Браслет бога: Найти Иштар
Шрифт:
– Это и есть моя жизнь, – попытался объяснить Браслет. – Я существую, чтобы служить кому-то достойному, кто благороден сердцем и чьи мысли добры, честны и справедливы. Когда я принадлежу кому-то достойному, то считаю, что моя жизнь состоялась.
– Это странно, – вслух подумал Джеральд. – Я бы подумал, что кто-то, столь могущественный, как ты, возможно даже всемогущий, мог бы править вселенной, если бы захотел. Что тебя останавливает от того, чтобы делать всё, что ты пожелаешь?
– Но я не желаю ничего делать, кроме того, как служить кому-то достойному. Я не знаю, почему, но это, возможно, то, для чего я был создан, – отвечал Браслет.
– Не скрою, владение тобой соблазнительно, потому что я теперь могу путешествовать среди звёзд, куда захочу, строить дворцы, делать еду из камня и побеждать любых врагов, с которыми могу встретиться, но мне неспокойно от такого могущества. Понимаешь ли ты, что я имею в виду? – продолжил расспросы Джеральд.
– Эти чувства незнакомы мне, – скромно ответил Браслет. – Возможно, из-за того, что всё, что я знал за время своего существования – это служение одному, а потом другому хозяину…Но, теперь, когда ты поставил передо мной этот вопрос, я начинаю понимать ход твоих мыслей и думаю, что тебе следует успокоиться на этот счёт, поскольку я уверен в том, что ты такой, как я и сказал: достойный владеть мной. Я уверен – ты будешь поступать правильно.
– Это хорошо, что ты настолько во мне уверен, но понимаешь ли ты, что люди, в общем, были крайне далеки от совершенства всю нашу историю? – удостоверился Джеральд. – Что мы промотали нашу планету, разрушили её постоянными ссорами из-за мелочей, что слишком многие из нас ленивы, трусливы, жадны, завистливы, глупы и не желают ничего знать?
– Примерно так я и понял, пока другие офицеры твоего подразделения прикасались ко мне, – прямолинейно ответил Браслет. – Но, когда это сделал ты, мой достойный хозяин, я понял, что ты был совершенно другим.
– Мне любопытно, – переменил тему Джеральд. – Как у тебя получается так быстро узнавать всё о каждом, кто прикасается к тебе?
– Это трудно было бы объяснить, – ответил Браслет. – Но, говоря по-простому, я ощущаю их характер.
– Ты один такой в мире, или есть ещё другие Браслеты?
– Есть ещё множество, – был ему ответ. – Те, которые носит моя милая хозяйка, её родители и остальные потомки их рода.
– А Браслеты разговаривают друг с другом?
– Да, – ответил Браслет. – Когда мы находимся в пределах прямой видимости или соприкасаемся, намеренно или случайно, мы обмениваемся несколькими фразами о нашем существовании.
– А какой способ обмена информацией вы для этого используете? – поинтересовался Джеральд.
– Когда мы видим друг друга, мы слегка светимся и общаемся таким образом. Когда же мы соприкасаемся, мы просто говорим. Я не уверен, что это значит в твоём понимании, но, полагаю, что это похоже на акустические колебания, которые тебе известны, как ультразвук.
– То есть, – пошутил Джеральд. – Вы просто подмигиваете и шепчетесь?
– Можешь считать так, мой достойный хозяин, – отвечал Браслет. – Мне, кстати, нравится, как ты это назвал.
– А среди Браслетов есть мужчины и женщины, дети и взрослые?
– Мне понятен твой вопрос, мой достойный хозяин, но я не знаю ответа. Никто из Браслетов, о существовании которых известно мне, не знает своего происхождения, и никто из нас не чувствует никакой разницы с течением времени.
– Тогда откуда тебе известно, что время течёт?
– Я ощущаю его примерно так, как ты, мой достойный хозяин, ощущаешь погодные условия вокруг тебя, – ответил Браслет, и Джеральд заметил в его голосе ранее не встречавшиеся романтические и задумчивые оттенки. – Когда я находился в другом мире, то ощущал время, как сильный, но приятный, тёплый ветер, который мне нравился. Он пах цветами и был зеленовато-голубой. Здесь же время суровое. Оно ощущается, как серый, леденящий ураган, который пахнет дымом и кровью. В этом мире мне время не нравится.
Джеральд был потрясен. Он никогда особенно не размышлял о времени, поскольку оно всегда текло мимо него незаметно, с постоянной скоростью, и он не имел над этим никакой власти. Но то, что сказал Браслет, расстроило его. Его заботливому другу здесь не нравилось, и Джеральда такое состояние дел не устраивало. Ему всё ещё было любопытно, и он решил узнать побольше.
– Ты можешь рассказать мне, как ты превращаешься, растёшь, сокращаешься и пронзаешь пространство?
– Ты хочешь, чтобы я выполнил какую-то задачу, и я слушаюсь, вот и всё.
– Но что именно тебе приходится сделать, чтобы послушаться? Ты наполняешь себя материей откуда-то ещё, чтобы вырасти?
– Нет, это всё равно лишь я, просто увеличенный или уменьшенный.
– А как ты пронзаешь пространство?
– Через четвёртое измерение, мой достойный хозяин.
– Как ты этого достигаешь?
– Я дотягиваюсь до пункта назначения и защипываю пространство, так, что точки отправления и назначения соприкасаются, а потом я прокалываю пространство, создавая дыру, через которую я проникаю, и отпускаю пространство.
Джеральд сидел, свесив голову и растирая виски руками, поскольку не мог поверить, что всё, только что сказанное Браслетом, было возможно.
– Пространство, которое ты, мой достойный хозяин, знаешь, является трёхмерным. – объяснил Браслет, ощутив его сомнения. – Вы считаете, что четвёртым измерением является время, но это не так. Время – совершенно отдельное явление. Четвёртая ось точно такая же, как и первые три. Из моего четырёхмерного пространства ваше трёхмерное выглядит точно так же, как из вашего выглядит двумерное: как бесконечно тонкая, прозрачная плёнка. Я защипываю эту плёнку, поскольку с моей точки зрения она эластична, и она растягивается под моим захватом. Так я соединяю точки отправления и назначения вместе, пока они полностью не совпадут, а затем прокалываю отверстие прямо там. Я прохожу через отверстие и отпускаю ту сторону себя, которая держит точку назначения. Потом я сокращаюсь вокруг до точки отправления и оказываюсь там, где ты хотел. Пространство выпрямляется и отверстие запечатывается.
– Насчёт следующего вопроса я сомневаюсь, – переменил тему Джеральд, голова которого вот-вот могла взорваться. – Конечно же, мне любопытно узнать про твою милую хозяйку Шар’Велину и другой мир, но что то подсказывает мне, что расспрашивать про это неподобающе, особенно притом, что она – ещё ребёнок, да, ещё и царя, и царицы. Как ты думаешь – могу ли я спрашивать о них? Следует ли тебе рассказывать?
– Твой осторожный подход кажется мне правильным, раз никто из нас не знает, одобрили ли бы её царское высочество и её родители разглашение мной известных мне сведений о делах царского двора, – ответил Браслет после короткого раздумья. – Нам не следует касаться этой темы сверх того, что я уже сказал.