Шрифт:
Annotation
История подростка и бомжа-ветерана, объединившихся, чтобы спасти жизнь одного ребёнка.
Свительская Елена Юрьевна
Свительская Елена Юрьевна
Брат, которого нет
Брат, которого нет
Солнце золотило
Собственно, смена моя утренняя закончилась ещё до того как поползли по городу первые автобусы и первые из ранних тружеников, а до вечерней было ещё далеко. Я с аппетитом жевал старый батон - мне знакомый сторож из соседнего магазина дал ящик продуктов, с плесенью, и большей частью было достаточно там часть от чего сковырнуть - и потому завтраком, обедом и парой ужинов я был вполне себе обеспечен. Мешки с бутылками, стеклянными и пластиковыми, отмытыми в фонтане - милиционер только скривился, меня завидев, но смолчал, то ли из уважения к моей старости, то ли считая ниже своего достоинства лишний раз препираться со мной - стояли гордо, строем, возле облюбованной мной скамейки.
Сначала мимо меня пролетела, глухо бряцая об старый асфальт, алюминиевая банка из под пива, ускоренная чьим-то серьёзным пинком, потом мимо прохромал Максим, серьёзный парнишка двенадцати лет из ближайшего к парку дома, непривычно согнутый и мрачный.
– Ты чё, парень? Двойку снова получил? Снова влетело?
Он притормозил, мрачно глянул на меня. Нет, не двойку. Тут явно что-то похуже, вон, он даже не огрызнулся.
– Ну, это...
– смущённо взъерошил он свои волосы. Поговорить, видимо, хотелось юнцу, вот он был даже согласен поговорить со мной, хот я всё ещё колебался в нерешительности.
– Не моё, конечно, дело, понимаю, парень, - развёл руки в стороны - из моего бутерброда выпал кусок ветчины, прямо в грязь.
Он растерянно проследил, как я спокойно положил свёрток-тарелку на скамейку, нагнулся, чуть протёр ветчину тыльной стороной руки - и в рот запихнул.
– Так грязно же!
– не выдержал юнец, - Там же микробы!
– Да ничего, вроде не сдох ещё, - ухмыльнулся, - Может, у дорожных микробов с моими перемирие?
– Странный ты, - он усмехнулся, хотя и только на миг.
– А тебя, что ли, не предупреждали?
– Предупреждали.
– Ну вот, - я с кряхтением сел обратно, прихватил пакет с бутербродом, - Надо ж мне отрабатывать репутацию.
Я задумчиво ел, изучая позолоченные силуэты деревьев, домов и людей, в который раз восхищая многообразием этого мира и тому, как порою неожиданно меняются вроде обычные в стельку вещи... он задумчиво стоял рядом, переминаясь с одной ноги на другую... потом всё-таки сел на скамейку, хотя и поодаль...
– А...
– начал и заткнулся.
– Я буду нем как могила.
На слове "могила" его перекосило. Я отложил бутерброд себе на колени и сочувственно спросил:
– Что, умер кто-то?
Он весь поник, сжался, сгорбился...
– У... умрёт...
– А что случилось?..
Тут его прорвало:
– Понимаешь, мои родители женаты уже тринадцать лет...
– И так бывает, - киваю.
– А отец с какой-то новой бабой на работе загулял...
– И так бывает, - киваю.
– А матери кто-то донёс, кто их вдвоём видел у чьей-то чужой квартиры...
– И так бывает, - киваю.
– Ну они... ну, папа с мамой, как с цепи сорвались... точнее, сначала сорвалась мама, потом, наслушавшись её воплей и того дерьма, которое она орала, сорвался уже отец...
– И так бывает, - задумчиво тереблю край пакета-тарелки.
– Я тебе есть мешаю?
– спохватился он, - Извини.
А добрый пацан.
– Да не, я то уже поел, - Ну, отчасти поел же ж. Да и ему уши нужны.
– В общем, - он шмыгнул носом, - Они даже решили разводится...
– Да, бывает...
– вздыхаю, - Бывает, что разрушается семья...
– А мать что-то такое орала про "аборт сделаю"... я думал, что то причёска какая-то... что у них всё рушится, а ей в парикмахерскую припёрло... ну, а Васька... Ну, Васька из параллельного... Ну, мы с ним самолёты вместе складываем и пускаем с крыши школы... он мне сказал, что я придурок и "аборт" - это операция. Ну, я испугался, что мама чем-то больна, полез в интернет и... и там...
– тут его перекосило от ужаса.
– Значит, брат твой умрёт?
– Может... может и брат... я как увидел... ну, что с ними делают... там даже фото были! Я к ним побежал... мол, нельзя же так... вот, там их расчленяют на части, заживо... А отец что-то мнётся, а мать орёт, что "я от этого кобеля детей рожать больше не буду"...
– Максим с отчаянием посмотрел мне в глаза, - Ты представляешь, им всё равно! Всё равно, что моего брата заживо расчленять будут! Ну, точнее, они говорят, что он ещё ничего не понимает... что там только кусок мяса ещё... мелкий кусок мяса... Хотя я запутался... в интернете пишут, что у него сердце бьётся ещё до рождения... ну и там всё есть, как у людей: глаза, уши, руки, ноги и всё... ну, хотя и постепенно всё появляется, по частям... но они там уже как-то живут... Так почему они - это кусок мяса? Если у них даже сердце бьётся?..
– Ну, видишь ли...
– вздыхаю, - Есть разные версии. Одни считают, что жизнь начинается после рождения, и душа входит с первым вздохом... другие, когда там твои папа и мама... ну, ещё только того... А кто-то вообще утверждает, что душа выбирает себе родителей и семью ещё до рождения и даже до зачатия... и точно доказать или опровергнуть ни одну из этих идей наука пока не в состоянии... так и спорят...
– Да там чего только не говорят!
– он рубанул воздух рукой. Хотя, может, пролетавшую мимо мошку, - Там кто-то треплется на тему многих жизней - будто такое возможно - и мол, если у кого рано проблемы начались, значит, мол, в прошлых нагрешил. Но, по-моему, это не аргумент. Точнее, он не оправдывает тех, кто убивают детей. Да и... Сашку жалко... это мог быть мой младший брат... у меня его ни когда не было... а я хотел и иногда очень сильно хотел...