Бракованные
Шрифт:
– Ну же, прогони меня, – подначивает, а пальцы его уже добрались до моей шеи и гладят шрамы, очерчивают их уродливые узоры, каждый завиток, извилинку и бугорок.
– Ты извращенец, – выдаю почти восхищенно, потому что иначе не могу объяснить тягу вечно касаться моих шрамов.
– Никогда в этом не сомневался, но это точно не по той причине, которая крутится в твоей голове, – его голос такой тихий, на грани слышимости, и я купаюсь в его хрипотце и порочной сладости. – Несовершенства меня не заводят. Я их просто не замечаю.
– А не похоже…
–
– Не нравится, – качаю головой, волосами занавешиваюсь, но Мир ловит мой подбородок пальцами и себе в глаза смотреть заставляет.
– Врешь, по глазам вижу, – его травмы почти прошли, но небольшая желтизна на скуле еще осталась. Смотрю на эту отметину, а на пальцах ощущение как гладила его кожу, протирала антисептиком.
Тьфу, проклятие! С такими мыслями точно напору не противостоять.
– Мир…
– Мне нравится, как это звучит, – губы касаются моего виска, и температура воздуха в кабинке становится запредельной. – Хочу быть твоим миром.
Господи ты боже мой, этот парень доведет меня до инсульта.
– Нас могут увидеть, – тоже перехожу на шепот и легонько толкаю Мирослава в грудь.
Он же должен понимать, что мы нарушаем правила! Надо же думать головой…
– Пусть смотрят.
– Ты непробиваемый. Они могут подумать что-то…
– Что они подумают?
– Что-то неприличное, – снова толкаю, пытаясь хоть так привести Мирослава в чувства, но его не сдвинуть. Настоящая скала.
Он кладет руку рядом с моей головой, второй ни на минуту не переставая касаться шрамов. Его губы так близко к моей шее, они почти притрагиваются к коже вокруг шрамов.
– Ты чувствуешь ими что-то? Когда целую или глажу, чувствуешь?
– Нет, – распахиваю глаза, когда Мирослав кончиком языка касается особенно бугристого места. – Там нервные окончания сбоят.
Хотя, как оказалось, иногда они очень даже «работают».
– Вот так не чувствуешь?
– Что мы делаем, Мир?
– Т-с-с, – повторяет, перемещаясь выше и выше, прокладывает дорожку легких поцелуев вверх по шее к подбородку.
Я, наверное, сошла с ума. Или это Мирослав заряжает меня своим отчаянным сумасшествием, непробиваемой уверенностью, но вдруг позволяю ему то, о чем даже думать никогда не пыталась. Тема страсти и любовной ерунды для меня всегда была чем-то, без чего могу обойтись. Так безопаснее. Без разочарований. Но Мир делает что-то такое, от чего слишком судорожно трясутся колени. Его губы очень близко, но я, окончательно потеряв голову, не отстраняюсь. Напротив, я слегка подаюсь вперед, и Мирослав пользуется этим на полную катушку: целует властно, проталкивается языком в рот, сильный и решительный.
Он сминает мои губы порывисто, устанавливает свою власть, ловит в плен, удерживает на месте. Вот его руки уже по обе стороны от моей головы, я вдавлена в стену, распластана под напором Мирослава. Надо помнить, что он чуть не искалечил человека. Я не должна об этом забывать, но так долго спавшее тело вдруг просыпается, и все потребности вырываются наружу мощным потоком.
Осмелев, я прикусываю нижнюю губу Мирослава, вызываю этим гортанный рык. Тихий совсем – он только для меня, не для посторонних ушей. От ощущения, что мы отделены от толпы чужих людей только тоненькой красной тканью сбивает с ног и придает остроты ощущениям. В гуле крови в ушах тонут все звуки. Где-то совсем рядом кипит жизнь, люди меряют шмотки, а мы, как два подростка, целуемся, спрятавшись под носом у противных взрослых.
– Ариш, Ариша, ты где?! – врывается знакомый голос в мою нирвану, разрушает момент. – Ты уже нашла себе что-то? А-ри-на!
Черт, Оля! Я замираю, испуганная. Морок проходит, губы каменеют, а Мирослав медленно отстраняется. Смотрит себе за спину, потом на меня с усмешкой, а я прикрываю пылающие щеки ладонями. Мирослав заламывает бровь, целует меня в висок, а мне вдруг отчаянно хочется смеяться. Надо же, я впервые поцеловалась с парнем, и тут же меня почти поймали на горячем. И кто? Главная сплетница вуза! И почему у меня все через одно место происходит?
– На кассу, что ли, пошла? – вслух размышляет Оля, а я утыкаюсь лбом в плечо Мирослава и сотрясаюсь от сдавленного хохота. – Девушка, вы точно мою подругу видели? Она точно не выходила?
– Нет, вещи не возвращала.
Черт, и чего я такая приметная?! Это не лицо, это ориентировка.
– Оль, я тут! – говорю и голоса своего не узнаю.
– О, нашлась, пропажа!
– Я еще не закончила. Иди на кассу, а?
– Тебе помощь нужна? – не унимается деятельная подруга. – Я могу посмотреть. Хочешь? Вместе что-то для тебя выберем.
Мирослав закатывает глаза, качает головой, всем своим видом показывая, насколько он «рад» Ольге.
– Оля, иди уже. Я уже почти все. Там встретимся.
– О, тогда подожду тебя, вместе пойдем.
Оля слишком близко к месту преступления, а я точно не собираюсь давать ей повод для сплетен. Не хватало еще, чтобы через час весь вуз узнал о том, чем я занимаюсь вместо примерки. Нет уж, обойдусь без порции славы. Пусть вон, пока цветы от Пашки обсуждают, там много свидетелей было.
– Оля, блин!
Мирослав гладит мою щеку, сбивает с мысли, а я и так держусь из последних сил.
«Провокатор», – шепотом, потому что Оля так и трется возле кабинки.
– Точно не надо посмотреть?
«Она тупая?» – спрашивает Мирослав одними губами, а я готова с ним согласиться.
– Нет! Иди! Что ж ты приставучая такая?
– Ой, ладно уж, не заводись. Встретимся у кассы! – заявляет Оля, а ответить мне не дает новый поцелуй, еще жарче предыдущего.
7 глава
Арина
– Ты опять, что ли, губы кусала? – Оля смотрит на меня и головой качает, а я всеми силами уговариваю себя не краснеть.