Брат моего жениха

Коваль Алекс

– Мужик у тебя под боком для чего, Илана?!

– Для того! – огрызается, шипя. – Не твое дело, Рысев! – и замолкает, буравя недовольным взглядом. Отступать явно не намерена.

– На вот, – смотрю на зажатые в руке каллы и практически впихиваю их ей в руки вместе с букетом для ее дочери.

– Спасибо, не стоило.

– Ой, ли, – выгибаю бровь, упирая руки в бока.

– А тот кому? – кивает в сторону оставшихся на полу роз.

– Славке твоему подарю. Раз он у тебя не мужик, а баба.

– Я смотрю, у вас очень крепкая братская любовь, –

фыркает Илана. Да вот только мне ни хрена не до смеха. – Голодный?

Такой мой голод ты утолить явно откажешься.

– Да.

– Идем. Думаю, теть Света не будет против, если я похозяйничаю на ее кухне.

Глава 9. Лана

Иду на кухню и спиной ощущаю его взгляд. Тяжелый. Пристальный. Готова поклясться, что это “животное” ловит каждый мой шаг, каждый вздох.

Щеки все еще пылают. А по телу бегают гигантского размера мурашки. Даже волоски все еще стоят дыбом от воспоминаний о его прикосновениях.

Зачем? Ну, зачем он сюда приехал? Сегодня был такой прекрасный день! Ляся счастлива, Слава доволен. И я… я была спокойна. А теперь?

– Чай? Кофе? – бросаю дежурное, не оборачиваясь.

– Чай.

Включаю чайник и наливаю воду в стеклянные банки. Ставлю в них слегка потрепанные после падения букеты и на доли секунды задерживаю взгляд на каллах. Помнит. Гад! Белые, мои любимые. И ужасно хочется уткнуться носом в бутон, но тогда я потом умру от превосходства, которое поселится в глазах Рысева. Ему только дай повод.

– Почему ты приехал? – достаю из холодильника парочку салатов, которые днем мы успели настрогать с тетей Светой, и нарезку.

– Не рада? – фыркает мужчина, усаживаясь на стул.

– Не особо.

– Жаль, – пожимает плечами Леша. – А я, между прочим, ради тебя задержался, – говорит будничным тоном, словно про погоду, а у меня сердце делает кульбит.

“Ради тебя”. Лучше бы он пять лет назад делал что-то ради меня. А сейчас? Сейчас мне это уже не нужно. У меня есть Слава.

– Ты все и всегда делал и делаешь исключительно ради себя, Рысев, – вручаю “гостю” нож с разделочной доской и булку хлеба. – Вот и бутерброды тоже сам для себя сделай, – и отворачиваюсь в поисках кружек.

В кухне виснет тишина, и я даже успеваю на какое-то мгновение забыть, что здесь не одна. Но ровно до той секунды, когда слышу за спиной:

– Не знал, какие детям дарят цветы. Купил вот… эти… ромашки.

Бросаю взгляд на аккуратный маленький букетик и не могу сдержать улыбки. В названии цветов этот мачо никогда не был мастак.

– Это кустовые хризантемы. Радужные. И да, думаю, дочурке понравятся.

Разливаю кипяток по кружкам, заварив ароматного чая на смородиновых листьях и для себя, и ставлю на обеденный стол.

Кухонька, хоть и немаленькая, и днем мы с матерью Славы вполне комфортно перемещались по ней вдвоем, но сейчас… Леша со своим спортивным, внушительным размахом плеч и крупногабаритной фигурой, кажется, занял все свободное пространство. А я уже успела позабыть, какой

он… огромный. Когда-то я чувствовала себя маленькой и хрупкой куколкой в его сильных объятиях. Прям слон и моська.

– Так ты так и не сказал, почему приехал, – напоминаю. – Родители Славы сказали, что у тебя сегодня был рейс до Москвы.

– Отменился, – берет кружку Рысев, отхлебывая горячий чай.

– Рейс?

– Угу.

Вот не повезло! Мне. Мне и моему душевному спокойствию.

Так бы мы молча и продолжали, изредка переглядываясь, свой поздний ужин, если бы не Слава, который появляется на кухне неожиданно и тихо, как мышка.

– Рысь? – удивленно округляет глаза жених, поглаживая брата по плечу. – Какими судьбами, еще и среди ночи?

– Да вот, – ухмыляется Леша и машет кружкой, – на чай заехал.

Слава смотрит на меня и приободряюще улыбается. Точно. Он же считает, что я напрягаюсь по поводу известности Рысева. Не далее, как на этой неделе, у нас состоялся по этому поводу разговор. Запомнил. Слава заботливый. Привыкший думать в этой жизни не только о себе. Это их разительное отличие с братом.

– Решила составить компанию? – присаживается рядом Слава, приобнимая и привычным жестом целуя в висок. Пожалуй, так неудобно я себя не чувствовала еще никогда. Сидя наедине среди ночи за одним столом с бывшим и нынешним парнем. Ужасно, Лана! Куда ты катишься?

– Решила покормить, – машу рукой в сторону Леши, – гостя ночного.

– Ага. Убить не получилось, пришлось кормить, – смеется Рысев в кружку, постреливая в меня глазами.

– Что? В смысле?

– Твоя благоверная у двери с битой грабителя ждала, пока ты десятый сон досматривал, – посмеивается Леша, получая от меня ногой под столом ощутимый пинок. И тут же одаривает удивленным взглядом.

– Ты на него с битой налетела, что ли? – округляются у Славы глаза, и он сильнее прижимает меня к себе. – Защитница наша, – хохочет теперь уже и он. А я прячу за кружкой с чаем свои пунцовые от смущения щеки. – Но ничего, ему полезно иногда сбивать корону.

А вот с этим не могу не согласиться.

Долго на кухне наше трио не засиживается. После перекуса быстренько убираю со стола продукты и мою посуду. Мужчины вдвоем вызвались поработать полотенцами и перетереть немногочисленные тарелки с кружками, и уже в начале третьего гасим на кухне свет и поднимаемся на второй этаж.

Ужасно узкая лестница для нас троих, и, как назло, Слава идет первым, а я оказываюсь за ним со следующим за мной Рысевым. В этой темноте, которую разгоняет только слабый ночник, не видно ни черта! И я готова поклясться, что поднявшись почти на самый верх, ступив на последнюю ступеньку, ощутила прикосновение к своему голому бедру. Этот халатик и правда, ужасно короткий для таких вот… вечеров.

Я дернулась, резко оборачиваясь. А там за спиной с коварной улыбкой на губах Рысев. Замер, подняв руки. Ребенок. Чертов ребенок! Каким был глупым, ветреным и распыляющимся на все стороны молодым парнем, так таким и остался.