Братство смерти
Шрифт:
— Э-э-э… Я подсуетился, и потом, если я им воспользуюсь, это не убьет того, кто нападет на меня…
— Дай-ка мне его. У этого типа есть нож.
Комиссар взял «Taser» в правую руку и нажал на кнопку.
— Я опробовал эту штуку в прошлом месяце. Надеюсь, она сработает, иначе нам придется драться.
Лицо охранника расплылось в широкой улыбке.
— Нет проблем. В юности я занимался рукопашным боем. Меня звали Черный Ангел.
— В самом деле, масонство доступно всем, — пробормотал Марка, проверяя, сможет ли удержать электрошокер в руке. — Хорошо, Черный Ангел, будь начеку. Войдешь по моему сигналу.
Полицейский
16
Париж, сад Нельского особняка, 13 марта 1355 года
В окне Лувра, расположенного на противоположном берегу Сены, вспыхнул свет. Гул нарастал. В окружении родственников на балконе появился король. Фламель посмотрел на палача. Человек в капюшоне держал факел возле поленницы. Он ждал приказа монарха.
Король взмахнул рукой, и палач тут же опустил факел. Толпа издала протяжный вопль одобрения. Словно огненная змея, пламя окружило вязанки дров. Прямо в центре горнила тело осужденного принялось извиваться в пляске смерти, будто бы пытаясь избежать уготованной ему участи.
Но дым уже поднимался толстыми завитками. Помощники палача бросились растаскивать вилами вязанки, ибо осужденный мог задохнуться до того, как его охватит огонь, и тогда парижане лишатся увлекательного зрелища. Впрочем, простолюдины уже начали роптать. Их уста извергали оскорбления, и проклятия вылетали, как первый пепел.
Фламель перекрестился.
Неожиданно поднялся ветер. Для народа это был давно ожидаемый божественный знак. Крик радости вырвался из тысячи ртов. Мужчины, горланя, бросились на землю, женщины рвали на себе корсеты. Создавалось впечатление, будто весь Париж впал в неистовство. Простолюдины принялись водить хороводы, а стражники стучали о землю своими копьями.
Ошеломленные, Фламель и его благородный друг смотрели на это жуткое зрелище.
— Мне стыдно за них, — прошептал сьер де Тюз. — Миром правит безумие.
Назойливая музыка пронзила ночь — мелодия виолы, резкая и мрачная, которая, казалось, соответствовала окружающему безумию. Первый язык пламени коснулся рубахи обреченного, и тот вспыхнул, словно живой факел. Радостные крики усилились.
В последний раз несчастный попытался избежать своей участи, прижавшись к кресту. Но огонь уже разгорелся и пожирал плоть.
Пламя охватило волосы, превратившиеся в огненную корону. Кожа на лице расплавилась, а глаза вылились из орбит под действием жара.
Стоявший рядом с Фламелем мужчина расстегнул штаны и принялся неистово чесать гениталии. В прибрежных рощах парочки уже стонали от удовольствия.
Художник понял, что теряет над собой контроль. Он почувствовал, что его вот-вот стошнит. Барон положил ему на плечо руку.
— Послушайте, Фламель, пойдемте отсюда! Давайте спасемся из этой адовой клоаки! Я провожу вас.
Мужчины повернулись и вырвались из визжащей толпы. Пьяный наемник огромного роста остановил их, когда они обходили деревянную ограду, возведенную поперек моста. Он потрясал мечом.
— Эй, вы, отсюда не уходят! Здесь праздник! Разве вы плохие христиане? — угрожающе кричал вооруженный человек.
Барон де Тюз слегка толкнул Фламеля в бок и громко произнес:
— Заткнись! У тебя такие же вонючие манеры, как и твое дыхание! Посторонись!
Гигант разразился смехом и начал махать мечом перед своим лицом, обезображенным ненавистью и алкоголем.
— Поворачивайте назад! Идите смотреть на костер, иначе я разрублю вас пополам и….
Не дав ему закончить фразу, барон молниеносно выхватил охотничий кинжал и вонзил его в низ живота пьянчужке. Мужчина вытаращил глаза, качнулся и упал. Удовлетворенный аристократ пнул тело своего противника и взял Фламеля под руку.
— В наши дни Париж наводнен горлопанами. Надеюсь, его мать больше никого не родила, — пошутил барон, убирая кинжал в ножны. — Мой слуга проклянет меня, когда будет очищать клинок от крови этой свиньи. Но этот маленький инцидент не должен лишить нас присутствия духа. Я провожу вас, друг мой.
Толпа издала рык дикого зверя. Испуганный Фламель обернулся.
Голова осужденного покатилась по горящим углям.
17
Париж, резиденция масонских послушаний, наши дни
Огромный музей, не имеющий окон, был погружен во мрак. После наступления нового года здесь начали ремонтные работы, чтобы придать блеск этому историческому месту. Однако в данный момент зал был всего лишь огромной стройкой. Кругом высились металлические конструкции возведенных наполовину строительных лесов, нагромождения деревянных ящиков и витрин, покрытых пылью. Марка опустился на одно колено, вытянул перед собой палец, затем описал широкий круг в направлении невидимого противника. Ничто не шелохнулось. Антуан подождал несколько минут, сжимая эфес шпаги. Он немного приподнял оружие, частично закрывавшее ему обзор. Свет, проникавший из коридора, отражался на оставшихся в зале выставочных витринах. Фартуки, принадлежавшие знаменитым масонам, бесценные пергаменты XVIII века, аксессуары ритуалов, не имеющие цены, — все это было выставлено за стеклом. Комиссар высматривал малейший знак, который мог бы выдать присутствие убийцы, но зал хранил молчание, приводящее в отчаяние.
— Что будем делать? — прошептал охранник.
— Здесь можно включить свет? — спросил комиссар.
— Электрики переделывают всю сеть. Остался только аварийный выключатель, там, почти в углу.
— Тогда идем туда. Двигайся слева, а я пойду справа… И мы в конце концов сцапаем этого мерзавца, — сказал, поднимаясь, Антуан.
Он выпрямился и окинул музей быстрым взглядом. Ничего. Ни единого звука. Ни одного движения убийцы, которое могло бы его выдать. Охранник стал медленно пробираться вдоль выставочных витрин. Комиссар чутко прислушивался к каждому его шагу. Его прерывистое дыхание эхом отражалось от стен. Ему тоже было страшно.
В тот момент, когда Антуан добрался до помоста, где стояли женские бюсты эпохи Первой империи, он услышал голоса и шаги спешащих к нему на помощь. Антуан обернулся. К нему приближалась группа из десяти братьев во главе с досточтимым мастером. Марка закричал:
— Он здесь! Осторожно! Он вооружен!
Голоса разом стихли. Комиссар двинулся в направлении убийцы. Он увидел выключатель и нажал на кнопку. Зал осветили прожекторы, установленные рабочими на стенах, окружавших кафедру. Изумленный комиссар поднялся по ступеням.