Братство талисмана
Шрифт:
– Насколько маленьким должен быть отряд?
– Насколько удастся, – отозвался отец Данкена. – Мы не можем послать полк регулярной армии. Ведь преодолеть предстоит чуть ли не половину Британии, поэтому привлекать к себе внимание нельзя ни в коем случае. Вот почему у маленького отряда гораздо больше шансов на успех. Беда в том, что такому отряду придется идти прямиком через Пустошь, поскольку обойти ее невозможно; по слухам, она протянулась поперек страны от моря до моря. Было бы несколько проще, если бы мы знали, где сейчас Злыдни; молва утверждает, что север буквально кишит ими, а по последним сведениям, они как
– В нашу сторону, – присовокупил архиепископ, сопроводив свои слова кивком головы.
– Вы хотите сказать, что Стэндиш-Хаус…
– Нам нечего бояться, сынок. – Лорд Стэндиш рассмеялся коротким, отрывистым смешком, в котором не было и следа веселья. – Наш замок стоит без малого тысячу лет и повидал всякого. Еще никто не смог им овладеть. Что же касается попытки достичь Оксенфорда, чем раньше отряд отправится в путь, тем лучше.
– Выходит, я…
– Да, – подтвердил отец, – мы остановили свой выбор на тебе.
– Я не знаю более подходящего человека, – прибавил церковник, – но окончательное решение, разумеется, за тобой. В таком деле не стоит действовать сгоряча.
– На мой взгляд, обстоятельства складываются в твою пользу, – сказал сыну Стэндиш-старший. – Иначе я вообще не стал бы заводить этот разговор.
– Он хорошо владеет оружием, – заметил архиепископ, обращаясь к лорду. – Мне говорили, что ваш сын, Дуглас, принадлежит к числу лучших мечников севера, что он весьма начитан в истории военных кампаний и…
– Но я никогда не обнажал клинок для боя, – запротестовал Данкен. – Какой из меня мечник? Так, фехтовальщик. Мы забыли, что такое война, ведь мир сохраняется уже столько лет подряд…
– Тебя посылают не сражаться, – прервал отец. – Более того, постарайся по возможности избегать стычек. Твоя задача – пробраться незамеченным через Пустошь.
– Однако нам при всем желании вряд ли удастся избежать столкновения со Злыднями… Что ж, думаю, я справлюсь, хотя, по совести говоря, никогда не представлял, что окажусь в подобном положении. Меня, как и тебя, отец, интересовали замок, люди, земля вокруг…
– Ты не одинок в своей привязанности, – проговорил лорд Дуглас. – Стэндиши жили на этой земле из поколения в поколение, чаще всего – в мире, однако, когда звучал призыв, они без страха отправлялись в битву, и пока еще никто не осрамил своего рода. Так что тут ты можешь быть спокоен, твои предки были славными воинами.
– Кровь возьмет свое, – провозгласил архиепископ. – Так бывает всегда. Древние роды, наподобие Стэндишей, являются оплотом Британии и Господа.
– Раз уж вы выбрали меня, – сказал Данкен, – раз мне суждено попытать счастья на юге, расскажите, что вам известно о Пустоши.
– Это периодическое явление, – отозвался церковник, – которое повторяется в разных местах примерно через пятьсот лет. Мы знаем, что примерно пять столетий тому назад Пустошь возникла в Иберии; до того она пересекала Македонию и, вполне возможно, Сирию. Все начинается с того, что в ту или иную местность вторгаются демоны и прочие злые духи. Они уничтожают на своем пути все, что им только попадается, убивают жителей, сжигают дома. В местности воцаряется запустение. Такое положение сохраняется достаточно долго, до десяти лет и дольше. В конце концов нечисть отступает, люди понемногу возвращаются в родные края; обычно на восстановление
– Тем не менее вы предлагаете моему сыну…
– Никто не требует от него научных изысканий. Ему надлежит всего лишь добраться до Оксенфорда. Если бы не преклонный возраст епископа Уайза, я бы не стал торопиться. Однако мне сообщили, что он дряхлеет буквально на глазах, стоит, да простится мне такое выражение, одной ногой в могиле. Промедлив, мы рискуем утратить нашу единственную возможность установить подлинность манускрипта.
– А если манускрипт потеряется по дороге в Оксенфорд, что тогда? – спросил Данкен.
– Чему быть, того не миновать. Но я уверен, что ты будешь беречь его как зеницу ока.
– Ну разумеется, – откликнулся Данкен.
– Это великая драгоценность, – продолжил архиепископ, – возможно, величайшая святыня христианского мира. От этих листочков зависит, может быть, будущее человечества.
– Пошлите копию.
– Нет, – сказал прелат. – Если посылать, то только оригинал. Сколь тщательно ни копируй – а у нас в монастыре есть необычайно искусные копиисты, – можно упустить, даже не заметив того, какую-нибудь мелочь, которая необходима для определения подлинности документа. Мы, между прочим, все-таки сделали копию, вернее, две; обе они будут храниться в монастыре под замком. Так что, если оригинал потеряется, текст останется при нас. Но на деле потеря оригинала – катастрофа с непредсказуемыми последствиями.
– Что, если епископ Уайз установит подлинность манускрипта, но засомневается в пергаменте или чернилах? Или он разбирается не только в арамейских текстах?
– Мне кажется, – ответил старец, – вопросов такого рода не последует. С ученостью, которой обладает наш брат во Христе, ему не составит труда определить подделку всего лишь по стилю письма. Но если твои опасения подтвердятся, нам придется искать другого ученого, специалиста по пергаменту и чернилам.
– Ваша светлость, – проговорил лорд Стэндиш, – вы упомянули о теориях по поводу Пустоши. Вы сами отдаете предпочтение какой-либо из них?
– Трудно сказать, – пробормотал архиепископ. – Все они весьма изобретательны, некоторые же грешат почти полным отсутствием логики. Меня привлекает предположение, что Пустошь используется для возрождения: силы Зла нуждаются в отдыхе, чтобы пересмотреть цели и укрепить свои ряды – этакое вывернутое наизнанку отшельничество. Вот почему они опустошают ту или иную местность, наводят на нее своего рода порчу, устанавливают вокруг барьер, который не подпускает любопытных и позволяет сколько угодно готовиться к следующим пятистам годам дурных дел. Человек, выдвинувший эту теорию, стремился показать, что за несколько лет до возникновения очередной Пустоши Зло как таковое ослабевает, а затем, наоборот, становится все более жестоким. Однако он, по-моему, не преуспел в своих исследованиях. Ему вряд ли хватило фактов, на которые можно было бы опереться.