Брат номер один: Политическая биография Пол Пота
Шрифт:
Салот Сар, творец штурма Пномпеня, не появлялся в городе в течение недели после захвата, пока люди, которые могли его узнать, не были отосланы с глаз долой. Из всех решений, принимавшихся камбоджийским правительством за последние 30 лет, решение о принудительной эвакуации городского населения имело самые серьезные последствия. Для руководителей красных кхмеров это стало не столько жестоким и необдуманным мероприятием, сколько демонстрацией независимости и продолжением победоносной кампании. С этого момента в Камбодже запрещалась всякая иностранная продовольственная помощь. Нуждавшиеся люди отказались перейти на сторону победителей. В городе было полно людей, выступавших против революции. Им нельзя было доверять. Поэтому новой Камбодже предстояло начинать все с нуля, в опустевшем городе.
Последовавшие за этим события были описаны многими из тех, кому удалось остаться в живых. Сотни тысяч мужчин, женщин и детей выгнали из города и заставили плестись пешком. За несколько следующих недель тысячи из них умерли от потери сил, солнечных ожогов и голода. Особенно страдали
Салот Сар появился в Пномпене 23 апреля, его прибытие держалось в тайне. На протяжении последних двенадцати лет он вел войну против этого города и всего, что он олицетворял. Победа, которую коммунисты стали называть «славным 17 апреля», подорвала авторитет Пномпеня. Должно быть, Салот Сар с трудом сдерживал восторг, пока объезжал столицу и видел тлеющий мусор, дохлых кошек, заброшенные магазины, опустевшие дома и безлюдные улицы. Он остановил империализм, пока тот еще не успел пустить глубокие корни. Он заставил американцев уйти. Два миллиона врагов революции были рассеяны по сельской местности. «Агенты ЦРУ» и «американские марионетки», скрывавшиеся среди врагов, были изгнаны. Впервые почти за двадцать лет никто больше не угрожал Салот Сару. Его партия пришла к власти. Победа стала доказательством того, что тактика и стратегия, которой следовали коммунисты, верны. Но даже с учетом этого секретарь партии продолжал скрываться. На вокзале Сар устроил временный штаб и организовал оборону по всему периметру обезлюдевшего города. [184]
184
См. признание Чхим Самаука, а также признание Чоу Чета. У Беккер, When the War Was Over, на с. 178 сказано, что Сар вошел в город «как ночной хищник [который] избегает дневного света». См. признание Мен Тула, с. 51, где утверждается, что в этот период «Брат номер один» «без предупреждения менял жилье каждые два-три дня». См. также Pol Pot. Plans the Future, p. 276.
Сар не стал выяснять, что стало с его братом Лот Суонгом и женой брата Чеа Сами. По-видимому, уже с 1960 года они прекратили что-либо значить для него. Кроме того, у него накопились куда более важные дела. В свою очередь, Суонг и Сами ничего не знали о высоком положении Сара. Он исчез из города еще в 1963 году, и с тех пор о нем ничего не было слышно. 18 апреля вместе с сотнями тысяч других жителей Пномпеня они отправились в ссылку. Старший брат Сара, Салот Чхай, тоже был с ними. Больше месяца они шли пешком в восточном и северном направлениях. Условия были ужасными, и Чхай, как и многие другие изгнанники, умер в пути. Суонг и Сами добрались до своей родной провинции Компонгтом и стали заниматься там крестьянским трудом. Благодаря тому, что они не высовывались и скрывали свои дворцовые связи, им удалось выжить. [185]
185
См. интервью автора с Лот Суонгом и Чеа Сами (октябрь 1990), а также интервью с ними Кейт Фрисон (январь 1990). В 1970-х Салот Чхай работал на республиканский журнал. Камбоджийский чиновник, посетивший в 1980-х годах родственников Салот Сара в Компонгтоме, заявляет, что сестра Сара, Сароён, в 1941 году покинувшая дворец, по приказу Салот Сара во времена Демократической Кампучии находилась на привилегированном положении. Эта информация резко контрастирует с тем презрением, с которым Сар относился к другим членам семьи, и не подтверждается интервью Йоук Чханга с Сароён и ее братом Салот Нхьепом.
Для Салот Сара апрель и май 1975 года пролетели, как один день, за бумажной работой, болезнью и официальными заграничными визитами. Осуществление власти требовало других талантов, чем те, что были необходимы для ее захвата. Однако Салот Сар верил, что штурмовые атаки и революционный пыл, которые привели его к победе, обеспечат ему такие же успехи и в мирное время. Он также считал, что для руководства государством, построенным с нуля, человеку требовались сверхчеловеческие способности. Должно быть, время от времени Сар улыбался, делая перерыв в работе. Однако многочисленные дела утомляли его. «Он работал целый день, — вспоминал впоследствии Чхим Самаук. — Обычно засиживался до одиннадцати или до двенадцати, а иногда и до часу ночи». Коммуникации находились в примитивном состоянии, и поставок не хватало. По словам Чоу Чета, «мухи летали повсюду; никто не знал, откуда бралась вода, которую мы использовали». Не хватало порой самого необходимого, в аппарате царила полная неразбериха.
Более того, Салот Сар и его соратники по-прежнему испытывали страх перед врагами. Они не доверяли «новым людям», иностранцам или кому бы то ни было, не входившему в партию. От напоминаний прошлого следовало избавляться. В мае 1975 года свыше ста офицеров республиканской армии было собрано в Баттамбанге. Им велели готовиться к возвращению Сианука. Их загнали в грузовики, увезли в глушь и расстреляли. Та же участь ждала многих служащих Кхмерской республики, включая рядовых солдат. В других районах страны, особенно в восточных, тысячи бывших
186
О резне армейских офицеров см. интервью автора с Тай Софеном (февраль 1989) и признание Чо Чхана (Сренга) (март 1977): «После освобождения всей страны Организация начала политику последовательного искоренения офицеров, начиная с генералов и кончая лейтенантами». В 1988 году Пол Пот сказал собранным кадрам, что «сокрушительный удар», нанесенный по солдатам и чиновникам Лон Нола, был намеренным, потому что они «представляли империалистический слой» (Роджер Норманд, в личной беседе, на основе его интервью с перебежчиками от красных кхмеров).
Коммунистическое руководство беспокоили и другие проблемы. К примеру, армия красных кхмеров была по-прежнему раздроблена на региональные подразделения, централизованное управление ею еще не было установлено. Еще одной проблемой была неуверенность руководства относительно намерений Вьетнама и Таиланда. Вдобавок ко всему нужно было расселить и контролировать целых два миллиона «людей 17 апреля». Во многих сельских районах царил беспорядок, причем именно тогда, когда нужно было собирать урожай риса. Поразительно, как новый режим вообще выжил.
В мае 1975 года, американское грузовое судно «Маягез» было задержано камбоджийскими властями вблизи побережья Камбоджи и освобождено только после того, как американцы нанесли бомбовые удары по камбоджийским портам. Сар в то время был «полностью измотан головными болями, болями в ушах, руках и ногах; он не мог есть». Эта болезнь продолжалась «три-четыре дня»; когда Сар выздоровел, кризис с «Маягез» уже миновал. [187]
Вскоре после этого Сар приветствовал в Камбодже несколько сотен китайских специалистов, прибывших поддержать его режим. В конечном итоге, в Камбоджу приехало работать несколько тысяч китайцев, однако их пребывание в стране никогда открыто не признавалось. Сар также посетил Ханой. Он пробыл там «пять-шесть дней» вместе с Нуон Чеа, присутствие которого указывает на то, что в Ханое обсуждались партийные дела, равно как ситуация на границе, экономические отношения, договор о дружбе и отвод вьетнамских войск с территории Камбоджи. Сара сопровождал Чхим Самаук. На короткое время Сар вернулся в Пномпень, а затем отправился в Пекин, где его сфотографировали с Мао Цзэдуном и сказали, что Китай обеспечит Камбодже экономическую и военную помощь на сумму в один миллиард долларов. В то время ни о визитах Сара в Китай, ни о помощи китайцев в прессе не сообщалось. Из Китая Сар совершил непродолжительную поездку в Северную Корею. Там ему обещали военную помощь. По возвращении в Пекин он прошел курс лечения. [188]
187
Об инциденте на судне «Маягез» см. Chandler. Tragedy, p. 257. Также см. Я. Rowan. The Four Days of Mayaguez. New York, 1975.
188
О поездке Capa во Вьетнам см. Livre noir, p. 72, а также интервью автора с Нго Дьеном (октябрь 1990). О помощи Китая см. В. Kiernan. НРР, р. 413. О фотографии Сара с Мао см. Y. Phandara. Retour a Phnom Penh. Paris, 1982, p. 52. Фандара видел эту фотографию в посольстве ДК в Пекине в 1977 году.
До конца 1975 года Сианук оставался номинальным главой государства; однако партийные лидеры, никогда ему не доверявшие, не пытались вернуть его на родину. Под давлением китайцев, которые хотели, чтобы с принцем обращались должным образом, в сентябре 1975 года красные кхмеры разрешили Сиануку вернуться в Камбоджу. Какое-то недолгое время Сианук прилежно работал над предписанными ему протокольными заданиями. Через неделю после его прибытия вьетнамцы вновь открыли свое посольство в Пномпене. Возможно, назначение послом Вьетнама в Камбодже Фам Ван Ба, который двадцать два года назад ввел Салот Сара в Коммунистическую партию Индокитая, казалось вьетнамцам каким-то священнодействием. Сведений о реакции Пол Пота на появление в Камбодже человека, который в свое время был его руководителем, не сохранилось. [189]
189
См. L. Picq. Au deladu ciel. Paris, 1984, гл. 1.
У вьетнамцев были причины стремиться к примирению: в апреле-мае 1975 года камбоджийские подразделения атаковали и оккупировали несколько вьетнамских островов в Таиландском заливе. По-видимому, это было частью попытки пересмотреть морские границы Камбоджи и предъявить требования на нефтяные месторождения в береговой зоне. Вьетнамцы, ответившие захватом, по меньшей мере, одного камбоджийского острова, не хотели идти на территориальные уступки, но в то же время перспектива открытой конфронтации их не прельщала. [190]
190
См. S. Heder. Kampuchea’s Armed Struggle: The Origins of an Independent, BCAS 10, 4 (1978), p. 2–23, а также Livre noir, p. 71 и далее.