Братство страха: Роман о Майкрофте Холмсе
Шрифт:
Лицо мадам Изольды под слоем румян и пудры пошло алыми пятнами, она в замешательстве перевела тревожный взгляд с Дортмундера на Майкрофта Холмса, потом обратно, словно ожидала, что кто-то из них подскажет ей ответ. Но ей никто не помог, и она после недолгой паузы проговорила:
— Герр Дортмундер мой старый… партнер.
— Как приятно, должно быть, возобновить ваше знакомство, — светски заметил Майкрофт Холмс и указал в сторону арки в противоположной стене зала. — Не хотели бы вы подать мне завтрак туда? Посидеть на утреннем солнце будет очень приятно.
— Я сейчас же прикажу Феликсу, —
— Герр Камир, — вступил в разговор Дортмундер, — я слышал, что вы приехали из Бурсы?
— Да, сейчас я приехал именно оттуда, — ответил Майкрофт Холмс с легким поклоном. — Но на самом деле моя семья пребывает в Измире, который вы и неверные греки называют Смирной. — Он сделал паузу и заговорил спокойным голосом, который, однако, через несколько слов стал накаляться от страсти. — Я не хочу оскорбить никого из христиан, они поклоняются Священному Писанию, как и мы, да и евреи, но греки злоупотребляют терпимостью и уважением, с которыми мы относимся к людям Писания, они хотят вторгнуться в нашу страну, а такое положение вещей уже тревожит нас. Они говорят, что это их историческое право; а вот если бы мы в свое время заняли Вену, то все теперь шло бы совершенно по-другому. — Его немецкая речь стала совершенной непонятной, будто герра Камира полностью захлестнул поток чувств. Я не мог не восхищаться этим представлением и степенью самообладания мистера Холмса, который, несомненно, знал, какой большой опасности мы подвергаемся.
Но герр Дортмундер все же проявил интерес к этому словоизлиянию.
— А как вы считаете, есть ли опасность настоящей войны?
— Да пошлет нам Аллах мир, — ответил Холмс, — если будет на то воля Его.
Я заметил, что по лицу Дортмундера скользнула усмешка.
— Полагаю, вы правы.
Мадам Изольда снова занервничала. Неуверенно приблизившись к Майкрофту Холмсу, она сказала:
— Ваш завтрак будет готов через несколько минут, герр Камир.
— Прекрасно, — одобрил тот и обернулся ко мне. — Может быть, вы, англичанин, присоединитесь ко мне и расскажете о замках на острове королевы Виктории?
Я быстро глянул на Дортмундера; тот кивнул в знак согласия.
— Хорошо. Но предупреждаю вас, что достижения короля Людвига не производят на меня впечатления. Он использовал современные машины, а мы, англичане, возводили свои крепости волей, потом и силой наших мускулов.
— Так было построено большинство замков, — ответил Майкрофт Холмс, вновь поклонился Дортмундеру и Изольде и направился в отдельный кабинет, примыкавший к залу. Я зашагал следом. Он, полуобернувшись, спросил меня:
— Как вас зовут, англичанин?
— Август Джеффрис, — сразу же ответил я, стараясь придерживаться образа задиристого проходимца, именем которого назвался. Мы вошли в кабинет и увидели, как мажордом Феликс командует слугами, накрывавшими стол перед окном.
— Джеффрис, — проговорил Майкрофт Холмс, будто пробовал слово на вкус. — Это не самое сложное из имен, с которыми мне приходилось встречаться, — продолжал он на своем ужасном немецком языке, знаком
— Как вам будет угодно, сэр, — почему-то обиженно ответил Феликс и передал распоряжение двум лакеям.
— У меня просто страсть к замкам, — продолжал между тем Майкрофт Холмс в образе герра Камира из Бурсы. — Когда-то я видел руины крепостей крестоносцев и с тех пор стараюсь осмотреть все крепости, в которых еще сохранилась жизнь.
Я улыбнулся в ответ. Для этого пришлось приложить куда больше усилий, чем я ожидал.
— Тогда вы, турки, должны были кое-что узнать об англичанах, — сказал я, надеясь, что мое хвастовство прозвучит не слишком неестественно.
— Да, — согласился Майкрофт Холмс. — Мы узнали, что вы надеваете стальные доспехи для того, чтобы сражаться в знойной пустыне, и вы слишком тяжелы для того, чтобы ездить по пескам на лошадях, поэтому должны были плыть издалека. — Он кивнул мне и оглядел стол. — Ну, скоро можно будет наконец поесть, — и чуть слышно добавил по-английски: — Нас подслушивают.
— Я знаю, — ответил я по-немецки, и вздернул голову. — Ваши воины могли считать наших глупцами за то, что те сражались в броне, но…
— …И рисовали черно-белый крест на груди. Любой лучник тоскует по такой мишени, — продолжал он на своем чудовищном немецком. — Это так облегчало работу нашим.
— А наши рыцари были мучениками за веру, — вспыхнул я.
— Да, были. И потерпели поражение.
В этот момент лакеи принесли стулья, и он одобрительно кивнул. Когда мы подошли к столу, чтобы сесть, он пробормотал по-английски, не шевеля губами:
— Ваше последнее сообщение было очень тревожным. Я сожалею, что обстоятельства вынудили меня задержаться на два лишних дня. Я рассчитывал вмешаться, прежде чем ситуация настолько усложнится. Скажите что-нибудь по-немецки.
— Я не назвал бы это поражением, — возмутился я.
— Не согласен, — со мной вновь разговаривал турок Камир, — ведь мы не пошли по пути Запада, — и добавил чуть слышно: — Все оказалось гораздо труднее, намного труднее, чем я предполагал.
— Крестовые походы были славнейшими из войн, — воскликнул я по-немецки.
— И все до одного были проиграны, — повторил Майкрофт Холмс. В его голосе послышался оттенок юмора, так благодушный учитель спорит со способным учеником. — Не станем сейчас говорить о потерях, — он вновь понизил голос: — Вы в большой опасности?
— Дело стоило риска, — громко ответил я на последний вопрос, как будто продолжал разговор.
— Вы так считаете? — удивился турок Камир. — Мой дорогой Гатри, — негромко продолжил он, — меня охватывает тревога.
— Да, — согласился я. Звук моего собственного имени захватил меня врасплох, и мне пришлось скрывать замешательство под маской негодования. — И неудивительно. Германия — самое странное место из всех, которые я когда-либо видел.
— Несомненно. — Холмс казался невозмутимым, видимо, ремесло научило его полностью контролировать свои чувства.