Брат для волчонка
Шрифт:
Вальдшнеп для курсантов был «присланным начальством». А авторитет начальства в том и состоит, что если кто-то успел навалять дурака, остальным приходится соответствовать.
В спецоне люто ненавидели весь этот казарменный бред, но Вальдшнеп оказался армейским сержантом и порядок любил трепетно.
— Зато за драки курсантов теперь отвечает он, — ухмыльнулся Марвин, когда Астахов посетовал ему на новичка. — Вот пусть он с ними в следующий раз и смотрит
Астахов представил чистенького подтянутого Валенштайна, наклоняющего клювик к голопроекции колоритной горы трупов, и без стеснения заржал.
— Да и ты теперь и в столовую за ними не обязан таскаться. Пусть он рулит. Пошли в буфет, там пожрёшь! — объявил Марвин.
Астахов кивнул. Он хотел обращаться с курсантами по-людски, но кто виноват, что не вышло? Не они ли сами?
Или нельзя с мальчишек спрашивать то, чего они просто не могут пока понимать? Про то же планирование последствий?
Это следовало обсудить, и он пошёл за Марвином в буфет, где можно было купить горячие бутерброды, кофе и не изображать из себя идиота, любящего армейскую стряпню.
Рэм проспал в капсуле интенсивной терапии трое суток — стандартная медицинская процедура.
За это время жизнь на станции вошла в нормальную колею.
Утром четвёртого дня медик тщательно осмотрел Рэма, в обед отпустил, послав в общую сеть предписание: не нагружать восемь дней рёбра, куда был введён костный гель — своеобразный внутренний «гипс».
Нарушителей дисциплины — Макса, Лудди и Джея — выпустили из карцера ещё утром.
Когда Рэм вошёл в столовую, они старательно отводили глаза. Не знали, чего от него ждать.
Рэм уже слышал от медика, что Рай погиб. Оступился и ударился головой. Несчастный случай.
Но ему тоже было неловко, словно он был немного виноват в этой смерти.
Положение спас Валенштайн. Сержант подскочил к Рэму и начал излагать ему правила внутреннего распорядка, требуя стоять, как положено курсанту, отвечать, как положено курсанту, смотреть куда надо и прочий уставной бред.
И Рэма отпустило. Общее сумасшествие всегда подавляет личное. Загоняет его в какую-нибудь дальнюю щель.
Разве что во сне да в личных багах вылазит потом так и не понятая вина. А внешне её и не разглядишь.
Рэм кивнул, как от него требовали: подбородок вперёд и вниз. Сел на указанное Валенштайном место.
— Это Вальдшнеп, — прошипел Лудди, сидевший напротив. — Его нас воспитывать из ставки прислали.
Только Хэд знает, как и почему кличка, небрежно брошенная Астаховым, была моментально принята на вооружение курсантами.
Рэм кивнул.
— А Рая убили, — продолжал Лудди, воодушевлённый вниманием бывшего врага. — Он не просто
— Разговорчики! — так и подскочил Вальдшнеп, уныло жевавший салат во главе самого ближнего к раздаточному окну стола.
— А кто убил? — прошептал Рэм.
— Мы думали — ты знаешь. — Лудди, пониже склонился над тарелкой, чтобы не заметно было, что он болтает, а не ест. — А не врёшь?
Рэм помотал головой.
— Я в капсуле три дня пролежал. Во сне.
— Тогда это надо расследовать! — обрадовался Лудди. — Вдруг среди нас — убийца?
Он радостно поднял голову, но сержант Валенштайн был настороже:
— Луиджи Пальман, два наряда по столовой! — возвестил он.
— У, Вальдшнеп… — чуть слышно прошептал Лудди, ответив протокольное: — Слушаюсь!
Рэм встретился глазами с Максом, и тот пожал плечами, мол, извини, так вышло.
Джей же вообще делал вид, что в первый раз видит Рэма. И вообще не пинал его босыми ногами, матерясь, что без ботинок не получается врезать как следует.
У троицы появился новый враг — сержант Вальдшнеп. И новое занятие — поиск убийцы Рая.
Смог бы Рэм сам уронить этого кудрявого идиота на острый угол?
Но тогда кто и зачем?
Он покосился на Лудди: верить этому доморощенному конспирологу не хотелось. Медик сказал — несчастный случай. Ему лучше знать, он вскрытие делал.
Рэм уже совсем успокоился, когда в столовую заглянул Астахов.
Мастер-сержант поздоровался с Вальдшнепом, обвёл глазами курсантов, сидящих не как им хотелось, а как рассадил сержант.
А потом посмотрел на Рэма так, что на спине пацана опять проступили обжигающие полосы уже почти забытой боли.
Рэм понял: мастер-сержант тоже полагал, что Рай погиб не случайно. Он что-то знал нехорошее.
Во всей этой дурной истории была какая-то нехорошая тайна.
Рэм знал, что Рай пытался его убить. Он это видел, но не сказал Астахову.
Но, выходит, об этом знал кто-то ещё. Друг или враг?
Рэм тяжело вздохнул и уткнулся в тарелку.
У станции много глаз. И означает это одно: ему нужно ходить и оглядываться.
К удивлению Рэма, у Эрга он не пропустил ни одного занятия.
Пока пацан лежал в медотсеке а трое нарушителей сидели в карцере, остатки их группы слили с основной, что осваивала вождение средней десантной шлюпки.
Пропустить вождение тоже было ужасно обидно, но Эрг сказал, что управление шлюпками разных классов почти не отличается. Есть буквально пара особенностей, их можно будет «догнать» и потом.
Браслет согрелся. Рэм ещё в медотсеке переставил оповещения на тепловой режим.