Бран
Шрифт:
Шани не осталась в стороне - сразу после военного совета она отослала гонцов в родной Бахт с тем, чтобы вызвать подкрепление.
– Больше полусотни бойцов я выделить не могу. Но, заверяю вас, они великолепны. Они нагонят наш отряд близ Большого Хутора.
Бран кивнул. Никакого «великолепия» он от кавалеристов из Бах-та не ждал. Но в его положении привередничать не приходилось. Сборы проходили не слишком ладно.
Для начала выяснилось, что вышла почти вся вода, которую дружина Брана имела с собой в бурдюках. А городские колодцы еще не успели очиститься - противоядие действовало медленно.
Затем стало ясно, что провизии, которую привезла Шани, им едва достанет на половину пути.
И наконец, когда был произведен общий смотр лошадей, оказалось, что ремонтных лошадей, способных заменить охромевших или больных, совсем мало.
Иной полководец отказался бы от похода. Но только не Бран.
– Воду наберем в родниках по дороге. Они встретятся на второй день пути. Потерпим… Что же до еды, я отдал приказ сплести частые сети. Там же, подле родников, есть несколько знатных прудов, где, мне говорили, можно разжиться рыбой. Повезет, подстрелим лося или медведя.
– Насчет лосей сомневаюсь, - сказала Шани.
– Не по сезону это… Да и лосятина на вкус на редкость гнусна! Я бы предпочла разжиться провизией на Большом Хуторе, он всегда слыл зажиточным.
– Боюсь, слава зажиточного осталась в прошлом, - Бран вздохнул.
– Примите во внимание, дражайшая Шани, что варвары, опустошившие Ларсу, почти наверняка шли именно через Большой Хутор. Едва ли они устояли перед соблазном разорить его.
– Это да, - кивнула Шани.
До самой полуночи военный люд суетился, бряцал оружием, правил клинки, бранился и бахвалился.
Во время запоздалого ужина Бран вдруг вспомнил, что так и не спросил у Сротлуда, не сохранились ли на городском складе походные шатры, пуховые одеяла и прочие необходимые для зимнего ночлега вещи. У его-то людей палатки имелись. А вот люди Шани… Неужели придется размещать их с дружинниками Брана? А ведь это нежелательно. Начнут ссориться, драться… Где размещать саму Шани, Бран еще не решил. «Уступлю ей, что ли, свою палатку… А сам к Хенге… Или к Слодаку… То-то они рады будут… Сколько же хлопот с этими бойцами-девицами!»
Тем временем посланец, отряженный за Сротлудом, вернулся ни с чем.
– Нигде его нет! Все обыскал! Никто господина секретаря не видел… Я даже в подвалы его дома спускался… Ох и страшно же там, как в склепе с упырями…
– Ясно. Свободен.
«Предатель! Сбежал-таки! А ведь он мне сразу не понравился! Нужно было на месте его порешить, не дожидаясь, пока он к варварам убежит… Вот же подлая тварь! Вначале все выведал - и планы наши, и возможности, а потом дал деру! Даром что на костыле!»
Бран сразу отрядил в погоню за левшой четверых.
– Если поймаете, вспорите ему живот, насыпьте туда земли, и оставьте дожидаться смерти!
– распорядился он. «Йавин-Дамин» требовал твердости по отношению к предателям.
На рассвете они выступили из южных ворот Ларсы.
Прошло три дня.
Бран сидел во главе роскошного - по меркам военной кампании - стола. Перед ним - блюдо с душистой печеной репой. В руке - кружка со сладким брусничным квасом. Две не лишенные миловидности крестьянские девки под одобрительный гомон кавалерии несут к столу зажаренного на вертеле поросенка…
Это был не сон, навеянный холодным зимним ветром. Но явь, на голодный сон похожая.
Поначалу все шло из рук вон.
Пруды, где Бран рассчитывал наловить рыбы, принесли поживу весьма скудную. Пескарей да мелких карасиков едва хватило на котел жидкой ухи.
С охотой тоже не сложилось. Умница Шани подстрелила двух субтильных зайцев. Остальным повезло меньше. На ужин в тот день были суп из ворон и печеные желуди…
Зато в дне пути до Большого Хутора дорогу отряду Брана перегородила небольшая, но весьма живописная конная группа.
Их было восемь. Они стояли в ряд, от одного края дороги до другого, невинноокие и по-лесному нескладные, но мощного сложения.
Все они были вооружены. Весьма, впрочем, примитивно - ножи, палицы, топоры дровосеков. Одеты, как крестьяне - овечьи тулупы, неладно скроенные меховые шапки, войлочные сапоги.
– Чьих будете?!
– крикнул Бран, отчетливо выговаривая каждый слог.
– Мы вольные хуторяне. К вашей милости приехали. В ополчение.
– Кто прислал?
– Батяня наш.
– Что еще за батяня?
– Да вон он! Подотстал чутка… - плечистый детина, с которым разговаривал Бран, указал на дорогу позади себя.
Всадники расступились, открывая Брану обзор.
Каково же было удивление огдобера Ларсы, когда в сгорбившемся человечке на низкорослой мохнатой лошади он узнал… предателя Сротлуда!
«Эх, не настигла его погоня…»
Сротлуд вел за собой еще несколько мохнатых крепконогих коняг. Они ступали тяжело, как видно, из-за навьюченной на их спины поклажи.
– День добрый, господин огдобер, - проскрипел Сротлуд как ни в чем не бывало. Будто и не пропадал никуда.
– Я тут подкрепление привел… Сынки мои, отрада моя… И зерна немного… Чем богаты, как говорится…
Бран был так ошеломлен этим явлением, что не сразу нашелся с ответом. Сротлуд тем временем продолжал.
– Тут у меня семья в лесу, на хуторе потаенном проживает… Сыновья… И жены… - пояснил Сротлуд. Он тер красные от недосыпа глаза белыми костяшками пальцев.
– Трудятся помаленьку. Скотину выращивают… Зверя бьют… Я так подумал, отчего бы их с собой не прихватить? Парни они уже взрослые… Дерутся бойко… Может, пригодятся в деле каком? Не возражаете, господин огдобер?