Брак
Шрифт:
Они деловито поцеловались еще раз, и Анна-Софи повела Эстеллу и Сесиль обратно в дом мадам д’Аржель. Тим со своим свидетелем Грейвсом Мюллером решил зайти в бар, выпить что-нибудь, и, конечно, они не ограничились только одним стаканом. Тиму то и дело вспоминались фигурки лошадей; он гадал, почему Анна-Софи выбрала именно такой подарок. До церковной церемонии оставалось еще несколько часов, и он повез друзей и своих родителей на ленч в клуб «Марн-Гарш-ла-Тур».
– Венчание состоится в четыре – или, как говорят французы, «в шестнадцать ноль-ноль», что звучит как объявление о воздушном
Маленькая романская церковь XI века в Валь-Сен-Реми была перестроена в XIX веке и украшена витражами с изображением исторических сцен, в том числе встречи французского короля Роберта Благочестивого со святым Анри. Все эти витражи Анна-Софи помнила еще с детства, когда ходила в церковь с бабушкой. Ей особенно нравился святой Эвек Вольф. Для пышной церемонии помещение церкви было слишком тесным и темным, но большое круглое окно-розетка располагалось за алтарем, а не на трансепте, поэтому даже в пасмурную и дождливую погоду свет выгодно подчеркивал красоту невесты и придавал происходящему праздничный и в то же время интимный оттенок.
Колокола начала XVIII века пробили половину четвертого, подали собравшимся знак, который показался им зловещим, и люди, прячущиеся в машинах от ледяного дождя, потянулись в церковь.
– Ну вот, – удрученно произнесла мадам Уоллингфорт. – Как вы думаете, что означает эта непогода? Американцы используют слишком много энергии – я слышала это по телевизору, – так много, что возникает эффект всасывания, нарушающий все климатические условия, что-то вроде гигантской воронки над Северной Америкой, которая оказывает влияние даже на Европу.
Прибытие Клары Холли, без мужа, вызвало возбужденные перешептывания. Сплетни уже разлетелись по округе. Мэр, сидевший за ужином рядом с месье Креем, сумасшедшим американцем и противником охоты, сразу заметил, в кого целится Крей, уловил короткий обмен взглядами между ним и Персаном, этим счастливчиком. Позднее, возвращаясь домой, мэр все объяснил своим спутникам. И вот теперь Крей не явился на свадьбу. По церкви полетел шепоток об окончательном разрыве.
– Вы слышали, что случилось вчера вечером на предсвадебном ужине? Муж угрожал убить ее, а трое ее любовников попытались его обезоружить, – прошептал издатель Эстеллы месье Лепатр коллеге Анны-Софи, месье Лавалю.
– Трое любовников?!
– Жених, его отец и один местный.
– Зловещее соседство! Но если она угодит в тюрьму – а я слышал, что ей уже вынесли приговор, – по крайней мере все жены в округе смогут спать спокойно.
Еще больше пересудов вызвало прибытие Антуана де Персана, давнего друга матери Анны-Софи, но не с женой, а с матерью. К тому же он сел не с ней, а в глубине церкви, тем более что скамьи для гостей со стороны невесты были уже заполнены. Он помог матери устроиться на жесткой скамье, а сам непринужденно сел рядом с мадам Крей, словно его место было рядом с ней. И хотя он ни жестом, ни взглядом не выдал своих чувств, мадам Крей взволнованно и смущенно вспыхнула.
Никто не знал, что объяснил Антуан де Персан матери и жене, но, судя по отсутствию Труди в церкви, просить у нее прощения он не собирался. А когда Антуан сел
Наверное, скоро они пресытятся друг другом, бросятся на поиски новых любовников, новых душевных волнений. Такова человеческая натура. Но наряду с сексуальными аппетитами Кларе и Антуану присущи преданность и невозмутимость – значит, их связь может стать длительной.
Фотографы из «Мадемуазель Декор», столпившиеся в трансепте, вдруг всполошились, обнаружив, что в церковь просачивается вода – скорее всего через стену – и ручейками стекает под ноги собравшимся. Тим и Грейвс стояли в глубине церкви, ожидая момента, чтобы подойти к алтарю. Тима лихорадило, но отец заверил его, что это совершенно нормальное явление. На лбу у Тима выступил пот, он полез за носовым платком и опять вспомнил про статуэтки лошадей. О чем только думала Анна-Софи? Сам он потратил кругленькую сумму на кольцо с изумрудом. Он тут же выругал себя за подобные мысли.
– Кажется, у меня замерзли ноги, [55] – признался он Грейвсу.
– И неудивительно: ведь ты стоишь в ледяной воде, – отозвался Грейвс, оценив шутку. Но поскольку во французском языке такого оборота не существовало, фотографы восприняли слова Тима буквально. В панике они бросились на поиски какой-нибудь подставки.
– У месье замерзли ноги! – ахала мадам Экс. – А невеста обута в легкие открытые туфли! Если не подстелить хотя бы циновку, она простудится и схватит пневмонию.
55
Игра слов. По-английски «to have cold feet» означает также «струсить».
Анне-Софи помогали одеваться мать и подружки невесты. Сердце Анны-Софи судорожно забилось при мысли, что она совершает ужасную ошибку. Но в этот момент на пороге возник ее дядя Гай, улыбнулся при виде пышного тюля и букетов и заявил, что карета подана.
Откуда-то, наверное с хоров, послышалось сопрано, исполняющее песню Аарона Копленда. Ее звуки вызвали у Тима мгновенный прилив раздражения: он знал, что по этому сигналу должен подойти к алтарю и остановиться. Грейвс потянул его за локоть.
– «Долина любви и радости, – пело сопрано с сильным французским акцентом, – где нет бед и невзгод…»
И зловещий припев: «Обернись, обернись…» Но оборачиваться и отступать было уже поздно.
Голос утих, раздались первые такты свадебного марша Вагнера. Под тягучие и какие-то траурные звуки органа Анна-Софи зашагала по проходу под руку с дядей Гаем. Тим и все гости смотрели на священника, американцы даже не понимали, что происходит, привыкнув к объявлениям «се, грядет невеста».