Брат жениха. Он хочет меня
Шрифт:
— Спасибо вам, — благодарно посмотрел на него отец.
— Рад был помочь, — вежливо отозвался Марат.
— Ну а теперь главный вопрос, — обратился отец ко мне. — Чай будете?
— Папа, какой чай? — спросила я, улыбаясь. — Поздно уже. Ты ложись, а мы поедем обратно. Ингалятор сейчас поставлю в аптечку. Не забудь, пожалуйста, что он там есть.
— Никуда вы не поедете, — решительно встал отец на ноги. — Лина, ты погоду видела? Убиться хотите? Нет уж. Останетесь здесь. Спать у нас есть где. Тем более,
Марат уставился на меня. Я на него… Нет, только не это! У отца одна кровать, на которой он спит сам, и скрипучий диван, на котором спала раньше я…
— Я вовсе не против, — отозвался Марат с хитрым огоньком в глазах. — И варенье очень люблю. Особенно домашнее.
— А-а, — улыбнулся папа, который попался на крючок. Марату до лампочки варенье. Его интересует ночь со мной рядом. — Я вам сейчас расскажу его рецепт, а потом оцените. Только в погреб спуститься бы…
— Я спущусь, не переживайте, — ответил Марат и посмотрел на меня. — Что? Я не поеду по такой погоде. Твой папа прав.
Подлиза чёртов…
___
— Папа, ты иди, пока поставь чайник. А мы с Маратом в погреб сходим.
— Ну, вы остаётесь? — спросил отец.
— Пока не решили, но чаю попьем.
— Из крыжовника варенье возьмите, очень вкусное.
Папа ушёл в кухню, а я повела за собой Марата. Завела в погреб и тут же спросила, сложив руки на груди:
— Марат, ты чего устроил?
— А что я устроил? — невинно переспросил мужчина.
Ну, будет теперь из себя разыгрывать…
— Какое “остаться”? С ума сошёл? Мы должны уехать. Тут нет условий для гостей.
Он поставил руки на бёдра и спокойно ответил.
— Во-первых, на улице плохая погода — повторюсь. Ехать в ночь по обледенелой дороге опасно. А во-вторых — ты не хочешь убедиться, что с твоим папой всё в порядке?
— Хочу, конечно… — замялась я и смахнула с плеча невидимую пылинку. — Но не с тобой же здесь оставаться. Тебе тут будет некомфортно, у отца вовсе не те условия, к которым ты привык. К тому же завтра утром надо в офис. Ты сам меня уверял, что будет сложный и ответственный день! Переговоры.
— Вот именно, — отозвался он. — Лучше выспимся тут, если останемся. Мы остаёмся, Ангелина. Какое варенье брать и где оно стоит?
— Вон там, — указала я рукой на банки в углу.
Да уж, его не переспоришь. Любые мои аргументы они вдвоём с папой разобьют. На выходе из погреба остановилась и обернулась на него.
— Нам придётся спать на одной кровати, потому что пол очень холодный, и туда мы тебя не положим, — сказала я ему.
Марат в ответ хитро улыбнулся. Гад, даже не смущается ситуации! Он рад, очевидно. Я посмотрела в его серые глаза. Очень внимательно и серьёзно.
— Не вздумай ко мне приставать. Ты понял?
Улыбка Марата стала еще шире.
— Ладно-ладно, иди.
Он почти вытолкал меня из погреба и пошёл вперед, держа банку с вареньем. В доме отец уже успел налить чай.
— Идите сюда, молодёжь, — позвал он нас в кухню. — О, вот и варенье!
Он забрал банку из рук Марата и стал её открывать.
— Садитесь, Марат, в ногах правды нет, — сказал отец ему.
Мой начальник прошёл к окну и уселся на старенький табурет. Я села напротив, оставив место между нами отцу. Вскоре перед нами появилась вазочка, полная лакомства из крыжовника.
— Кому-то нужно положить сахар положить в чай? — суетился папа, расставляя чашки на столе.
Ещё бы, не каждый день Ангелина приезжает да ещё притаскивает с собой в дом бородатого мужика, жаждущего варенья и заночевать непременно здесь.
— Нет, варенье же есть, — ответил Марат. — И без того сладкое. Вкусное, кстати. Очень вкусное…
Он облизывал ложку и смотрел на меня.
— Очень необычное варенье. Сладенькое такое.
Опустила глаза в свою чашку. И не стыдно ему? Впрочем, папа не понимает его намёков в мою сторону.
— Да-да, это такой сорт особый. Я сам выращиваю, — поддержал отец разговор. — Туда даже сахара много не сыпал. Представляете, какая сладкая ягода уродилась?
— Представляю, — продолжал гад пожирать меня серыми глазами. — Давно такую хочу. Попробовать.
Щёки уже просто пекло от его двусмысленных слов и взглядов. Всё косилась на отца, но тот не понимал или делал вид, будто не понимает, что Марат говорил не о крыжовнике…
— Так пробуйте, пробуйте, — ответил папа, подвигая к нему вазочку поближе. — Я вам дам с собой баночку.
— Спасибо большое, — повернулся к нему Марат. — Буду благодарен.
Он пытается подружиться с моим папой? Зачем? Такой весь любезный, аж тошнит…
— Ну ладно, молодёжь. — Встал на ноги отец. — Вы ещё посидите, а я постелю вам и пойду на боковую.
— Не надо, пап, — ответила я. — Ты оставь постельное на диване. Я сама расстелю.
— Хорошо, — кивнул он. — Вас разбудить утром?
— Нет, мы будильник поставим.
— Ну, смотрите. Спокойной ночи, — улыбнулся папа и ушёл к себе.
Через пару минут он вынес комплект постельного белья и два одеяла, оставил их на диване, потом вернулся к себе в спальню и закрыл плотно дверь за собой. Мы сидели какое-то время молча. Неловко как-то. О чём с ним говорить? А надо ли вообще что-то говорить?
— Вот почему ты не захотела ехать? — спросил Марат. — Отец?
— Не только, — ответила я, немного подумав. — И всё то, что я тебе сказала в доме ваших родителей, тоже. Но папа — главная причина, конечно.
— А если нанять ему сиделку? — он посмотрел на меня, перехватив мой взгляд.