Брат номер один: Политическая биография Пол Пота
Шрифт:
Для многих камбоджийцев демократы по-прежнему предлагали реальную альтернативу, с одной стороны, Сиануку, а с другой — коммунистическому сопротивлению под руководством вьетнамцев. Когда предвыборная кампания набрала обороты, Кенг Ваннсак и другие демократы высказались против кумовства и коррупции, предупредив избирателей об опасностях союза с Соединенными Штатами. Кроме того, Ваннсак критиковал доколониальную традицию абсолютизма в Камбодже. Толпы людей аплодировали ему. Кандидаты от Прачеачона были более сдержаны, однако делали упор на схожие проблемы и пользовались широкой поддержкой нескольких провинций.
Поскольку большинство кандидатов от Сангкума не были выдающимися личностями, Сианук понял, что победу никто не гарантирует. Поэтому он поручил своим людям арестовать Кенг Ваннсака и нескольких других политических лидеров накануне выборов. Ваннсака держали без суда и следствия несколько месяцев. Объединения Демократов были развалены, их кандидаты побеждены; некоторые устроители избирательной кампании убиты. Под угрозой ареста Тиоунн Мумм поспешно бежал во Францию. На Салот Сара никто не обратил внимания. [80]
80
Подробности см.: Kiernan. НРР, р. 159 и далее. См. также: Reports from British Legation in Phnom Penh, 1955. Great Britain, Public Records Office, FO 371/117126–117 127 и интервью автора с Кенг Ваннсаком (ноябрь 1986) и Тонн Оуком (май 1987).
Без использования подобной тактики кандидаты Сангкума получили бы, вероятно, лишь две трети мест в Национальном Собрании. Однако Сангкум заявил, что получил девяносто одно кресло и голоса 630 000 избирателей — больше 80 % проголосовавших. По официальным данным, за демократов проголосовало 90 000, а за Прачеачон — 30 000 человек. Эти цифры убедили Сианука в том, что теперь в Камбодже можно хозяйничать как в собственном поместье. Выборы ознаменовали собой окончание плюрализма в Камбодже и начало пятнадцатилетнего единоличного правления Сианука. [81]
81
Джастин Корфилд (в личной беседе) проанализировал подлинные экземпляры (не микрофильмы) «Камбоджи» за этот период и обнаружил, что, согласно первым опубликованным результатам выборов, «Сангкум» потерял пять мест. Прежде чем выпуск газеты разошелся, итоги были «исправлены» на полную победу «Сангкум» путем наклеивания полоски бумаги с другими цифрами поверх настоящих результатов. В своем варианте «Истории» Нуон Чеа написал о выборах 1955 года, что голосовавших за Прачеачон «арестовывали и бросали за решетку, а их жены должны были продавать рис и землю, чтобы добыть денег и вытащить своих мужей из тюрьмы. Некоторым вспарывали животы, а глаза выкалывали штыком».
В сентябре 1977 года, выступая с речью, в которой говорилось о победе камбоджийского коммунистического движения, Пол Пот взглянул на эти выборы с другой точки зрения, отметив, что «народные силы по всей стране поддерживали революцию и прогрессивную позицию против реакционеров и американского империализма. Однако люди не могли голосовать за прогрессивных представителей, потому что правящий класс прибегнул к своему обычному оружию — судам, законам, тюрьмам и прочим средствам подавления». [82]
82
Речь Пол Пота «Long Live the 17th Anniversary of the Communist Party of Campuchea», с которой он выступил 29 сентября 1977 года (английский перевод; Chicago, 1977), р. 22. Стив Гедер указал на то, что эти «репрессивные орудия» якобы должна была смести революция. См. также признание Ворн Вета, с. 3–5, где он говорит о том, что результаты выборов «деморализовали» его.
За несколько последующих лет движение Сангкум и переменчивый Сианук, любивший быть в центре внимания, монополизировали политическую сферу в Камбодже. Как многие другие, Салот Сар воздерживался от подражания стилю Сианука. Действительно, стремление Сара не быть на виду, его нейтральное поведение и соблюдение партийной дисциплины были отчасти реакцией на пышность режима Сианука.
После выборов Салот Сар остался без дела. Лот Суонг и Чеа Сами беспокоились по поводу того, что у него нет работы. Дружба Сара с Кхьё Поннари во время избирательной кампании окрепла и превратилась в любовь: они поженились. Скромная церемония бракосочетания состоялась в июле 1956 года. К этому времени Поннари было уже за тридцать, она несколько лет работала учительницей. Ученики ее уважали, но некоторые современники не одобряли увлеченность карьерой, участие в политике и аскетизм. Поннари была маленького роста, изящной, даже элегантной женщиной, однако не носила украшений и не пользовалась косметикой. Она носила стрижку в «старомодном китайском стиле» и предпочитала одежду темных цветов. За глаза ее называли «старой девой». Лим Кёки, один из учеников Поннари в Лицее Сисовата в 1956 году, вспоминает, что за несколько месяцев до свадьбы «старая дева» начала «красить губы и носить кое-какие украшения». Какое-то время казалось, что она оттаяла и стала более понятной, контактной. «Она казалась такой счастливой, — говорил Лим, — и мы радовались за нее».
Нам ничего не известно о том, что привлекло Сара и Поннари друг к другу. По-видимому, их свадьба изрядно удивила общих знакомых. Немногие камбоджийские мужчины женились на женщинах старше себя, а женщины с таким социальным статусом, как у Поннари, по крайней мере, в 1950-х, редко выходили замуж за мужчин с настолько невзрачными перспективами и низким уровнем образованности. Возможно, Поннари и Салот Сара сблизила свойственная им обоим приверженность к утопичной политике и идея нелегальной деятельности, направленной на преобразование страны. Не исключено, что они надеялись работать в одной команде с Кхьё Тирит и ее мужем Иенг Сари, которые в скором времени должны были вернуться из Франции. В качестве более прозаического объяснения можно предположить, что Поннари, как и многие другие люди до и после нее, попала под обаяние Салот Сара и согласилась связать свою судьбу с тем, кто готов был отдать жизнь ради великой идеи. В свою очередь, Сара привлекли незаурядный ум и изысканные манеры Поннари. По воспоминаниям Чеа Сами, известие о свадьбе привело ее в восторг; она надеялась, что брак заставит Салот Сара остепениться и обустроиться. [83]
83
См. интервью автора с Лим Кёки (ноябрь 1997), Чеа Сами (октябрь 1990) и Йу Самбо (июль 1989). Некоторые источники утверждают, что Поннари была преданной революционеркой, другие сомневаются даже в том, состояла ли она в партии. В своем признании Сьет Чхае сообщил о том, что в 1959 году Поннари ввела его в компартию Камбоджи.
В то время Поннари преподавала камбоджийскую литературу в Лицее Сисовата. Примерно в это время Салот Сар начинает преподавать французский язык, историю, географию и право в недавно созданном частном коллеже Чамраон Вичеа («Прогрессивное знание») в Пномпене. Это последние известные нам сведения о том, что происходило с Саром вплоть до 1975 года, когда в партийных документах и признаниях неожиданно обнаружились восторженные и благоговейные отзывы о нем. Интригует то, что во всех наблюдениях появляется схожий образ сдержанного, располагающего к себе учителя, любящего своих студентов, умеющего красиво, но просто говорить, честного, человечного, контактного и легко вызывавшего уважение к себе. Был ли этот образ естественным? Или же являлся просто маской? Или же и тем и другим? Сколько в нем было от воспитания Сара, его предпочтений и коммунистической подготовки? Эти вопросы стали ключевыми для понимания Салот Сара/ Пол Пота. В то же время на них невозможно ответить. Вероятно, Сар был умелым манипулятором, но этого уже не докажешь.
Многие воспоминания о Салот Саре связаны с его профессиональными качествами. Выбрав себе роль педагога, Сар воспользовался почитанием, которым исконно пользовались у камбоджийцев учителя. Это уважение вырабатывалось долгими столетиями, когда образование в Камбодже находилось в руках индуистских брахманов и буддийских монахов. Во времена Французской третьей республики (а именно тогда и рос Салот Сар) учителя занимали достаточно высокое положение в обществе. Бывший инженер сказал мне, что «в камбоджийской системе даже учитель математики преподает этику». По традиции студенты почитали учителей, равно как и старших родственников, получая взамен наставления. Старшие братья (бонг) и преподаватели, отвечавшие на это теплотой и добротой, встречались редко и уважались вдвойне. Салот Сару не удалось привлечь к себе внимание в качестве студента, но он добился быстрого успеха, став преподавателем «прогрессивного знания».
В 1959 году один из студентов Поннари, Йу Самбо, решил навестить ее с несколькими своими друзьями. К тому времени Поннари и Салот Сар проживали в южной части города неподалеку от Чамраон Вичеа. Самбо обнаружил, что в комнатах царила безупречная чистота. Мебели немного, зато вся она блестит. Книг тоже мало, а на стенах висело несколько «картин, изображающих сценки из китайской жизни». В тот день Самбо впервые встретился с Салот Саром. Он нашел, что Сар «хорошо выглядит с’аатс’ом,)… весьма дружелюбен… я смог почувствовать исходящее от него его добродушие (чет л’оо)… Я сразу же проникся его обаянием (кхоондж куо ои сроланх) и понял, что хотел бы стать его другом на всю оставшуюся жизнь». Гладкое лицо Сара, его низкий голос и спокойные жесты обладали завораживающим действием. Он казался человеком, способным «объяснять вещи так, что ты начинал мечтать о справедливости и всей душой ненавидеть коррупцию». Позже Самбо принимал участие в неформальных семинарах, на которых молодые люди — младшие офицеры, учителя и студенты — обсуждали Камбоджу и свою роль в истории страны. По воспоминаниям Самбо, Сар руководил дискуссиями, не раскрывая своей политической принадлежности и яростно критикуя нечестность, процветавшую в правительственных кругах. [84]
84
Из интервью автора с Йу Самбо (июль 1989). Фраза с’аатс'ом также всплыла в моем интервью с Ит Сарин (ноябрь 1988), когда он говорил о своем восхищении камбоджийским радикализмом в 1960-х. Это понятие также использовалось для описания непорочного коммунистического общества, которое обещала революция (см. признание Тив Ола 1977 года). С'аатс'ом переводится на французский как propre («чистый») (Ален Даниель, в личной беседе).
Чамраон Вичеа обеспечил Салот Сара сценой для раскрытия его политических талантов и условиями для его подпольной партийной работы. Еще один частный коллеж, Камбудж’бот, в 1950–1960-х годах почти полностью укомплектованный коммунистами, был создан демократами в 1952 году после совершенного Сиануком переворота. Название коллежа в переводе означает «сын Кампучии». Этим псевдонимом пользовался принц Ютевонг, когда писал статьи для демократической прессы. Обе школы удовлетворяли потребности студентов, не сдавших экзамены в рамках государственной системы коллежей, унаследованной от колониальных времен. Тем учащимся, которым удавалось сдать экзамены по окончании обучения в коллеже (те самые, которые Салот Сар завалил в 1948 году), разрешалось поступать в лицей. Многие родители охотно платили небольшое ежегодное вознаграждение, надеясь обеспечить своим детям должности в государственном аппарате, которые обычно доставались выпускникам лицеев. Четырехгодичный курс обучения в Чамраон Вичеа заканчивало около трехсот студентов. [85]
85
Об основании Камбудж’бота см. интервью автора с Тонн Оуком. В число преподававших там коммунистов входили Иенг Сари, Хоу Йоун и Кхьё Самфан. Чамраон Вичеа располагался в нескольких непритязательных зданиях рядом с Лицеем Юкхантора неподалеку от Туолсленга. Я благодарю Сок Пируна и Ом Наронга за информацию об этом.