БП
Шрифт:
Когда мы вошли в столовую, там собрались уже все офицеры. Вадим Фёдоров, дежуривший по батальону, доложил об отсутствующих, я представил Анненского коллективу, затем по моей просьбе он в двух словах рассказал, какие пути Господни привели его в наш батальон, и что, если капитан Волгин не возражает, то он бы хотел служить в роте огневой поддержки. Улыбающаяся шеф-поварыня вручила новичку именной столовый прибор с выгравированными заранее инициалами, и на этом торжественная часть была закончена. Как только все расселись, к нему подошёл специально назначенный для этого случая вестовой с малюсенькой рюмкой (по уже давней традиции стопки и стаканы были заменены
– Ваше благородие, это – от их благородий капитана Волгина и офицеров четвёртой роты.
Что делать по этой команде Анненскому я уже рассказал, и он, взяв посудинку, подошёл по очереди чокнуться с вышеназванными. Потом была очередь "призраков" Оладьина, "кентавров" Дольского, "янычар" Стефанова и последняя персонально от батальонного командира. Каждую рюмку он только пригубил и поставил "в строй" перед собой. Содержимое после ужина будет собрано во фляжку и выпьет он эти стописят в окопе, после того, как прикончит своего первого ганса и заберёт его ствол. Одновременно получив свой персональный "оборотень"…
Недавно такой случай ему выпал. Разведотдел Западного фронта доложился, что какая-то германская радиостанция периодически долбит в эфир непонятное слово. Для наших армейских "маркони" под общим руководством никому, кроме вездесущего Павлова не известного прапорщика Вавилова пеленгация уже не была тайной за семью печатями и по их выкладкам гансы занимались радиохулиганством в окрестностях того самого хутора, где скоропостижно скончались некие обер-лёйтнант Майер и майор фон Тельхейм. Оладьин, собирая группу, прихватил с собой Анненского и поехал искать "окошко". Всё прошло успешно. Место перехода нашли, наш молодой прапор вшил в голенище ножны для боевого ножа и повесил на ремень "фирменный" батальонный кортик и кобуру с трофейным люгером, а в кайзеровской армии на одного фельдфебеля стало меньше. Бедняга так и не добрался до сортира…
Палуба снова наклоняется, теперь уже в другую сторону. Снова поворот, я уже давно сбился который по счёту…
На том хуторке меня снова ждали Николаи и фон Штайнберг. Но на этот раз беседа была спокойной и конструктивной для обеих сторон. И результатом её стал выход в море заранее перегнанного из Ревеля крейсера "Олег". Бронепалубник облегчили по максимуму, сняв все мины и лишнее имущество, а также отправив в отпуск нескольких офицеров. В результате чего командир крейсера каперанг Полушкин временно переселился в отдельную каюту, предоставив свои "апартаменты" нам и прибывшему на борт в режиме "сплошное инкогнито" Великому князю Михаилу Александровичу. Который оккупировал спальню, столовую и кабинет, а мы расположились в салоне, ибо только через него можно было добраться до охраняемого лица. Мы – это личная охрана Регента (мой бывший Первый Состав) и я, напросившийся за компанию. Помимо этого чуть позже на просторы Балтики выскочил только что отремонтированный "Новик", командир которого должен был вскрыть пакет с боевым приказом в море, где чужих глаз и ушей гораздо меньше, чем на суше.
!
Эсминец тоже облегчили по максимуму, сняли гальваничесие мины, весившие под тридцать тонн. Вместо них "Новик" принял на борт пару разборных деревянных домиков, кучу громоздких ящиков и взвод странноватых солдат-радиотелеграфистов, всё это богатство очень тщательно охранявший. Излишне любопытным матросам "тыловые сухопутные крысы" с ласковыми взглядами профессиональных душегубов объяснили, что великомудрому начальству срочно затребовалась метеостанция на каком-то острове, а подпоручики Буртасов и Фёдоров, возглавлявшие эту странную экспедицию, признались по большущему секрету офицерам "Новика", что будут испытывать аппаратуру для обнаружения вражеских кораблей и подлодок, действующую на недавно открытых и доселе неизвестных широкой публике физических принципах…
Вообще-то Аландские острова характеризуются самым тёплым климатом на Балтике, но в апреле месяце это абсолютно незаметно. Голые деревья, голые камни, кое-где покрытые бурым мхом, пожелтевшая прошлогодняя трава, свинцово-серая вода с плавающими льдинами и пронзительный ветер, дующий с моря. Местом встречи был выбран один из небольших островков, находившийся на отшибе и формой напоминавший чуть ли не идеальный эллипс, почти насквозь прорезанный узким фьордом. Вот туда и прокрался "Новик", осторожно промеряя глубины со шлюпок. После чего последовал короткий разгрузочный аврал, и эсминец ушёл галсировать неподалёку в заданный район. Диверсанты-телеграфисты быстренько сваяли сборно-щитовые домики для ВИП-персон и аппаратуры, дали условный сигнал в эфир и занялись обустройством позиций и наблюдательных пунктов. Вскоре паровой катер с крейсера в две ходки перевёз "пассажира" с охраной на берег и "Олег" тоже ушёл на позицию…
Ещё часа через два Буртасов, отвечавший за гидроакустику, доложил о корабле с зюйд-веста, и вскоре, хорошо так подымливая, к острову подошёл "Кёльберг" с Кайзером на борту. Высадив свой "десант", немец отвалил, не желая привлекать лишнее внимание, и началось самое интересное. Великий князь Михаил уединился с императором всея Германии в походно-полевом эрзац-зале для переговоров, а я пошёл с уже майором фон Штайнбергом, командовавшим охраной Вилли 2, расставлять его егерей, всячески изображая радушного хозяина, не держащего ни одного камня за пазухой. Ну, почти ни одного…
Немцев тоже было с полсотни, и мы быстро составили схему охраны и обороны. Где-то в голове сидело опасение непредвиденных инцидентов между бойцами, но пришлось полагаться на знаменитый немецкий орднунг и мой достаточно эмоциональный и выразительный инструктаж перед операцией. Хотя, опасения, скорее всего, были напрасными. И на совместных постах, и возле палаток народ с обеих сторон держался хоть и настороженно, но без явной враждебности. Хотя, не исключено, что в своё время присутствующие здесь страстно желали поймать друг друга на мушку…
– Да, Деннис, вам, русским к холоду не привыкать! – Фон Штайнберг почти незаметно поёживается в своей шинельке "на рыбьем меху" и обращается к дежурному егерю. – Юрген, сделай нам кофе!
– Ну, во-первых, есть на Руси такая пословица "Что иноземцу смерть, то русскому – похмелье". – Слегка перефразирую для политкорректности, затем расстёгиваю шинель, воротник кителя и показываю краешек давнишней Павловской грелки. – А во-вторых, у каждого моего солдата есть вот такая вещь. Согревает и держит тепло в течение нескольких часов…
Из второго домика вылезает гидроакустик Буртасов и, перекрывая негромкое тарахтение отнесённого подальше "электропитающего агрегата", прерывает нашу светскую беседу:
– Денис Анатольевич, шумы с зюйда! Судно, судя по всему, небольшое!
Вместе со Штайнбергом ломимся в указанном направлении и в начинающихся сумерках начинаем обшаривать окрестности в два бинокля. Долго искать не приходится. К нам ползёт, подсвечивая себе маленьким прожектором, паровой катерок наподобие рейдового. И, что характерно, – под родным Андреевским флагом…