Брак на крови
Шрифт:
Единственный выход прекратить брак для женщины — это смерть, а вот мужчина может в любой момент сказать своё «развожусь»… правда, это редкость. Случаи разводов можно перечесть по пальцам, а вот случаи убийств и самоубийств молодых невест — не редкость.
Я очень долго лежала на полу и рисовала в голове мрачные картины своего будущего. Лежала бы и дальше, если бы в комнату снова не зашла Кира, которая включила свет.
— Что опять? — зашипела я, жмурясь от света.
— Пора, Влад, — сказала она и я увидела в её руках длинную,
— Что это? — спросила я, кивнув на ткань и не торопясь подниматься с пола.
— Твоё платье, обрядовое.
Момент был неизбежен, как не тяни. Я начала подниматься, снимая с себя рубашку.
— Снимать? — спросила я, держась за лямки бюстгальтера.
— Да.
Один момент и элемент одежды валялся на полу рядом с рубашкой, куда вскоре отправилось и все остальное. Сестра молча протянула мне чёрное кружевное бельё и я, в таком же молчание, оделась. Кира обошла меня по кругу, оценивая взглядом.
— Ты красивая, — сдерживая слёзы проговорила она.
— Не дури, на младших природа отдыхает, — попыталась отшутиться я, только вышло это так, будто я сейчас тоже заплачу.
— Он не посмеет поднять на тебя руку, — произнесла сестра, проводя пальцами по моим ключицам. — Он не сможет…
Я закусила губу, в глазах у меня застыли слёзы и я закивала. Конечно… конечно, не сможет. Он убивает людей каждый день, ему это приносит удовольствие, а меня не сможет…
— Снимай, — бросила сестра, дотронувшись до бюстгальтера и тут же отвернулась. Она не смогла сдержать слёз и пыталась храбриться при мне.
Я, видимо, потеряла за сегодня всю свою эмоциональность и равнодушно повиновалась. Буквально минута и Кира снова взяла себя в руки и принялась надевать платье, которое состояло из длинной юбки и куска ткани, который обвязывал тело. Руки сестры бережно обвязывали гладкой тканью талию и грудь.
— Ты очень красивая, — прошептала Кира, завязывая на спине концы ткани.
— Прекрати.
Кира провела рукой по моим волосам. Спустя пару минут молчания сестра, наконец, занялась моим лицом: смыла следы слёз и приступила к макияжу.
— Все, — объявила она минут через 30 и дала мне зеркало.
Я равнодушно посмотрела в отражение. Бледная, ровная кожа, серые глаза, длинные ресницы, бледные, искусанные губы… Кира попыталась сделать все, чтобы преобразить меня, но яркая обводка и ровный тон не смогли скрыть следы слез и моих истерик.
— Сколько ещё? — спросила я.
— Минут 20, — ответила она, проводя расческой по длинным, прямым, русым прядям. — Все будет хорошо…
Она сама не верила в свои слова, но искренне считала, что мне они помогают. Нет, Кира, нет. Мне от этих слов становилось только хуже. Мало того, что меня разукрасили, как куклу, для того, чтобы отдать новому владельцу, так ещё и это «все будет хорошо»… Не будет ничего хорошего дальше. Дальше будет только хуже.
***
—
Я вышла из своей комнаты в зал, где сидели отец, сестра и два брата. Велес — самый старший сын в семье, Кира — старшая сестра, я и младший брат Влад.
Я хотела что-то сказать, но кроме обидных слов и нападок в голову ничего не приходило.
— Что-то не сильно ты рада замужеству, — съязвил Велес.
— Рано или поздно, но наш дорогой отец и вас всех так же «выгодно» пристроит. И тебя, Кира. Найдут какого-нибудь старого извращенца. И даже вас, — я показала на братьев. — И на вас найдутся могущественные «помощники нашего отца» с гейскими наклонностями. Просто я оказалась первой…
С каждым моим словом отец хмурился всё сильнее. Он уже был готов снова меня ударить, но что-то его останавливало. Мои слова поразили и меня саму. Я говорила спокойно и смело, чего никогда не делала в присутствии отца. Я всегда, если и нападала на него, то делала это истерично с желчью и обидой.
— Закрой рот, — прорычал отец. — Не смей! Не смей раскрывать свой поганый рот. Если ты выскажешь что-то подобное при Велизаре… я лично вырву твой грязный язык, если этого раньше не сделает твой муж…
— Ты нашёл себе замену? — не смогла удержаться я от упрека. — Чтобы я даже разницы не почувствовала между отцом и мужем?
Я и не заметила, как отец схватил меня одной рукой за шею и прижал к стенке. Я услышала где-то сдавленное возмущение братьев, но противиться и идти против отца ни кто из них не стал бы.
— Я надеюсь, что твой муж сможет исправить мои огрехи в твоём воспитании и сделает из тебя человека…
Он сводил брови к переносице и у него дрожал уголок губы — это был признак накатывающейся волны ярости.
— … Раз я не смог воспитать из тебя приличную женщину, достойную такого человека, то надеюсь, что, хотя бы, как подстилка ты его устроишь!
Мне было обидно от таких слов, звучавших из уст отца. Он прекрасно понимал куда я попаду и ждал этого. Он знал какая роль мне уготована в этом браке — роль развлекательной куклы (и проститутка, и объект для удовлетворения потребностей по истязанию).
— Ты никогда не ценила, что у тебя есть, — продолжал отец, смотря мне прямо в глаза. — Так, может сейчас, потеряв всё и хлебнув настоящей жизни женщины во Тьме, ты поймешь, как хорошо тебе жилось?
Краем глаза я видела, как Велес открывал было рот, чтобы что-то сказать, но боялся… боялся, что с ним будет после этого.
Я спокойно положила свою руку на руку отца, которая сдавливала мне шею и твёрдо убрала её.
— Поверь, я не буду по тебе скучать, — холодно проговорила я. — Даже, мучаясь от боли и плохой жизни, я никогда не вспомню тебя добрым словом, поверь.
Отец воздержался от каких-либо ответов, видимо, посчитал себя выше этого, а лишь кинул беглый взгляд на часы.