Братство Хроникёров: Адваллор

Каменский С. В.

– Ты так ничего и не понял, – грустно произнёс Одайн, похлопывая Энтара по спине. – И зачем мне такой Мир, где целый Народ настолько несчастлив, что все остальные страдают из-за него? Ты думаешь, этого я хотел? Может, стоило дать вам другой?

Сила Хаоса клокотала в Лейхеле, и он, уже почти потеряв остатки разума, безвольно обмяк в объятиях Бога.

– Если.. не.. нужен…заберу себе, – тихо прохрипел Энтар и зашёлся в кашле, плюясь кровавой пеной.

– Нет! Я не позволю тебе этого, – вскричал Одайн, встряхивая тело Энтара. – Нет!

Тело Лейхеля почернело, и ослепительно-белые

лучи, как выпущенные стрелы, стали исходить из его тела в разные стороны. Одайн, лишённый магической силы, здесь был бессилен, как никогда. Скользнувший по толпе длинный тонкий луч в мгновение ока испарил всех и всё, чего коснулся. Толпа жителей и захватчиков закричала в голос от ужаса. В панике разбегались они, стараясь уйти как можно дальше от этого места, и только Одайн продолжал сжимать тело Энтара, стараясь собой закрыть как можно больше лучей, шепча только ему известные слова. Лейхель конвульсивно дёрнулся, и из его рта вырвался столп белого света, устремившийся в небо, пронзая облака. Лучей становилось всё больше и больше, ширина и длина их росли. Очередной вырвался из тела Энтара и устремился в спину бегущих Детей Богов, но, ударившись о стену внезапно выросших из земли деревьев, изменил свою траекторию, направившись ввысь.

– Что ты натворил, Энтар! – закричала женщина в серой робе. – Одайн, что происходит?

– Я лишён магии, Волегости. Помоги мне закрыть все лучи.

– Своим телом? Вот уж нет, – наотрез отказалась Богиня. – Но я могу сделать немного лучше.

Воздев руки к небу, Волегости на несколько секунд замерла, а после из-под земли вырвались огромные корни лэвлинов, поднимая Одайна, всё также сжимавшего Лейхеля. Лучи продолжали исходить из тела Энтара, всё больше разрушая город. Выросшие корни, уже сформировавшие прочный непроницаемый для лучей пьедестал, продолжали сплетаться в подобие чаши.

– Я закрою нас всех в сфере, Одайн! – сказала Волегости, переместившись к Богу. – Что с ним?

– Хаос овладел им полностью. Он берёт верх над ним, и чем это закончится, даже я не знаю.

– Бедный ребёнок, – вздохнула Волегости, становясь на колени и ласково гладя Лейхеля по голове. – Скольких же ты погубил, мальчик, и ради чего?

– Поспеши, закрой нас двоих и уходи.

– Нет, я запечатаю всех нас троих. Я не оставлю тебя, Одайн, – одежды Богини засияли мягким зелёным светом, и корни ускорили рост, сплетаясь над их головами. – Пожалуй, всё, – тяжело вздохнула Волегости и села. – Как я могу уйти? Этот мир стал для меня таким родным. Оставить тебя в беде было бы не достойно даже для Бога. Особенно для Бога.

– Значит, теперь мы с тобой запечатаны, Волегости? – спросил Одайн, аккуратно кладя тело Лейхеля на пол сферы. – И стоило ли тебе самой рисковать?

– Да, до тех пор, пока ты не вернёшь свои силы. При всём желании я бы не смогла вытащить нас всех с Адваллора. Я, конечно, могла бы забрать только тебя, но оставить этого в Малом Мире было бы не самым лучшим решением. Для моей магии необходимо находиться в чьём-то мире, сам знаешь. Я умею только преобразовывать чужую.

– Ты многое сделала, надеюсь, что мы успели вовремя.

– Надеюсь, но что мы будем делать, если тело носителя Хаоса погибнет? Я не справлюсь с этой силой.

– Не уверен, что и я справлюсь, – хмыкнул Одайн. – Ты знаешь, меня всегда удивляло, как это удавалось Злочеросу.

– Меня тоже, – Волегости откинула прядь светлых волос за плечо и посмотрела на Одайна. – Скажи, у меня по-прежнему зелёные глаза?

– Да, – нахмурился Бог. – Пока зелёные. Ты опасаешься, что не продержишься долго?

– Если честно, – да, – прямо ответила Богиня. – Когда станут тёмно-синими, как у тебя, – скажи, я должна знать, что пришло время отдохнуть. Теперь, когда ты без магии, мне сложнее и тяжелее.

– Надеюсь, мы справимся. Жаль, что я не знаю, сколько слёз Злочероса на меня попало.

– Однако, – вздохнула Волегости. – Нашли что использовать.

– Да, нашли. Я рад твоему появлению, Молодая Богиня. Я никогда не забуду о сегодняшнем дне.

– Это же не только ради тебя, ты же понимаешь, – заулыбалась Волегости.

– Конечно, ещё ради червячков, птичек и другой живности. Я ж не такой милый, как твои создания, – рассмеялся Одайн.

– Да ты даже определиться не можешь, какую бороду тебе носить!

– Просто рыжая борода – как-то избито, а вот седая, с серебристым отливом, – самому приятнее.

– Просто ты – старая сорока, Одайн. Признайся, что любишь блестящее, поэтому и работаешь в основном с металлами.

– Чувствую я, Молодая Богиня, что разговор сей будет долог у нас, ибо времени теперь предостаточно для ведения бесед непринуждённых, – грозно свёл брови к переносице Бог и поскрёб серебристую бороду.

– С рыжей лучше, – улыбнулась Волегости.

– Ладно, посмотрим. Самое печальное в том, что я не знаю, сколько времени потребуется мне на восстановление сил.

– Когда ты снова засияешь, мы поймём. Не забудь про мои глаза, я не хочу подключаться к носителю Хаоса. Пока у меня есть силы, я укреплю сферу слой за слоем. А я молодец, что дала лэвлинам возможность накапливать магию. Жаль, что не научила делиться.

– Смотри-ка, Волегости, а малыш справляется, – кивнул Одайн в сторону Лейхеля. – Уже лучи света не испускает, просто светится.

– Ну и хорошо, – устало вздохнула Богиня. – Через эти корни ему всё равно не пробиться.

Тело Лейхеля, испускавшее ослепительный свет, забилось, будто в конвульсиях.

– Не подходи к нему! – сказал Одайн подавшейся было в сторону Энтара Волегости.

– Это опасно?

– Не знаю, но какой смысл проверять это на себе? И так этот кокон из корней на тебе. Посмотрим, что будет дальше. Береги силы, – Одайн щёлкнул пальцами. – Кто бы сомневался. Ещё не восстановилась.

Энтар в очередной раз дёрнулся и затих, издав глухой стон.

– Похоже, что живой, – облегчённо вздохнул Одайн.

– И что с ним будет после Суда?

– Не знаю, – пожал плечами Бог-Творец. – Необычный случай. Формально он смертный, который получил силу Бога. Каким образом это произошло, мы не знаем. Будут ли его судить, как Бога, или заберут силу, наложат печать и отпустят, кто знает. Я давно не был на таких Судах.