Бракованные
Шрифт:
До ресторана едем в напряженном молчании. Ксения прячет недовольство за телефоном, я же делаю вид, что все так, как должно быть. Раньше ее привычка проверять соцсети по пути на встречу меня не беспокоила. Сейчас же хочется отобрать телефон и сказать, чтобы не вздыхала так тяжело. Потому что мне тоже нелегко. Я уже не один десяток раз пожалел, что вообще это все затеял. Даже сегодня в разговоре с Игорем, когда он в очередной раз пустил слюни, глядя на Савельеву. Может, согласись она два года назад на свидание с ним, уже была бы замужем, не работала на меня и не оказалась втянута в подковерные интриги моей семьи.
Погруженные в предстоящий разговор, мы с Ксенией не замечаем ни блюд за ужином, ни беседы,
Отпускаю водителя – нам стоит поговорить без свидетелей, хотя наша тайна давно перестала таковой быть. Открываю дверцу пассажирского спереди, и Ксения вопросительно выгибает бровь. Да, назад не посажу, иначе рискую умереть от удушья и когтей в горле. Так хоть есть небольшой шанс остаться в живых и не вылететь на встречку. Ответом не удостаиваю, только киваю. Хмыкнув, Савельева все же прячется в салоне и недовольно скрещивает руки на груди.
Выезжаю с парковки, вливаюсь в поток и настраиваю круиз-контроль. Ехать до дома Ксении прилично, но сегодня я играю роль джентльмена, пусть и с корыстной целью. Она молчит, делая вид, что меня все еще не существует, смотрит на дорогу невидящим взглядом и перекатывает в голове мысли, которые я хочу узнать. Савельева ураганом залетела в мой кабинет днем, значит, был повод для нарушения субординации. Хотя уместна ли субординация в нашем случае, когда формально мы муж и жена? Усмехаюсь, на что Ксения реагирует, недовольно поджимая губы, на которых еще осталась бледная тень помады. Кажется, кто-то мстит за то, что я тянул время. Ладно, мне все равно сегодня придется наступать на горло собственной гордости:
– Ты хотела о чем-то поговорить? – спрашиваю, убавляя музыку.
– Я хотела поговорить днем, сейчас мне просто хочется вас придушить, Мирослав Станиславович, – хмурится, тяжело дышит, будто марафон бежит. – Куда мы едем?
– Везу тебя домой, – главное сейчас сохранять спокойствие, поэтому отвечаю ледяным тоном, надеясь, что угрозы Ксении сойдут на нет, не получив необходимой подпитки.
– О, замечательно! – вспыхивает мегера и резко оборачивается лицом ко мне. – Вы так заглаживаете вину за то, что всем разболтали о нашей женитьбе?
Слишком резко торможу, хотя светофор только начинает мигать желтым, чем вызываю гневные сигналы позади. Ксения подается вперед и вцепляется в ручку двери, едва не шипит от злости и снова сосредотачивает на мне все свое внимание.
– Что? – спрашиваю, надеясь ненавязчиво выведать, как она могла узнать обо всем. Сжимаю руль до скрипа и смотрю перед собой. Как информация просочилась дальше семьи? Ладно родственники, им бы в любом случае пришлось рассказать, но Савельева явно не от моего деда узнала о том, что тайна уже почти не тайна. Теперь придется изворачиваться, ведь обещал сохранить все между нами и адвокатом. Думай, Мирослав, думай и очень быстро.
– Боже, вы же нас угробите, – рычит раздосадованно и выпрямляется, возвращаясь в удобное положение. – И не делайте такое лицо, будто ничего не знаете! Весь офис распускает
Становится душно. Расстегиваю пальто, ослабляю узел галстука. Мысли лихорадит, а в горле мгновенно пересыхает. Зажимаю кончик языка зубами и глотаю слюну – старый прием работает безотказно, ненадолго спасая. Ксения ждет ответа, а я понятия не имею, что ей сказать. Думал, она узнает о том, что наша женитьба больше не тайна, от меня. Теперь же понимаю: надо было поговорить с ней еще в офисе и все решить на месте. Прикрываю глаза и глубоко дышу. Надо успокоиться, чтобы не наговорить Савельевой того, о чем пожалею. Она ждет, теряя последнее терпение, но пока я и двух слов связать не могу.
Мы снова двигаемся, только теперь значительно медленнее. Минуты тянутся, сливаясь в сплошную бесконечность, и Ксения отворачивается, не надеясь получить ответ.
– Я не знал, что эта информация просочилась дальше моей семьи, – сознаюсь наконец, но Савельева и не думает возвращать мне свое внимание – смотрит в лобовое, будто ждет еще новостей, которыми я ее огорошу. – Сегодня звонил Яков Игнатьевич и чихвостил меня, как подростка, я отбился, но только до выходных, – решаю осторожно ступать на скользкую дорожку.
– А потом поедете с повинной сознаваться, какую совершили ошибку? – Уголки ее губ приподнимаются, и мне становится легче, будто камень с души падает. Нравится, значит, когда меня переигрывают. Качаю головой и перестраиваюсь в другой ряд, сворачивая с проспекта.
– Это как раз то, о чем я хотел поговорить, – решаю сразу одним махом, пока Ксения притихла. Конечно, стоит ее как-то подготовить, может, даже предложить щедрую компенсацию, но пока что нужно узнать ее честное мнение, которое она обязательно выскажет. – В общем, моя родня ждет нас на семейный ужин в выходные. И я не могу явиться без вас, поэтому прошу поехать со мной.
– Что, простите? – Она хлопает глазами и очень хочет мне что-то сказать, но каждый раз закрывает рот, не издав и звука. Догадываюсь я, что там за слова. Савельева недолго собирается с мыслями, хватает пары десятков секунд, чтобы мой мир рухнул: – Нет. Я не буду разыгрывать спектакль перед вашей семьей. Найдите себе другую жену для этого, – лед в голосе промораживает до костей.
– Не могу. Мне нужны вы, – признаюсь, снова думая, как убедить эту несносную женщину играть по моим правилам. У меня и до этого не слишком хорошо получалось, а сейчас, в заведомо проигрышном положении, тем более ничего не выходит. – И готов я почти на все, чтобы убедить вас сотрудничать.
– В каком же вы отчаянии, Мирослав Станиславович? – Прищуривается и смотрит на меня, смакуя победу и тут же извлекая из ситуации выгоду. Я определенно зря на ней женился – еще немного, и Савельева начнет умело мною манипулировать.
– В таком, что готов таскаться за вами, пока вы не согласитесь.
– Тогда вам понадобятся очень убедительные аргументы.
Глава 8. Ксюша
Щедрые мужчины в двадцать первом веке далеко не миф. Они существуют, правда, их очень мало. Возможно, некоторые женщины никогда их и не встретят за всю свою жизнь. Но мне везет. Евсеев жмотом никогда не был – одни его подарки любовницам стоят целое состояние. Поэтому и на меня тратится в надежде получить себе в управление целый холдинг. А я пользуюсь, пока могу: что-то мне подсказывает, что через пару месяцев после окончания нашей счастливой семейной жизни мне придется искать новую работу. Вряд ли Мирослав – тренируюсь даже мысленно называть его по имени, чтобы перед родней выглядеть убедительнее, – согласится долго меня терпеть.