Братишка
Шрифт:
– Знаешь, Юра, думаю, за Витей нужно проследить. Если он действительно перешел дорогу кому-то важному…
– Значит, в комнате у него ничего подозрительного не обнаружилось?
– Пока нет. Но брат ведет себя довольно странно. И сегодня ни свет ни заря уже из дома свалил…
– Он в педагогическом учится?
– Да. Думаю, для слежки необходимо найти человека, которого Виктор не знает.
– Есть у меня на примете такой человек,– улыбнулся Юра.– Мой сосед. Валерка Дерябин. Он просто тащится по книжкам о Шерлоке Холмсе. Принесешь сегодня вечером фото Виктора, и мы поручим Валерке слежку… Он даже только рад будет
– Как бы твой сосед не вляпался…
– Не вляпается. Мозги у него точно есть.
Когда мы почти подошли к школе, увидели на скамейке двух парней. Одного я узнал сразу: крепкий пятнадцатилетний верзила Яша «Клепа», хулиган нашего микрорайона, а второй – смешливый лопоухий Генка Иванов из шестого класса.
– О… знакомые все лица,– улыбнулся Юра.
– Комар, иди-ка сюда!– грозно окликнул Клепа.
Раньше Яшка учился в нашей школе, но его родители решили, что педагоги занижают умственные способности сына, оставив его на второй год, и перевели парня в соседнюю школу. Однако, Клепа и там вовсю игнорировал учебу. Он по привычке околачивался возле родной старой школы, вытрясая с малолетних пацанов деньги на сигареты и пирожные.
Когда мы подошли, Клепа привстал со скамейки и грозно нахмурился. А я засмотрелся на его необыкновенное лицо, такого количества веснушек, пожалуй, я за всю жизнь больше ни у кого не встречал.
Яшка сядет в шестнадцать за драку с милиционером на танцах, а когда через три года выйдет, свяжется с наркотиками и вскоре загремит уже на семь лет. После освобождения он переедет в Ростов, и дальнейшая судьба бывшего школьного хулигана мне станет неизвестна…
– Ты чего уставился, придурок? – нахмурился Клепа, сквозанув по мне грозным взглядом.– Давно в ухо не получал?
– Яша, мы в школу спешим. Урок уже через пять минут начнется,– деликатно сказал Юра.
– Успеете. Комар, мне этот лопоухий сказал, ты ему денег задолжал.
Бледный Генка Иванов сжался в комок на краю скамейки.
– Если задолжал – то отдам.
– Мне отдашь,– спокойно процедил Клепа.– Пятьдесят копеек.
– Гена, а когда это я тебе задолжал? – нахмурился приятель.
– В пятницу, когда в пробки играли за гаражами,– удивился Иванов.– Забыл уже?
– А при чем тут Яша? Тебе должен – значит тебе и отдам.
– Теперь ты, придурок, мне должен. Быстро гони «фанеру»! – Клепа тяжело задышал, вплотную приблизился к Юре и небрежно схватил его за ухо.
Приятель покраснел, сбросил с плеча сумку, и резко перехватив запястье хулигана левой рукой, правой ударил под дых. Клепа согнулся пополам, судорожно хватая ртом воздух, а Юрка тут же добавил свой коронный апперкот в челюсть. Яша дернул башкой и тут же завалился на асфальт, едва не ударившись затылком об край скамейки.
– Ненавижу, когда меня за уши хватают,– злобно прошипел Юра.
Клепа, лежа на асфальте, схватился за ушибленную челюсть и выпучив глаза, удивленно смотрел на грозного Юрку. Он совсем не спешил вставать. С соседней скамейки подбежали два рослых восьмиклассника. Один быстро помог Клепе приподняться, побитый хулиган будто на время совсем потерял дар речи, удивленно озираясь то на Юрку, то на меня.
– Ты боксер, что ли? – спросил высокий восьмиклассник по фамилии Степанов, он играл за школьную сборную по баскетболу.
– Занимался немного в училище…– пробурчал Юра и сразу понял, что ляпнул лишнего.
– Пойдем, а то на урок опоздаем,– одернул я друга.
Комаров подобрал с земли сумку и обернулся к Генке Иванову:
– Завтра подойдешь ко мне, я тебе долг верну…
Испуганный Гена кивнул, приоткрыл рот, будто хотел что-то сказать, но тут же передумал.
В холле, на первом этаже школы, мы столкнулись с завучем Людмилой Анатольевной Загорулько, степенной сорокалетней женщиной, по прозвищу «Няня».
– Так…Колчин и Комаров… урок уже пять минут как начался…
– Нас по дороге остановили поли… милиционеры. И попросили пожилого мужчину домой довести,– на ходу сочинил Юрка.
– А что же они сами не довели… просто удивительно! Ладно, ребятки, бегите на урок.
– Людмила Анатольевна, скажите, а я смогу исправить тройки за год, если хорошо подготовился?
– Ты меня удивляешь, Юра. Учебный год уже через два дня заканчивается…
– Но ведь это несправедливо, если человек располагает знаниями, а ему занижают оценку.
– Хочешь сказать, ты весь год толком не учился, а тут за считанные дни подготовился?
– Да.
– Хорошо. Зайди ко мне на большой перемене. Что-нибудь придумаем.
Мы посмотрели на расписание занятий на стенде и поспешили в одиннадцатый кабинет, на урок истории.
– Боюсь… Клепа этого так не оставит,– вздохнул я,– будет требовать реванша.
– Пусть требует,– пожал плечами приятель,– тогда я ему еще сильнее репу начищу…
– И не стыдно вам, Юрий Анатольевич, в сорок пять годков бить пятнадцатилетних подростков…
– Так я его еще не бил. Так, размялся малость… тоже мне, нашелся… рэкетир хуев…
Мы осторожно подошли к двери кабинета, и постучавшись, вошли внутрь.
Все одноклассники тут же уставились на нас. А у меня в груди быстро застучало сердце. Какие же они сейчас маленькие и милые. Девочки в школьных платьицах и с бантиками, пацаны в пиджачках… Кто бы мог подумать, что вот этот славный белобрысый мальчуган Слава Качин – станет вором-рецидивистом, годами не вылезающим из тюрем. А Таня Сапункова, девочка с огромными голубыми глазами и толстыми косичками через семь лет окажется валютной проституткой, в тридцать семь она закончит свою жизнь от передоза в одном из питерских притонов… Смугленький Женя Ковалев в девяносто пятом окажется в Чечне. Через месяц под Ханкалой пуля снайпера разворотит ему плечо, а когда Женю демобилизую по ранению, в Военкомате выделят двенадцать ельцинских миллионов, на которые он купит подержанный «Москвич» и начнет таксовать по городу…