Брак по-сицилийски
Шрифт:
Вместо того, чтобы делать то, что он говорит, Робин отошла к двери.
Как будто приготовилась сбежать, подумал Чезаре.
Можно сбежать, но невозможно спрятаться. Что бы ни делала Робин, чтобы освободиться, она станет его женой.
Его взгляд скользнул по ее телу. Вероятно, она надела черное закрытое платье, чтобы скрыть изящные линии своего тела. Потому же сколола свои роскошные волосы в пучок.
К несчастью для Робин, все это возымело обратный эффект. Было что-то особенно дразнящее в этом скромном платье и строгом пучке.
Вряд ли она понимает, что именно из-за ее усилий скрыть свою привлекательность он думает только о том, чтобы ласкать и целовать каждый сантиметр ее шелковистого тела.
Робин очень хотелось, чтобы он не смотрел на нее так. Этот взгляд лишал ее уверенности. Этот взгляд словно снимал с нее одежду. Под платьем на ней были только трусики и шелковые чулки — не слишком много снимать.
Она чувствовала себя крайне неловко, потому что ее тело вновь отвечало этим оценивающим и одновременно ласкающим взглядам. Вопреки ее желанию. Вероятно, Чезаре заметил это, потому что мягкая ткань платья не скрывала ее отвердевших сосков.
Почему она так реагирует на близость Чезаре Гамбрелли? Весь год ее совершенно не интересовали мужчины и их внимание. Оттого она прослыла неприступной. А на присутствие Чезаре ее тело отзывалось так, словно уже знало его, словно они давно стали любовниками!
— Я заказал ужин на половину девятого, — потягивая шампанское и глядя на нее все тем же раздевающим взглядом, сказал Чезаре.
— Чудесно, — ответила Робин.
Он может заказывать ужин на любое время — вряд ли она сможет есть. Одно только присутствие этого человека лишало ее аппетита.
И что они будут делать сорок пять минут, до ужина?
Вряд ли Чезаре планировал провести это время с крошкой племянником.
— Вы, кажется, несколько… напряжены сегодня, Робин? — заметил мужчина.
Несколько напряжена? Да у нее от этого напряжения болит все тело. Робин так сжимала бокал, что тот чуть не треснул.
— А как, по-вашему, я могу себя чувствовать после вашихсегодняшних угроз?
Чезаре сжал губы. Конечно, он угрожал этой женщине — сестре ненавистного ему человека.
— Может, мне продемонстрировать вам те… удовольствия, которые станут доступны вам в браке со мной? — Тревога в ее глазах порадовала его.
— Я еще не соглашалась выходить за вас замуж, поэтому любые демонстрацииабсолютно ни к чему.
Чезаре видел, как бьется жилка у основания ее горла, как вздымается ее грудь, как напряжено все ее тело.
— Возможно, не нужны, Робин, но мне кажется, они неизбежны.
Он поставил на столик ее и свой бокалы, крепко прижал ее к себе и закрыл своими губами ее рот. Потом нащупал рукой заколку в ее волосах, расстегнул ее, освободив шелковую роскошную копну медового цвета.
Ее губы имели вкус шампанского и меда. Они были мягки и отзывчивы. Ох, как они ему отвечали!
Остановись, надо остановиться, я должна остановиться, повторяла себе Робин.
Должна!
Но почему-то она не могла положить конец этому поцелую — он был крепок, страстен, интимно нежен и ласков.
Боже, как же она желала этого человека! Пальцы ее захватили его волосы — ну как остановить себя?..
Она никогда и никого не желала так сильно. Даже Джила, за которым три года была замужем. Человека, который отвернулся от нее, когда оказалось, что она перестала соответствовать его планам на будущее.
— Нет! Не хочу, — с трудом освободив губы, запротестовала Робин, оставаясь по-прежнему в его руках, прижимающих ее к своему мускулистому телу.
— Нет? — насмешливо переспросил он.
— Нет, — твердо ответила она.
Чезаре видел, как подрагивают ее губы, понимал, что это неправда, что она в этот момент очень, очень хочет его.
И он очень, очень хотел ее.
Но она права. Не время. Возможно, позже, когда Марко уснет…
Чезаре резко отступил, освободив ее.
— Пора познакомить вас с Марко, — уверенно сказал он.
— Сейчас, — выдохнула Робин, поправляя дрожащими руками волосы и с недоверием глядя на Чезаре.
Видя ее нежелание, мужчина сжал губы.
— Да… сейчас, — отрезал он. — Я принесу его из детской.
— Может, мне лучше пойти с вами и в детской пожелать ему спокойной ночи? Жаль тревожить его, — предложила Робин.
— Его еще не уложили, а если и уложили, он, как все дети, обрадуется чему-то новому.
С трудом приходящая в себя Робин не могла скрыть, что предпочла бы избежать в этот момент знакомства с малюткой.
— Скоро вернусь, — сказал он, уходя.
Робин взяла бокал и подошла к окну. Она смотрела на величественную перспективу, но ничего не видела.
Как же выглядит крохотный племянник Чезаре? Если похож на дядю, то, конечно, он очень красивый ребенок.
Малыш оказался маленькой копией дяди. Робин услышала шаги и обернулась, когда Чезаре входил в комнату с маленьким мальчиком на руках.
Волосы и глаза Марко были абсолютно такими же, как у дяди, красивое личико осветилось улыбкой, трогательно открывая два белых зуба. Он возбужденно оглядывал комнату.
Мальчик выглядел крупным для шести месяцев, с длинными ножками, ручки его доверчиво лежали на груди Чезаре.
Только взглянув на него, Робин ощутила необычайное тепло внутри…
— Поздороваемся с Робин, — ласково пробормотал Чезаре.
Робин невольно отступила с испуганным лицом, коснувшись спиной окна.
Ее движение вызвало недовольную гримасу на лице Чезаре.
Что же с этой женщиной? Он, Чезаре, много возился с Карлой, когда она была ребенком, но с другими детьми он не имел дела. Когда родился Марко, он горячо полюбил его сразу же. Он не мог поверить, что можно не испытывать тех же чувств к этому дивному созданию.