Братский круг 2
Шрифт:
Ретроспектива 3
Многие юристы считают, что "дело врачей" стало возможным и из-за лакун в законодательстве, а также нечеткости и противоречивости ведомственных инструкций по установлению факта смерти человека.Группой депутатов в Думу внесен законопроект о поправках в закон РФ "О трансплантации органов и тканей человека". В нем предлагается установить формальный порядок прижизненного отказа человека от изъятия органов в виде специального заявления. Те же, кто таких заявлений не напишет, в случае смерти от черепно-мозговой травмы или мозговой катастрофы будут считаться потенциальными донорами.
Ретроспектива 4
Клинической смертью называют остановку сердца. Если в последующие 5-6 минут сердце не запустить вновь, человек умрет окончательно и бесповоротно. 5-6 минут у врачей есть на то, чтобы вернуть, вырвать его у смерти, порой на грани человеческих сил и страсти. Они не всегда успевают, порой не умеют, иногда ошибаются.То, что сегодня происходит с российской трансплантологией — высокой областью мировой медицины, которая определяет место страны в ряду цивилизованных государств наряду с космическими или генетическими исследованиями, — тоже клиническая смерть. Но не это самое страшное в истории с врачами, которых назвали убийцами задолго до суда и следствия.Дважды получить в нашем суде (не суде присяжных, а высокопрофессиональном, жестком!) оправдательный приговор по тяжелым статьям — это беспрецедентно, почти нереально. Верховный суд дважды опротестовал его, поставив под сомнение компетенцию и порядочность сразу шестерых своих коллег. И даже у самых непредубежденных складывается впечатление, что городскому суду послан ясный сигнал о том, какой приговор будет "более правильным". Но и это полбеды.Самое страшное, что безмолвствует общество, и прежде всего профессиональное сообщество врачей. Привычные к полувоенной дисциплине, чинопочитанию, унижению своего профессионального достоинства, врачи молча смотрят, как четверых их товарищей два года подряд публично распинают в назидание всем остальным. Молчат профессиональные ассоциации, не ставят пикетов перед судом врачебные общества, безмолвствует некогда боевой профсоюз, в норке сидит отраслевая пресса. А мы, пациенты, разделились на два лагеря. Те, у кого свой счет претензий к врачам, тихо радуются. Те, кто врачам безмерно благодарен, тихо сочувствуют. Пример автолюбителей, отстоявших своего товарища по возможному несчастью перед неправым судом, нас не вдохновил.Может быть, конечно, повезет, и все мы будем жить долго и счастливо. Ну, а если завтра придется с надеждой заглядывать в глаза врачу? А он возьмет и отвернется.
Снова наши дни 1996 год…
Задержание Спесивых — матери и сына дало толчок к раскрытию нескольких серий убийств, эта пара убийц давала признательные показания по убийствам во всех регионах в которых они побывали. Схема действий была везде одинаковой — Спесивая устраивалась в психоневрологический диспансер медсестрой или санитаркой и затем начинала убивать детей дошкольного или младшего дошкольного возраста. По мнению врачей желание убивать детей у Спесивой возникла из-за родовой травмы. При родах был поражен мозг её сына, и послеродовая депрессия привела Спесивую к полной деформации личности, и она начала убивать детей. Из — за несправедливости у её сына поражение мозга, и он навсегда должен стать пациентом психиатрической больницы, а другие дети могут жить вне больницы. И ещё куча медицинских терминов. Вывод был один — навсегда в психиатрическую больницу особого типа.
Последние десять лет она и жила и работала в том самом районе, где нам так и не удалось задержать она уехала в Сибирь путая следы. всего по итогу признательных показаний было на 138 жертв, найти и доказать удалось только 74 преступления. Слишком много времени прошло и слишком часто — постановление об отказе в возбуждении уголовного дела закрывало саму возможность раскрыть убийство.
Прошло более года — как мы с Моржом проникали в 20 больницу и громили там лабораторию «черных» хирургов и теперь, когда я опять вернулся в Москву ко мне домой пришли мои товарищи, с которыми мы вместе воевали в Грозном. Пришли с бедой. У нашего товарища умерла жена. Умерла на операционном столе при рядовой операции по удалению аппендицита. Внезапный перитонит и смерть на операционном столе. странная смерть и ещё более странно, что больница отказалась выдавать тело погибшей и кремировала тело умершей без согласия мужа. Жалобы и заявления не принесли никакого результата. И опять 20— городская больница, так что им не хватило одного урока, и больница опять занялась этим чудовищным промыслом.
Опять нападать и громить больницу — один раз это не принесло результата. Значит надо начинать оперативную разработку — организованной преступной группировки и доводить дело до суда и добиваться обвинительного приговора чтобы вырвать даже корни этого чудовищного преступления.
Меня долго никто не видел в Москве и теперь видимо придётся проникнуть в больницу под видом работника или водителя и вскрывать весь гнойник.
Решение о работе под прикрытием и разработке ОПГ было принято в тот день, когда сменили министра внутренних дел. Пока в министерстве делили портфели и была суета и началась операция под названием «охота на шакалов».
Меня вывели за штат и получив новые документы — паспорт и трудовую книжку я пошел устраиваться на работу в больницу. По новым документам я был Стародуб Игорь Михайлович, приехавший в Москву из города Грозного искать свою долю. У меня имелось несколько удостоверений на рабочие разряды — электрика слаботочника, водителя профессионала, автослесаря.
В кадрах меня сначала хотели послать, но в больнице случилось ЧП — засор в канализации и некому было прочищать канализацию и устранять протечку. Я слыша о проблеме — немедленно предложил свои услуги только с одним условием — предоставить ночлег хотя бы и в подвальном помещении. Кадровику некуда было деваться — форс-мажор требовал немедленного реагирования и промедление грозило санкциями уже самой кадровичке и меня взяли с трехмесячным испытательным сроком. Явно хотела меня выкинуть как не прошедшего испытательного срока, но сейчас я был нужен и меня переодев в робу отправили в подвал откачивать канализационные стоки и устранять протечку. Да не так я представлял работу под прикрытием — икра и шампанское, и красивые женщины. Всё как у Джеймса Бонда, но у меня было гамно и отходы. Ну, здесь кто на что учился. Борьба с канализацией продлилась двенадцать часов, но я победил. Ордена не получил, но получил разрешение на проживание в подвальном помещении одного из больничных корпусов. Таким образом, я получил возможность находиться круглые сутки в больнице и ходить по этажам и отделениям под предлогом сантехнических работ. Сантехника не видят в упор это пустое место «белое» пятно, но тем и ценно эта должность.
О первых успехах я отправился докладывать на конспиративную квартиру своему куратору. Агент под прикрытием должен обходить органы правопорядка за три версты — не дай бог на знакомого наткнёшься и всё моментом утечка информации и тебя уже везут в лес в багажнике автомобиля и поверьте это будет не пикник и не барбекю.
Потому встреча сотрудника под прикрытием с куратором происходит всегда на конспиративной квартире или в самом безобидном месте, но это уже в случае экстренного способа связи.
По телефону тоже нельзя вести разговоры опять таки высока вероятность расшифровки и зная какие огромные суммы денег крутятся в этом криминальном бизнесе то в случае расшифровки закопают и агента и куратора.
Конспиративная квартира — это обычная квартира в обычном доме только вот в ней не живут в ней встречаются люди, которые заняты опасным ремеслом — разоблачением опасных преступников.
Мой куратор — полковник из управления «А» он ведёт несколько сотрудников, работающих под прикрытием, и тоже рискует. В случае если станет известно о том, что он имеет информацию то и его могут выкрасть и пытать, что бы узнать кто же проник в ОПГ и кто дает информацию которая может привести в тюрьму на длительный срок организаторов и участников организованной преступной группы.
Встреча происходила в обеденный перерыв — я мог отлучиться с рабочего места под предлогом поиска пропитания в окрестностях больничного комплекса. Куратор действительно привез с собой на встречу перекусить и выпить по сто грамм — за успешное начало опасного расследования. Одно из главных требований к куратору — умение наладить неформальные дружеские отношения с сотрудником, работающим под прикрытием. Ведь напряжение и страх, что тебя могут раскрыть и тогда пытки и смерть. Это напряжение и двойная жизнь давит каждую секунду. Есть ещё опасность заиграться в преступника и не заметив переступить грань и самому стать монстром. Потому и куратор должен быть другом, психоаналитиком и вовремя заметить опасные тенденции и либо вывести сотрудника из разработки, либо помочь вернуть самообладание.
Внедрение прошло успешно и теперь надо было взять оперативно— техническими средствами под контроль самые перспективные помещения. прослушивать всю больницу невозможно, у нас нет таких технических возможностей. надо выявить помещения, где вероятнее всего совершаются противоправные действия и установить «прослушку». Это моя задача на втором этапе.
Это несколько помещений — приемный покой / надо контролировать кого именно доставляют и кому приемный покой сообщает о прибытии пациентов/ и отделение реанимации, именно там и ставят диагноз и устанавливают наступление клинической смерти.