Брат короля
Шрифт:
Сердце отсчитывает удары, но ничего не происходит. Через какое-то время, устав ждать, я открываю глаза. Рейли стоит всё там же. На губах его лёгкая ухмылка.
Кажется, он смеётся надо мной. Смеётся?! А ещё смотрит куда-то в район моего… паха. Я опускаю взгляд. Мягкая ткань рубашки полностью обрисовывает формы моего тела. Ничего не скрывая. Почему он смеётся?!
Маг делает шаг ко мне. Я снова замираю всем телом. Он садится на край ложа. Мне невыносимо хочется зажмуриться, но я заставляю себя смотреть на него, прямо в глаза. На его губах полузаметная улыбка. Уже не холодная, а хищная.
Рука опускается ещё ниже, и пальцы слегка сжимают моё мужское достоинство. Маг тут же резко отдёргивает руку. Я распахиваю глаза. Честно говоря, я зол. А маг смотрит на меня немного странно. Что-то не так?! По его мнению, мне полагается испытывать возбуждение? Делать какие-то шаги в ответ? Простите, не получается! Ворвался тут, руками лапает! И вообще, разве благородным господам не положено сначала под венец, а уж потом в постель?!
Он замечает мою злость и снова веселится. Что в этом смешного?! Я судорожно пытаюсь заставить себя что-нибудь сказать. Что-нибудь гневное! Но не успеваю. Он наклоняется и легко, почти невесомо целует меня в губы. Целомудренным таким, я бы сказал, поцелуем:
– Даниэль, пообещайте, что не будете меня бояться.
Мой дар речи пропадает, так и не воскреснув. А Рейли укрывает меня одеялом и отступает прочь с лёгким безупречным поклоном:
– Спокойной ночи, принцесса.
Ещё один шаг, и он растворяется в тенях. Я напряжённо смотрю на то место, где он пропал. Но уже не вижу ничего, кроме каменной стены и края гобелена.
Страх постепенно перестаёт сковывать меня, уступая место откровенной панике. Меня трясёт. Какой сон?! Я сижу, закутавшись в одеяло, и пялюсь в темноту. Не бояться его?! Как?! Вылез из полоски сумрака в ладонь шириной. Облапал, не спросив. Чего хотел – не понятно!
Во что я играю?! Честное слово, когда дядя, приподняв меня за подбородок, со всем своим ядом в голосе заявил:
– Ты вырос, щенок, и я нашёл тебе применение. Старый владыка Эганора, умирая, велел своему младшему сыну, кровавому Рейли, жениться не позднее двадцати пяти лет. Этот срок уже заканчивается. Только Рейли – мужеложец и терпеть не может женщин. Настолько, что, говорят, даже готов нарушить волю отца, лишь бы не тащить одну из них в свой замок. Я хочу помочь соседям. Ты наденешь платье, станешь вести себя, как полагается принцессе, и поедешь в Эганор. Я хочу сделать Рейли одолжение, дать возможность публично исполнить волю отца, повести под венец девицу знатного рода и при этом не нарушить своих принципов.
Тогда я боялся, что всё сказанное дядей – ложь. Что, осознав подлог, поняв, что под красивым платьем не девушка, маг придёт в ярость и просто убьёт меня. Сейчас в моей голове бьётся мысль, что лучше бы он меня убил…
Было трудно не заметить, что удостоверившись в моей принадлежности к мужчинам, Рейли быстро сменил ледяной взгляд на заинтересованный… а значит, всё-таки «ублажать»... Меня бьёт дрожь.
В таком состоянии меня застаёт дуэнья:
– Деточка, что случилось? На тебе ж лица нет!?
Я почти готов расплакаться на руках старухи. Напугать он не хотел! Да я теперь без свечи, вообще, засыпать разучусь! На каждую тень, как на врага, таращиться буду! Пришёл, одеялком укрыть?!
– Герцог зашёл доброй ночи пожелать.
– Вот охальник!
Она обнимает меня, как ребёнка. Гладит по волосам худой костлявой рукой.
– Только доброй ночи пожелать?
Я, наконец, беру себя в руки. Отстраняюсь:
– Да. Вылез из теней в углу, пожелал доброй ночи и обратно ушёл. Просто, напугал до смерти!
Дуэнья смеётся. Я злюсь на неё, продолжая возмущаться:
– Весь замок только и говорит, что он чуть ли ни младенцами на завтрак закусывает, а тут такое явление!
Она снова гладит меня по волосам, убирает выбившиеся локоны за плечи.
– Не суди воина по его отношению к врагам, деточка. Ты не врагом к нему идёшь. Рейли – беспощадный зверь для тех, кто решит с ним драться, но ты – совсем другое дело. Подумай, по лесу бродит медведь – хозяин диких просторов, неслышно ступает барс – владыка снежных гор, в кустарниках недовольно рыщет сердитый кабан. Каждый из них дик и жесток для врага. Но также, у каждого есть логово, и те, для кого он ласков и заботлив.
Она подталкивает меня, укладывая, поправляет одеяло:
– Это великая женская мудрость, разглядеть в свирепом барсе ласкового кота, в грозном медведе – пушистого балагура. Разглядеть и полюбить. И тебе нужно научиться этой мудрости.
Она привстаёт:
– Я задую свечу. Думаю, все тени в этом замке подчиняются Рейли, и большие, и малые. Никто, кроме него, не может скрываться в них. Никто, без его ведома, не ходит в них. А бояться Рейли тебе нельзя. Спи, деточка.
Свеча гаснет, и старуха затворяет за собой дверь. Я смотрю в потолок, в темноту. Бояться Рейли нельзя. Великая женская мудрость – не бояться того, кто страшен для всех. Только я – не женщина!
Спать, Даниэль, спать! Закрыть глаза и выдохнуть. Все тени в этом замке подчиняются магу. А в его планы, скорее всего, не входит меня убивать. В его планы входит другое… рано или поздно мне предстоит оказаться в его постели. Но он, по крайней мере, кажется, не собирается брать меня силой. По крайне мере, пока… Ласкового кота? Маг похож… на скорпиона, изображение которого носит на доспехе. Кто-нибудь видел когда-нибудь ласкового скорпиона?! Или пушистого скорпиона?!
Рейли:
Да, передо мной, однозначно, мальчик. Тонкая рубаха прилежно обрисовывает худые, но широкие плечи, плоскую грудь. Вот он откладывает гребень и ловко заплетает волосы в косу через плечо, перевязав обычным кожаным шнурком. Да, теперь совсем без сомнений. Волосы не прячут черты лица. Острые, мальчишеские, с эльфийскими скулами и разрезом глаз.
Я не собираюсь выходить из теней. Мне, в принципе, уже хватает аргументов, чтобы поверить в утверждения брата и Яноса. Но мальчик вдруг останавливает взгляд именно на том месте, где я скрываюсь, и замирает. Мне приходится выйти на свет. Он поднимается: