Брак по завещанию
Шрифт:
— Но вы-то, — заметила девушка, — можете разорвать его в любой момент, не так ли?
— Да, я могу, — согласился он. — Но сделаю это только в том случае, если обнаружу в вас какой-либо изъян, препятствующий реализации плана. Пока я таких изъянов не вижу. Более того, я уже убедился, что ваши шансы даже выше расчетных.
— Рада это слышать, — сухо отозвалась она. — Ну, и с чего мы начнем?
— Подстерегать зверя имеет смысл возле его логова, — ухмыльнулся Шольц. — Поскольку логово Харпера находится в Лондоне, мы отправимся туда.
— Что, прямо сейчас?
— Нет, — Шольц проигнорировал ее иронию. — Сначала нам
— Вы это серьезно? — поразилась она. — Как я успею собраться за один день? У меня и загранпаспорта нет. И вообще… Разве можно вот так просто взять и улететь в Америку?
— Не вижу ничего невозможного, — пожал плечами ее удивительный собеседник. — С университетом вы рассчитались, квартирной хозяйке у вас заплачено вперед, а в магазин заедете завтра и поставите заведующую перед фактом. Документы вы получите в аэропорту, и, поверьте, они будут в порядке. О визах, билетах, отелях и прочем вам тоже беспокоиться не нужно. Как видите, одного дня более чем достаточно. Что касается вашего отца и… Максима, можете оставить им прощальные письма.
— Откуда вы знаете? — покраснела она.
— Вам следовало еще во время беседы с мистером Уолтерсом догадаться, что за вашей матерью и за вами с самого вашего рождения велось, по поручению Теренса Харпера, квалифицированное наблюдение.
— Вы что, шпионили за мной?! — воскликнула Сандра.
— Не стоит вести себя, как капризная девчонка! — резко оборвал ее Шольц.
— Что все это значит? Всю мою жизнь чужие люди наблюдали за мной, как за подопытной мышью?! — вскочив со стула, она швырнула на пол плюшевого тигра. — Как это мерзко!
— Остыньте, — властно распорядился Шольц. — Ваша истерика все равно уже ничего не изменит. Кроме того, повышенное и даже бестактное внимание к вам было продиктовано в первую очередь самыми лучшими чувствами Теренса Харпера. В том числе и стремлением оградить вас от трагических случайностей, от которых никто не застрахован. Десятки людей долгие годы выполняли роль ваших ангелов-хранителей и, если они и не заслужили вашей благодарности, то уж вашего порицания и подавно. Судьба вашей матери крайне огорчила мистера Харпера — ведь его деньги и власть оказались неспособны уберечь ее. После ее смерти все тепло, оставшееся в нем, обратилось на вас. Знаете ли вы, что на его письменном столе всегда стояла фотография вашей матери? На этом снимке она вместе с вами — вы на большом камне на фоне залива.
— У меня тоже есть такой снимок… — растерянно пробормотала Сандра. Происходящее с ней было все-таки совершенно нереальным, а упоминание о наблюдении — просто оскорбительным. Но когда Шольц сказал о фотографии, ее гнев немного утих, вытесненный счастливыми детскими воспоминаниями: — Мне тогда только исполнилось семь лет, мы отдыхали на побережье. Мама там такая красивая… Интересно, где эта фотография сейчас?
Шольц отреагировал не сразу. Он неторопливо достал сигарету, прикурил, не глядя на девушку, выпустил струю дыма и только потом признался:
— Она у меня. Теренс оставил ее по завещанию лично мне.
— Но почему? — осторожно спросила девушка, протягивая Шольцу пепельницу.
Ее собеседник усмехнулся:
— Это долгая история. Может быть, позже я расскажу ее вам. Ну что ж, — он пружинистым движением поднялся с кресла, — завтра нам всем предстоит нелегкий день. Послезавтра
Он быстро вышел, и, как девушка ни прислушивалась, ей не удалось различить ни шума его шагов, ни скрипа закрывающейся двери, ни даже привычного щелканья замка.
Глава 4. «ЕСЛИ АЛЛАХУ БУДЕТ УГОДНО…»
— Если все будет в порядке, четырнадцатого утром ты начнешь знакомиться со своей новой родиной, — сказал Шольц по-английски, пристегивая ремень безопасности в кресле самолета. Заметив, что Сандра по привычке наморщила лоб, вслушиваясь, он добавил: — Отныне мы будем говорить только по-английски. Привыкай, ведь по нашей легенде это твой родной язык.
— А почему ты говоришь «если все будет в порядке»? Что-то может пойти не так? — спросила она, стараясь скрыть слезы, почему-то выступившие при виде заскользившего в иллюминаторе летного поля.
Шольц старательно не замечал их.
— Да нет, я не жду никаких неожиданностей. Просто есть такая восточная притча… Рассказать?
Сандра молча кивнула.
— Однажды жена некоего арабского крестьянина спросила его, что он собирается делать завтра. Крестьянин, поразмыслив, ответил, что если будет солнечно, он отправится пахать свой клочок земли, а если пойдет дождь — останется дома чинить упряжь. Жена, выслушав его, заметила, что он ни разу не произнес: «Если Аллаху будет угодно». «При чем тут Аллах? — возмутился муж. — Будет солнце — поеду в поле, будет дождь — останусь дома». Назавтра погода оказалась хорошей, и крестьянин поехал пахать. На беду, мимо проезжали воины падишаха и что-то спросили у него. Пока он думал, терпение воинов лопнуло, и они разогнали его быков, а его самого до полусмерти отхлестали плетьми. Окровавленный, он с трудом приполз домой и из последних сил постучал в ворота. Его жена спросила, кто там. «Открой, жена, — простонал он. — Это я, твой муж, если Аллаху будет угодно!»…Вот и я так, — неожиданно серьезно закончил Шольц. — Просто привычка говорить о еще не случившемся с присказкой «если»….
Он приехал ровно в шесть утра, и дверь открыла заспанная Ядвига. Сандра, одетая в джинсы и футболку, с кожаной курткой в руках, уже сидела рядом с небольшим чемоданом — тем самым, с которым когда-то уезжала из дома в Лиепае. На чемодане с беспечно-сытой мордой возлежал плюшевый тигр. Не так уж много у нее оказалось вещей! Шольц прошел в комнату, удовлетворенно и даже ласково взглянул на девушку, тревожно поднявшуюся ему навстречу. Волосы, завязанные хвостом, и ненакрашенные глаза придавали ей совсем юный вид.
— Вы готовы? У нас мало времени, — сказал он, легко поднимая чемодан. Сандра накинула куртку и, прижав к груди тигра, вышла в прихожую. Ядвига, запахивая ситцевый халатик, засуетилась.
— Постойте, постойте. Надо же присесть на дорожку!
Шольц послушно опустился на стул, чинно сцепив перед собой руки; девушка села на чемодан. Сама Ядвига устроилась на тумбочке под зеркалом. Она уже успела снять бигуди, но еще не причесалась, и ее осветленные перекисью волосы торчали смешными кудельками. Хозяйка вдруг показалась Сандре очень родным человеком. Девушка порывисто подошла к ней и обняла; Ядвига всхлипнула ей в плечо.