Бракованная
Шрифт:
«Что за…» — мой мозг грозит свариться прямо в черепной коробке, уже практически валит пар из ушей.
Следующее фото — что-то вроде селфи. Алексей отвел руку с телефоном, смотрит в камеру, прижимая к себе Эвелину. Та прячет лицо на его голой груди, но легко узнаваема даже со спины — такие волосы, как у нее, редко встретишь. А еще она… в свадебном платье… с огромной пышной юбкой, заполняющей всё пространство.
Третье фото — тоже селфи. Одной рукой Алексей держит телефон, а сам наклонился к шее Эвы, делает вид, что целует, на
Четвертое фото — женская задница, снятая сверху. Смачная такая, упругая, голая, а на ней мужская рука, так понимаю, Алексея.
И внизу текст:
«Я заработал свои деньги!»
— Венок ты себе на могилу заработал, гондон… — шиплю сквозь зубы. — Себе венок и ей…
Глава 25. Осколки
Через час:
Лев
Я не помню, как закончилось гребаное совещание, как сел в машину, как добрался до дома. Кажется, проходит миллион минут, прежде чем поднимаюсь на второй этаж. Иду в спальню и нахожу там Эву.
Она в свадебном платье, мать ее так… Стоит возле зеркала, что-то там разглядывает на лифе. Видит меня и резко взвизгивает:
— Ой! Ты не должен видеть меня в свадебном платье! Выйди, пожалуйста!
Вот это наглость высшей категории. Она еще смеет что-то просить?!
— А ты не должна трахаться в платье, купленном на мои деньги, с каким-то гондоном! Ясно тебе?! — ору так, что Эва пригибает голову.
Ее глаза мгновенно расширяются.
— О чем ты говоришь, Лев? — она спрашивает тихо, но я слышу.
— Не строй из себя большую дуру, чем ты есть!
Была бы умная, прошла бы проверку.
Оглядываю ее.
Она в том же платье, что и на фото. Оно ей идет, Эва как с обложки журнала. Как же обманчива бывает внешность, что только ни скрывается за показной невинностью...
Эта тварь не постеснялась… позволила себя отыметь прямо в свадебном салоне, в свадебном платье. А что, прозаично. Вот как знатно она отблагодарила меня за красивую вещицу. Трахнулась с актеришкой.
Перед глазами у меня всё плывет, иду к Эве как в тумане.
Хватаю мерзкую тварь за волосы, собранные сзади в гульку, подтаскиваю к столу и придавливаю к столешнице левой стороной лица, чтобы голова была повернута в нужном мне направлении. Достаю телефон, открываю злосчастное фото и сую ей под нос.
— Что это? — ору на нее во всю мощь своих легких. — Что это, мать твою, такое?!
Продолжаю придавливать голову Эвы к столу, из последних сил сдерживаюсь, чтобы не ударить ее об стол носом. Всё же хочу услышать ее ответ, а она только таращится на телефон и будто бы не дышит.
— Не молчи! — рычу на нее.
И внезапно чувствую, как меня кто-то хватает сзади, оттаскивает. Оборачиваюсь — это Павел с Семёном.
— Вы охренели? — ору на них так, что, кажется, дребезжат стекла. —
Но те, наверное, впервые в жизни даже не думают подчиняться, просто тащат меня в коридор.
— Шеф, успокойтесь… Натворите дел, потом сами жалеть будете… — говорит Семён.
— Ты что себе, мать твою, позволяешь?! — ору на телохранителя. — Тебе кто право давал принимать за меня решения?
— Никто, шеф… — бубнит он.
— Пропусти! — ору на него, пытаясь пройти обратно в спальню.
Однако Семен стоит перед дверью, как истукан, и не пускает меня, Павел к нему присоединяется.
— Потом пожалеете, шеф… — смеет вякать он.
Смотрю на них бешеным взглядом и аж задыхаюсь от злости.
— Вам кто платит? Вы кого защищаете?! Вы хоть знаете, что эта тварь сегодня сделала… Она изменила мне с тем уродом…
— Сегодня? — хмурит брови Семён. — Нет, шеф, сегодня Эвелина Авзураговна никак не могла вам изменить.
— В смысле?
— Ваша невеста весь день была дома, отлучалась лишь ненадолго. Я лично возил ее за платьем, она провела в салоне меньше пятнадцати минут и сразу вышла, попросила отвезти ее домой, изменить никак не могла…
— А это ты видел?
Я тычу в лицо Семёна фото.
— Видно, пятнадцати минут ей хватило… — шиплю зло.
Телохранитель берет мой мобильный, внимательно разглядывает и выдает:
— Фото сделано не сегодня. Эвелина Авзураговна была с гладкой прической, а здесь распущенные волосы… Она и сейчас с гладкой прической, вы сами видели…
Пытаюсь вспомнить прическу Эвы… Да, и правда была гулька, я ее даже за эту гульку успел подержать. Только это ровным счетом ничего не доказывает.
— Долго ли собрать волосы? — хмыкаю зло. — Это дело пяти минут…
— Не сходится по времени… — твердит Семён. — Она пробыла в салоне совсем недолго…
— Трахнуться можно и по-быстрому! — чеканю зло.
— С этим спорить не стану, — кивает телохранитель. — Можно и как кролики туда-сюда, а вот переделать прическу из гульки в локоны, а потом обратно… точно нет, Лев Владиславович, моя жена на это полчаса тратит… Эвелина Авзураговна вошла в салон с аккуратной гулькой и вышла с ней же! И потом, лично я вижу вашу невесту только на одном из этих фото, где она стоит одна. На остальных непонятно кто, лицо же спрятано! А это вообще просто чья-то задница!
Новая информация выбивает меня из колеи. Еще раз пересматриваю фото. Эва как Эва… Ее волосы, спина, попка, родинка… Стоп! Я люблю попку своей невесты и у меня была масса возможностей изучить каждый сантиметр этой интимной части ее тела. Так вот не помню там никакой родинки! У Снегирька идеальная кожа без каких-либо отметин, будто отфотошопленная. Или все-таки есть родинка?
— Пропустите! — командую строго. — Или вышвырну вас со службы с волчьим билетом! Учтите, не пощажу!
Павел с Семёном морщатся, но всё же нехотя отходят в стороны.