиотелеграфиста нашли довольно быстро, раскололи на предмет бесполезных уже шифров, которые, скорее всего, заменят, и, получив персонально от меня команду «Фас!», он быстренько запустил генератор, все подключил и, вытянувшись, стал ждать дальнейших указаний.
Сажусь за ключ и задумываюсь. Я, конечно, радиоинженер по образованию, но не до такой степени, чтобы в радистку Кэт играть… Ладно, азбуку Морзе помню, недавно учил вместе со своими студентами. Шифра нет и в помине, придется так передавать…
– Всем! Всем! Всем! Всем, кто меня слышит! Вызываю на связь первую шашку России. Сообщите, что вызывает фанатик люгеров. Остаюсь на приеме…
Отбарабаниваю сообщение три раза. Затем под моим чутким присмотром радионемец переключается на прием. Слушаю вполуха наушники и думаю, работают ли радиостанции ночью. Пока не раздается писк морзянки. Хватаю карандаш и начинаю записывать, не тот еще у меня опыт, чтоб на слух принимать. Сообщение было кратким: «Я – Будслав. Телефонировал абоненту. Сейчас будет». Так, оченно хорошо, в Будславе наш штаб стоит… О, вот и Федор Артурович прорезался, кажется. Записываем…
«Привет, ст. л-т. Что случилось?»
Быстренько отбиваю: «Смену встретил, заблудился к востоку на двадцать верст. Попал в гости. Встретили хорошо. Обещали до утра подумать о простынях».
На том конце заминка, скорее всего связанная с расшифровкой, кроме нас с Федором Артуровичем здесь некому вспоминать хронику Великой Отечественной и белые полотнища из окон немецких домов, а вот мы про это недавно мечтали. Через несколько минут следует новая депеша:
«В семь утра скажешь про белье. Молодец. На глаза не попадайся».