Брак по расчету

Картленд Барбара

Граф снял шляпу и перчатки и, бросив их на поваленное дерево, стал снимать пальто.

Карина наконец обрела дар речи. Она подошла к графу и взяла его за руку.

— Прошу вас… не делайте этого… — сказала она.

— Вы слышали, что я сказал, Карина, — ответил граф, не глядя на нее. — Идите в коттедж!

Карина еще крепче сжала его руку. Глаза ее потемнели от волнения.

— Я не хочу, чтобы он… причинил вам боль, — прошептала она.

Граф взглянул на нее.

— Со мной ничего не случится. Идите в коттедж, Карина!

Поняв,

что больше ей нечего сказать, она повернулась и побрела к коттеджу. На сэра Гая она даже не взглянула. Видела, как граф снял пальто, кинул на поваленное дерево и стал развязывать тугой узел галстука.

Медленно пройдя несколько метров, Карина побежала.

Вбежав в дом, она бросилась в объятия няни.

— О няня, няня! — рыдала она. — Они искалечат друг друга. Что делать? Что делать?

— Успокойся, дорогая девочка, — ответила мудрая старая женщина. — Пойдем! Я принесу тебе молока.

Карина вошла в крошечную гостиную и, усевшись на жесткий диван, набитый конским волосом, закрыла лицо руками.

— Молись, дитя мое, чтобы лучший из них победил, — сказала няня и пошла на кухню.

— Лучший… — шепотом повторила Карина.

Она подумала, что любит графа — наверное, он лучше всех, — и что в том, что происходит сейчас, виновата сама.

Глава XI

«Прошу тебя, Господи, защити его! Я люблю его. Помоги, Господи!» — Карина пыталась молиться, но слова молитвы вылетели из головы. Она знала только, что любит графа, готова отдать за него всю себя — сердце, душу…

Когда увидела его на опушке, ей хотелось броситься к нему в объятия. С трудом ей удалось справиться с нахлынувшим чувством, но сейчас она даже не представляла, сможет ли спокойно выдержать его взгляд.

Если утром ей казалось, что она должна от него убежать, то сейчас она понимала, что жить без него уже не сможет. Это было бы ужасно! Но еще ужаснее было бы жить так, как она жила до сих пор.

Карина понятия не имела, как долго она просидела в гостиной, обращаясь к Всевышнему с мольбой в сердце. Она страдала, и душевные муки причиняли ей почти физическую боль.

Карина услышала шаги и вскочила. Дыхание перехватило, кровь отхлынула от лица. Напряжение было столь велико, что она почувствовала, что вот-вот потеряет сознание, когда в комнату вошел ее муж.

Карина взглянула на него и перевела дыхание, он выглядел так же, как и всегда, только галстук был завязан не так безукоризненно, как прежде.

Он холодно, как ей показалось, взглянул на нее и сказал суровым голосом:

— Едем, Карина!

Сначала она хотела отказаться. Но когда он велел лакею перенести ее сундук в фаэтон, безропотно пошла к выходу.

Не сознавая, что делает, Карина надела шляпку, которую ей протянула няня, сунула руки в рукава зеленой шелковой мантильи, в которой приехала из Лондона.

— Его Сиятельство — настоящий джентльмен, — сказала няня,

когда Карина поцеловала ее на прощание. — Делай, что он тебе велит, моя девочка. Так будет лучше.

Карина чувствовала себя как школьница, сбежавшая с уроков, которую за руку опять ведут в школу.

Она села в фаэтон, и они поехали. Гнедые сэра Гая Меррика одиноко стояли на обочине.

Боясь, что лакей ее услышит, Карина не стала спрашивать, что произошло, да она бы и не смогла сейчас вымолвить ни слова.

Лошади графа еле плелись, и она поняла, что граф загнал их. Ей хотелось знать, почему он вернулся из Эскота. Но они были не одни, и поэтому она молчала. При мысли, что будет, когда она останется вдвоем с мужем, ей хотелось убежать и спрятаться.

Они ехали по незнакомой дороге. Спустя какое-то время Карина поняла, что они возвращаются не в Лондон, а в поместье Дроксфорд, находившееся в трех километрах от Северна.

Когда подъехали к чугунным узорчатым воротам и Карина увидела в отдалении дом, ей показалось, что он, как драгоценная брошь, в обрамлении густой зелени сада.

Черные лебеди отражались в серебристой глади пруда, стекла блестели на солнце, на фоне ярко-синего неба отчетливо вырисовывались башенки, статуи и остроконечная крыша.

Граф подъехал к парадному подъезду. По широким ступеням каменной лестницы навстречу устремились лакеи. Они помогли Карине выйти.

— Вы, вероятно, устали, миледи, — сказал граф, когда они вошли в парадный зал. — Идите и отдохните. Мы поговорим позже. Встретимся за час до ужина.

Чувствуя себя глубоко несчастной, Карина поднималась по лестнице вслед за дворецким. На верхнем марше стояла домоправительница в шуршащем черном шелковом платье. На широком поясе позвякивали ключи.

— Добрый день, Ваше Сиятельство! Какая честь для нас! Мы давно ждали, когда вы соблаговолите пожаловать в Дроксфорд, — рассыпалась в любезностях экономка.

— Благодарю вас, — робко ответила Карина.

Ее спальня поражала великолепием. Но Карина, взволнованная и ошеломленная событиями дня, не обратила внимания на роскошное убранство комнаты. Она с трудом осознавала, что с ней обращаются как с новобрачной и что эту комнату специально приготовили для молодой графини. Разве она графиня? — подумала Карина. Она обманщица. Раздевшись, она забралась под простыни, окаймленные кружевами.

Экономка уговаривала ее съесть что-нибудь. Карина, чтобы избежать ненужных споров, проглотила несколько ложек супа и съела кусочек цыпленка. Она хотела только одного, чтобы ее оставили в покое.

Наконец экономка задернула шторы и ушла. Карине казалось, что, как только останется одна, она даст волю слезам и заснуть не сможет. Однако после бессонной ночи она сразу же погрузилась в глубокий сон. Когда проснулась, к своему удивлению, поняла, что проспала почти четыре часа.

Ванна, наполненная горячей водой, ждала ее у растопленного камина.