Братство Света

Колд Рональд

Метс нашел трухлявый пень, расковырял кончиком сабли заплесневевшую кору и набрал несколько горстей трута. Потом он с помощью подобранных на речном берегу камней высек искру и принялся терпеливо раздувать пламя. Внимательно следивший за его действиями иир’ова принялся таскать сухие ветви и складывать их поверх опилок, над которыми курился едкий дым.

Вскоре на дне ямы запылал небольшой костер, языки огня от которого вряд ли можно было разглядеть с воды. Метс принялся саблей отрубать ветви упавшего дерева, а мутант серой тенью метнулся в чащу, и надолго исчез. Разведя костер, северянин развесил свою одежду над ним, а сам стоял в опасной близости от пламени, наслаждаясь теплом.

Одежда на нем быстро просохла, и он натянул ее на себя, соорудил сидение из срубленных ветвей и принялся бездумно пялиться в огонь. Сапоги все еще оставались мокрыми, и он пододвинул их поближе к костру, насадив на две сырые валежины. Лес вокруг казался успокоительно тихим, словно все хищники и опасные твари покинули мир, и воцарилось изначальное райское состояние природы, когда никто ни на кого не охотился. Метс как раз размышлял о том, понравилось бы ему, человеку действия, это райское состояние мира, как появление иир’ова разрушило иллюзию. Лемут возник на краю ямы, словно тень обитателя ада, с крыльями и рогами. Северянин от неожиданности вскочил и осенил себя крестным знамением. Иир’ова издал уже ставшее привычным мурчание и скинул со своих плеч ношу, придавшую его фигуре фантастические очертания: небольшую антилопу, горло которой было порвано точным ударом когтя.

— Пожалуй, приятель, не стоит жарить всю тушу. Эливенер мяса не ест, а нам вдвоем ее не осилить. На запах жареной дичи могут заявиться и ночные хищники, и отряд Нечистого.

Метс разговаривал вслух по привычке, понимая, что его собеседник не ответит и, вообще, вряд ли поймет сказанное. Иир’ова, судя по тому, как мутант безмятежно щурился на огонь, предоставил дело разделки и приготовления туши человеку.

— Ладно, мой мохнатый друг, ты совершенно прав — раз я не охотился, то мне и разделывать.

Метс взял саблю и принялся за нелюбимую работу. Вначале он собирался привесить тушу к одному из корней дерева, нависающих над ямой, чтобы стекла кровь, но обнаружил, что антилопа подозрительно мало весит. Похоже, иир’ова отворил ей вены и напился теплой крови.

«Понятно, почему ты так спокоен при виде еды. Понимаю, не смог удержаться». Кена нисколько не смутило поведение иир’ова. В принципе, он сам был настолько истощен, что предпочел бы стакан теплой свежей крови, питательной и не в пример лучше усваиваемой ослабевшим организмом, чем мясо. Он пожал бы плечами, узнай, что это его гастрономическое пристрастие, вполне нормальное для охотников Тайга, привело бы в ужас цивилизованных предков.

Лучшие куски мяса он собрал в мешок, сделанный из шкуры самой антилопы, сердце и печень насадил на палку и подвесил над огнем, а остальное закопал, дабы не привлечь к стоянке трупоедов со всего леса. Вскоре от запаха, издаваемого пищей, у него потекли слюнки. Не дожидаясь, пока вся чаща наполнится ароматом жаренной дичи, он впился зубами в горячий обед. Иир’ова сидел рядом, задумчиво мусоля лопаточную кость, которую выбрал себе из остатков, перед тем как Кен предал их земле.

Наевшись, метс растянулся прямо на земле, и прикрыл глаза. Кажется, лемут был не против постоять на часах. По крайней мере, он не возражал. Вскоре в лесу послышался тихий храп разведчика.

Эливенер, тем временем, деликатно и постепенно внедрился в мозг норки, полностью завладев ее сознанием. К тому времени, как отец Вельд мог видеть ее глазами, как своими собственными, хищница закончила охоту. Оставив на берегу последнюю недоеденную рыбину, она беззвучно скользнула в темную воду и устремилась по реке в сторону флотилии Нечистого.

Эливенер был начеку, но на лодках и кораблях действительно не оказалось ни одного из членов Темного Братства. Похоже, в Зеленом Круге считали экспедицию в Северную Флориду чисто военным предприятием, и кто-то из высших адептов постановил, что мастера С’Муги и его помощников вполне достаточно для руководства рейдом. Этим обстоятельством стоило воспользоваться.

Сытая норка плыла медленно, задерживаясь, чтобы покувыркаться под водой в лунной дорожке. Мимо проносились причудливые серебристые призраки рыб, на чешуе которых играли бриллиантовые брызги звездного света. Но вот, наконец, наверху мелькнуло заросшее ракушками днище баркаса. Норка вынырнула, шумно отфыркиваясь, и отец Вельд увидел темные силуэты суденышек, грозно замерших перед угадывающейся во тьме крепостью.

В корзине на верхушке мачты, так же, как и на носу флагмана, горели факелы, в лодках же лемуты в полной темноте насыщались. Слышался треск костей в крепких челюстях, визг и грызня. Прямо перед норкой огромная голова Волосатого Ревуна склонилась к воде. Зверь шумно лакал и полоскал в реке лапы. Эливенер, почувствовав желание игривой норки, не стал противиться. Хищница поднырнула ближе, выскочила из воды и, хлопнув мокрым хвостом по морде лемута, нырнула в чернильную глубину. Из-под воды поднявшийся в лодке возмущенный рев казался далеким и слабым.

Разведчица Зеленого Круга появилась на поверхности у самого борта баркаса, с которого свешивался специальный наклонный мостик, исцарапанный множеством когтистых лап. Отряхнувшись, норка устремилась наверх.

Вначале она через небольшой люк сразу же попала на нижнюю палубу, слишком маленькую для того, чтобы возить грузы, но достаточную, чтобы здесь устроили гнездо водоплавающие слуги Нечистого. Во тьме к появившейся гостье сразу подлетели три или четыре гибких тела, и принялись тереться об нее спинами и боками. Норки по запаху, остатку чешуи на шкуре и даже слабому выделению желез за пару мгновений уловили и пережили все то, что видела, осязала и слышала кормившаяся на реке хищница. Лишь после выполнения этого ритуала отец Вельд смог заставить свою лазутчицу подняться на верхнюю палубу.

Здесь также ели.

Криволапые медведеподобные мутанты толпились у бортов, лакая какую-то тошнотворную кашу прямо из своих корытообразных щитов. Люди держались обособленной группой, распевая какие-то дикие разудалые песни и попивая вино из маленького бочонка. Три командира стояли на носу судна, напряженно вглядываясь в крепость.

Норка подошла к ним довольно близко, встала на задние лапы и свесила морду с борта, щурясь на огни, разведенные вдоль причалов ополченцами.

Вельд заставил свою лазутчицу прислушиваться к человеческой речи, хотя той больше всего хотелось вернуться к своим сородичам и лечь спать. Говорил грубый властный голос, принадлежавший, вероятно, командиру карателей:

— Кажется, все лодки на рейде выгорели дотла, но какие-то обломки остаются на плаву. Я не рискнул бы подводить флагман близко к причалам. Не хватало еще пробить днище и сесть на мель.

— Разумеется, командор, — отец Вельд всего лишь раз слышал голос Юлла, но сразу же узнал его и подивился, каким образом пират смог остаться в живых. — По-моему, не стоит вообще вновь высаживаться у причалов. У флоридских деревенщин откуда-то взялся неплохой командир, который бросает на наши разрозненные силы всю свою свору. В том хаосе, что творится в гавани, наши бойцы теряются. Если мне дозволено высказать совет, то следовало бы высадиться в лесу, и ворваться в крепость посуху. Грубое мужичье, вооруженное косами и кольями, вряд ли сможет грамотно организовать защиту стен.