Брат мой, ящер
Шрифт:
— Снимай пижаму, Умар, и надевай свое. — Санитар бросил на постель сверток одежды. — Забирают тебя.
Умар слышал слова, которые санитар адресовал ему, но никак не мог взять в толк, что они значат. Слово «умар» было как-то знакомо, где-то он его уже много раз слышал, но что такое умар или кто такой Умар, он не знал. А остальные слова и подавно не имели никакого смысла. Он тупо уставился на санитара.
— Гос-споди, экий ты все-таки дементный, — покачал головой санитар. — Хуже младенца записанного. Снимай, говорю, казенную пижаму. — Он начал стягивать с Умара вытертые фланелевые брюки, потом куртку. — Ну чего, сам штаны свои наденешь, дитя гор, или прикажешь мне тебя
Умар чувствовал, что человек в белом халате что-то хочет от него, но что именно, понять он не мог. Штаны, штаны, слово вроде знакомое, а что оно значит… что-то, конечно, оно значит, вот-вот, показалось ему, он поймет, что это, но в самую последнюю секунду смысл слова становился скользким, увертывался от него, куда-то исчезал.
Потеряв терпение, санитар кое-как запихал Умара в брюки, напялил на него рубашку и пиджак и повел за руку к выходу.
— А вещички-то у тебя, дитя гор, между прочим, что надо, вычистить, выгладить и прямо на показ мод. Карманы я твои не проверяю, там уж наверняка столько рук перебывало, что копейки не найдешь завалящей, не то что рубля.
— Здравствуй, братишка, здравствуй, Умарчик, дорогой, — раскрыл навстречу ему свои объятия Джабраил. — Конечно, — засмеялся он, — видал я тебя и более элегантным, но ничего, в домашних условиях ты у меня быстро на ноги встанешь.
«Он, похоже, и вправду ничего не сечет», — думал Джабраил, глядя в мутные глаза брата. До этого момента были у него подозрения, что Умар играет в какие-то игры. С Умаром ведь никогда нельзя было быть в чем-нибудь уверенным. Но, похоже, врач этот ничего не преувеличивал.
Он расписался в каких-то бумагах, взял брата за руку и повел к выходу.
— Идем, идем, Умар, дорогой, дома ты у меня быстро поправишься.
Брат покорно плелся за Джабраилом. Правильно, правильно он все рассчитал. Даже лучше, что он в таком состоянии. Когда они окажутся одни, он уж найдет способ немножко выправить мозги Умару. Или вправить, черт-те знает, как правильно по-русски. И даже тысячи баксов жалко не было. Или он уж совсем круглый идиот, или превратится его тысяча тысяч в триста. Никак не меньше. Это сколько процентов? Триста, что ли? Считать деньги он умел, но вот проценты вычислять как-то не приходилось.
В машине он усадил Умара на заднее сиденье рядом с приятелем, которого привез на всякий случай, и направился к Мосфильмовской, где находилась квартира Умара. Сегодня московские пробки, которые обычно доводили его до бешенства, его не трогали. Он думал. Главное — заполучить деньги. Никакими наркотиками он заниматься не будет, пусть наркотой такие дебилы занимаются, как старший брат. Он войдет в долю с владельцем автомобильного салона, тот уже пару раз предлагал ему. Ты что, смеялся он, хочешь уверить меня, что у настоящего чеченца нет в заначке полмиллиона? Никогда не поверю.
Конечно, бабок шальных, таких, какие наркодельцы делают, у него не будет. Зато будет уважаемая спокойная работа. Можно будет съездить домой в Урус-Мартановский район, взять девушку хорошую. У них в районе самые лучшие девушки в Чечне. Только чеченку, пусть и не очень верующую, но честную и работящую. Любовницу можно иметь и русскую. Он вспомнил хорошенькую телочку, с которой недавно познакомился, и улыбнулся. Ну, девка… Когда подзаработает немножко, купит приличную квартиру — хватит по наемным квартирам болтаться, — заведет детей. Ничего, что пойдут они в русские школы. Вообще, с русскими жить можно. Немножко ума — и никаких неприятностей. Ну, а если какой-нибудь засранец и обзовет его черножопым, что ж… надо уметь не обращать внимания.
Под неспешное строительство будущего они, наконец,
— Спасибо, Коля, — поблагодарил он приятеля, которого брал на всякий случай с собой в дурдом, и повел брата к лифту. Чем черт не шутит, подумал он, может, увидит свою квартиру, голова его и прояснится. Что, если честно, было бы не очень желательно. В здравом уме Умар с копейкой не расстанется, не то что со всеми своими бабками.
Они вошли в квартиру Умара. Точнее, Джабраил ввел его, держа за руку, потому что брат по-прежнему послушно шел за ним, как овца.
— Ну что, Умар, узнаешь свою квартиру? — спросил Джабраил, внимательно глядя на глаза брата. Глаза оставались пустыми. Ну что ж, будем потихоньку работать. Может, напугать его, крикнуть? Интересно, какая будет реакция. — Где бабки прячешь? — вдруг заорал он, схватил Умара за плечи и основательно тряханул.
Умар вздрогнул, съежился, словно ожидая удара, но ничего не ответил. Может, он вообще потерял способность говорить? Джабраил еще раз тряханул брата, и тот испуганно замычал.
— Ладно, Умар, будем работать, — усмехнулся Джабраил. — Как это говорится по-русски? Игра стоит свечей.
Он подвел брата к кровати и слегка подтолкнул его. Наверное, они так же делали и в дурдоме, потому что Умар тут же послушно улегся и закрыл глаза.
Непонятный фильм без начала и конца продолжал мелькать перед ним, даже тогда, когда он закрывал глаза. Он попытался понять, почему он больше не видел белых халатов и почему лицо человека, который привел его, казалось знакомым… Он повторил про себя слово «знакомый» и ему показалось, что еще одно усилие, и он наконец ухватит эти странные звуки, соберет вместе и поймет все, что никак не мог понять. Но опять звуки в последнее мгновенье рассыпались, так и не сложившись в нечто понятное. Вздохнув, он заснул.
Джабраил уселся в кресло и задумался. Скорее всего, деньги были где-то здесь, в квартире. Не в банк же он их положил и не в землю закопал. Наверное, была у него баба, скорее всего и не одна. Но представить, что он давал им деньги не хранение, было просто смехотворно. Он и матери их родной пяти рублей не доверил бы. Но так или иначе, бабки были так ловко спрятаны, что ни менты при обыске, ни он, когда уже приходил сюда, ничего найти не могли. Надо только не торопиться и исследовать буквально каждый квадратный сантиметр. Перетрясти каждую шмотку в шкафу, прощупать подкладку и на одежде, и в чемоданах, наконец, внимательно осмотреть паркет. От Умара всего можно ждать. Времени у него было более чем достаточно. И не падать духом, если сразу ничего не найдет. Раз, другой, третий — всю квартиру разберет и сложит, но деньги найдет. Он так уже привык к этим еще не найденным деньгам, что и представить себе не мог, как он будет жить без них. Он услышал какой-то звук. Господи, да это ж Умар сопит во сне, как детка малая. Спит, скотина, а он должен сидеть и ломать голову, куда этот жмот засунул свои треклятые деньги… Ничего, братец Умар, найдем. Не думай, что ты такой уж хитрый. Найдем. Он откинулся в кресле. То ли от волнений, то ли от близости денег он чувствовал себя так, будто проработал в поле целый день. Он прикрыл глаза и задремал. И тут же словно какая-то сила выбросила его из сна. Как он сразу не подумал об этом? Если и не удастся сразу найти деньги, надо попробовать отыскать кого-нибудь из его клиентуры, может, кто-нибудь что-нибудь слышал. Хоть какая-то ниточка, хоть обрывок ее могут обнаружиться. Нелегко, конечно, но он сможет… Он опять задремал, на этот раз уже спокойнее…