Братик
Шрифт:
Анна чего-то пробубнила в знак согласия. А Ольга вроде улыбается, но я-то понимаю, что невзлюбила она нашу помощницу. И вообще, сидит и троллит её, судя по взгляду. В общем, обед прошёл в дружеской и весёлой обстановке, почти в гробовой тишине.
– Мне надо зайти сигарет купить, – синие глазищи смотрят вопросительно.
Женя человек неглупый и, думаю, догадывается, что у меня с главбухом не совсем рабочие отношения. Анну вообще уговаривать не надо, и коллеги дружно двинули в сторону офиса. Иду рядом с Ольгой и откровенно любуюсь. Летний сарафан ниже колен, спортивные туфли и очень волнительный разрез, позволяющий насладиться видом красивых ног. В магазине прохладно от кондиционера, но достаточно покупателей – таких же клерков, как мы. После магазина ноги сами собой привели нас к небольшому скверу, расположенному
– А ты изменился, Андрей, – произносит Ольга и закуривает.
– Может, загорел?
– И это тоже, – ответила девушка, выпустив дым изо рта. – Но ты какой-то другой. Смотришь на людей если не злобно, то жёстко и оценивающе. Да и вообще, будто с другим человеком разговариваешь. В коллективе это тоже заметили. На последнем совещании даже я слегка испугалась, чего говорить про этого индюка замдиректора.
Очаровательные ямочки стали дополнением к лукавой улыбке. Блин, ну что за женщина? В профиль она не менее волнительная. Стараюсь не смотреть на её грудь, но чувствую, что начинаю заводиться, я же не железный. А этого балбеса замдиректора я действительно одёрнул, хотя и голос повышать не стал. Просто задавил интеллектом и недобрым взглядом. Коллеги это оценили, а то достал он уже всех.
– Ты бросил курить? – спрашивает, когда мы встали со скамейки.
– Не поверишь – бросаю. Ещё и бегать начал, а это вещи несовместимые. Уж для меня точно.
Рука с точёными пальчиками и неярким маникюром касается моего живота. На губах всё та же лукавая улыбка. Не пойму, она меня провоцирует просто так или есть какая-то причина? Чего там у женщин в голове на самом деле, я давно даже не пытаюсь понять. Вроде давно определились, что наш роман закончен.
– Ты ещё и постройнел. Хотя мне и прежний Андрей нравился. Но дело в другом.
Дошли до здания и разбрелись по своим кабинетам. Вот как это понимать? Самое хреновое, что меня к ней тянет. Если это процесс взаимный, то ничего хорошего из этого не выйдет.
В отделе пришлось успокаивать Анну. Несмотря на внешность, дурой она не была и реальное отношение главбуха видит. В общем, пообещал, что наш отдел никогда не даст её в обиду.
– Привет, сосед. Тоже по пивку в пятницу?
Оборачиваюсь и вижу Николая с четвёртого этажа. Младшая с его дочкой в параллельных классах учатся, поэтому шапочно знаком. Решил сегодня расслабиться, а то всё задолбало. Всю неделю бегаю в прямом и переносном смысле. Завтра на дачу, но от трёх бутылок пива ещё никто не умирал. А сосед неплохой мужик, примерно одного со мной возраста, работает в каком-то немецком концерне. У него есть ещё сын помладше дочери и жена, с виду нормальная женщина. В общем, обычная московская семья. Николай взял пива в розлив, и мы медленным шагом пошли в сторону лавочки. Думаю, выпью бутылку на улице, с человеком пообщаюсь.
На площадке опять идёт битва между представителями самых нужных для страны специалистов, без которых наша экономика завтра может рухнуть. Мне вот интересно, местные дети совсем не играют в футбол или боятся ходить в коробку? Хотя пятница и я, наверное, навожу тень на плетень.
– Тоже надоели эти песнопляски? – Николай кивает в сторону визжащих футболистов.
– Всем это надоело, глупо спорить. А ты вроде с Украины, тебе-то они чего плохого сделали?
– Наша консьержка придурочная сказала? Конфликт у меня с ней был в своё время, вот и шипит в спину. Моя фамилия Корниленко, она и несёт в массы тему про хохла. А вообще я родился в Душанбе. И любить эту публику у меня нет никаких оснований.
Взгляд соседа плеснул такой ненавистью в сторону спортивной площадки, что мне аж поплохело. Это какие же тараканы у человека в голове?
– Мне было шестнадцать лет, когда всё началось. Отец уже ушёл из семьи и уехал в Россию. Ему повезло. А мы с бабушкой, дедом, матерью и сестрой всё это пережили. Не хочу вспоминать, но иногда память возвращается, и я просто схожу с ума. Мужчин убивали просто так за то, что ты русский, татарин, украинец или кореец. Женщин насиловали прямо на улице. Мою одноклассницу и её семью растерзали в собственной квартире, потому что её отец был начальником одного таджика. Тому не понравилось, что урус начальник чего-то там от него требовал. Понимаешь? Вырезать всю семью, потому что человека просили выполнять
Николая буквально трясло. Дрожащей рукой он поднёс бутылку ко рту и в несколько глотков добил её. Выдохнул, успокаиваясь. Некоторое время сидим и молчим.
– Ты понимаешь, что такое бросить всё в один день? Вот просто так, спасая жизнь оставить квартиры, машины, технику, мебель, даже вещи. Люди бежали с одной сумкой, лишь бы выжить и успеть на поезд или самолёт. При этом поезда обстреливали, людей грабили, даже когда у них уже ничего нельзя было отнять. Сколько на самом деле людей убито, искалечено и изнасиловано, не знает никто. Да и не скажут нам уже. Это же политика, зачем портить отношения со столь «важным» союзником.
Сосед сделал глоток пива и опять замолчал. Я слушал его и не перебивал. Получается какое-то дежавю. Буквально недавно на соседней лавочке разговаривал с шурином, убеждая его в своей правоте. И вот сейчас встречаю человека, который лично пережил весь этот ад на собственной шкуре. И сколько таких Николаев разбросало по России и миру? А ведь это были обычные люди, которые жили, любили, растили детей, работали и о чём-то мечтали. А потом кому-то захотелось захватить их имущество. Просто потому, что распалась некогда единая страна, а их исторической Родине было наплевать на простых людей. Более того, находились моральные уроды, которые откровенно сдавали своих на растерзание. Что ими двигало, для меня загадка.
– Но это было ещё не всё, – продолжил собеседник. – Дополнительный ужас и шок мы испытали, когда добрались до России. Нас здесь встретили как чужих. Никто не просил особых преференций, но дать хоть какое-то жильё и небольшое пособие, чтобы не помереть с голоду, для государства не сложно. Все устраивались как могли. Благо у нас была родня и мы первое время перекантовались под Челябинском. Но даже с родными отношения не сложились. Мы другие. Понимаешь, через какое-то время начал замечать, что у нас другие обычаи, менталитет и много всяких мелочей. И это раздражает окружающих. Мы не бухаем в таких количествах, по-иному относимся к окружающим и родне, даже еда у нас другая. Может, просто нам не повезло со временем и окружением? Начало 90-х и небольшой рабочий посёлок на Урале. Я не ждал сострадания. К тому времени веры в людей уже не было. Но хоть на какую-то толику понимания мы же могли рассчитывать? Нет. Оказалось, что мы чуть ли не чурки и понаехали. Это мы – которые пережили такое, что этим уродам даже в страшном сне не снилось.
Понятно, что начало 90-х не самый приятный период в жизни страны. Семье Николая хоть повезло, что была крыша над головой. А ведь многие оказались в совершенно нечеловеческих условиях. На это наложились ещё и социальные проблемы внутри самого государства. Это сколько же наших людей мы потеряли из-за чьего-то предательства и безразличия? Даже думать об этом боюсь. А сколько сбежало в другие страны? А ведь это наши люди, генофонд в конце концов.
– Но мы выжили. Не без потерь – бабушка с дедушкой ушли почти сразу. Думаю, они и не хотели больше жить, может, считали себя обузой. Я поступил в универ в Москве, позже перевёз маму. Сестра удачно вышла замуж за однокурсника. Как-то всё нормализовалось. И ты представляешь мой шок, когда эта пи***братия, которая отняла у нас всё, дружной толпою ломанулась в Россию? Я не могу понять коренных жителей, которые до сих пор не осознают всей опасности. Ведь среди приезжих наверняка сотни и тысячи потомков тех, кто резал и насиловал наших. Не удивлюсь, если сами преступники тоже осчастливили нас своим присутствием. Вам этого не понять, а меня тогда просто трясло. Пытался бороться – писал жалобы, вступал в разные движения и партии, пока не понял, что всё бесполезно. Кто-то имеет с этого хороший доход, а наши чувства и негодование вторичны. Более того, разного рода комики-гомики на этом ещё и деньги зарабатывают, высмеивая «джамшутов». Тут в колокола бить надо, а народ тупо гогочет, не понимая, что над вами, убогими, тоже смеются. А ещё копят силы и ждут. Когда мы окончательно ослабнем – они ударят. Вот тогда мне хотелось бы посмотреть в глаза весельчаков, когда начнут резать и насиловать их детей.