Брат жениха. Он хочет меня

Безрукова Елена

— И я хочу, чтобы это место оставалось за вами, — добавил я. — Вы ведь и пришли сюда изначально. Это из-за меня вы не стали работать в приёмной. А вообще-то эта должность лучше и по статусу, и по заработной плате, чем та, на которой вы были после помощника директора. Ко всему прочему отношения с Инессой у вас не сложились. Поэтому работайте здесь спокойно, ведь меня тут через три дня уже не будет.

Она остановила взгляд карих глаз на моём лице, пытаясь понять, насколько это всё правда. Но я искренен. Я действительно считал

себя виноватым… во многом. Она не просила меня заболеть к ней такой тягой, не просила рушить отношения с моим братом и лишать её хорошей должности. Я решил частично исправить то, что натворил. Ну и ещё я просто хочу провести эти дни с ней. Надеюсь, что уеду, и это наваждение пройдет.

— Так это акт благородства? — спросила она с сарказмом.

Не поверила в мои благие намерения. Впрочем, она отчасти права — благие намерения соседствуют с порочными, и дело тут не только в чувстве вины.

— Считайте, что так, — отмахнулся от неё. — А теперь хватит болтовни, у нас очень много работы. Последние дни пребывания в должности директора будут крайне насыщенными. Идите на своё место, раскладывайтесь и через полчаса я жду вас с кофе и блокнотом для обсуждения плана действий на сегодня. Какой я пью кофе, вы помните?

— Горький, двойной. Без сахара, свежесваренный, — отозвалась она.

Снова оглядел её. Помнит, и это приятно. Такие интимные подробности о тебе может знать только твой секретарь. Или жена.

— Тогда вперёд, выполнять.

— Одну минуту, — сказала Ангелина и достала свой смартфон. — Раз уж мы заговорили об Инессе, то у меня возникли к ней кое-какие претензии. И думаю, что у вас они возникнут тоже. Дело касается не только моей личности, но и вашей.

— О чём ты говоришь? — съехал я с официального тона. Мысль, что кто-то мог обидеть Багиру, злила. Держись за свой стул крепко, Инесса, если ты что-то опять ей наговорила.

— А вы послушайте, — ответила девушка и включила запись диктофона.

Я слушал и всё больше хмурился. Эта Инесса уже все рамки перешла. Она всегда была сплетницей в самый пик климакса, но сегодня она откровенно унижала Ангелину и оскорбляла меня. Запись кончилась, и в кабинете повисла тишина. Она убрала обратно в карман жакета телефон и вопросительно посмотрела на меня.

— Понятно, — сказал я, еле удерживая маску показного спокойствия. Поднялся на ноги. — Идите к себе, занимайтесь тем, что я вам сказал. А я отлучусь ненадолго.

___

Не теряя времени даром, прошел в кабинет Инессы. Я переслал запись с телефона Ангелины на свой и теперь хочу показать её непосредственно исполнительнице главной роли.

— Доброе утро, Марат Ильдарович, — растянула она губы в улыбке и поднялась мне навстречу.

— Кому как, Инесса Александровна, — ответил я ей, и улыбка померкла.

То ли она поняла по одному выражению моего лица, что я пришёл с недобрыми вестями, то ли догадалась, по какому я тут вопросу, и почувствовала, что запахло жареным. Горела её тощая задница.

— Присаживайтесь, — сказал я ей, сев в кресло для посетителей напротив её стола.

Она опустилась в своё кресло по другую сторону, не отводя от меня настороженного взгляда своих голубых глаз. Симпатичная женщина, но жуткая стерва. Неудивительно, что не замужем.

— Что-то случилось? — поинтересовалась Инесса, сложив руки в замок.

— Сегодня от вас была переведена в мою приёмную Ангелина Соболевская, — ответил я. — У нас возникли к вам некоторые вопросы по поводу перевода.

Лицо Инессы пошло красными пятнами, и она поджала губы. Понимает, о чём речь.

— Что именно, Марат Ильдарович? — уточнила она.

Лицемерка. Такого наговорила Ангелине, в том числе и про меня, а теперь вся вежливая и внимательная. Почему она была так уверена, что никто об этом не узнает? Впрочем, расчёт Инессы вполне прост — никто не жалуется начальству, всё же вместе работать ещё в одной компании, мало ли как снова повернётся жизнь. Земля круглая. Только Ангелина решила не молчать, когда унижают и её, и меня.

— Прослушайте, — сказал я Инессе, включил запись и положил свой смартфон возле неё. Чтобы слышно было хорошо.

Уже на первых словах она окончательно потеряла равновесие. Опустила глаза в стол и молча слушала. После нескольких фраз она вернула взгляд на меня и попросила:

— Выключите, пожалуйста.

— А что такое? — поднял я вверх брови. — Не нравится исполнение главной героини?

— Я сама знаю, что говорила, — процедила она сквозь зубы.

Я остановил запись и зажал телефон в руке. Посмотрел на неё долгим взглядом.

— А не надо теперь со мной говорить таким тоном, будто вас кто-то за язык тянул. У меня только один вопрос: ЗАЧЕМ это нужно было говорить, Инесса? — спросил я.

Женщина молчала, не зная, как оправдать себя.

— Ты забыла, что руководитель? — перешёл я на более личный тон. — Что такое субординация и этика? Кем ты себя выставляешь? Ладно мы, переживём как-нибудь твои оскорбления, но ты ведь и себя позоришь тоже. Я ухожу с поста, но всё ещё могу повлиять на твоё увольнение, и такое, после которого тебя возьмут только мыть вокзалы. Что молчишь, Инесса?

— Извините, — пробормотала она.

— Извините? — с сарказмом переспросил я. — Мне стало сейчас гораздо легче. Почему ты вообще позволила себе такой тон? Что тебе сделала Ангелина Павловна? Я её перевожу туда-сюда, это я виноват в движении твоих кадров. И между прочим, подготовил тебе хорошую замену, более опытную, чем Ангелина. Так почему ко мне не пришла, не высказала, а оторвалась на ней?

Инесса снова ничего не ответила. Она приняла позицию молчуна. Что бы я сейчас ни сказал — она мне не ответит.